— Да нет же! — в полсекуды Кэмпбелл вскипает, пылко возражает, сжимаются кулаки. — Она уехала в Мексику и не вернулась! И перестала заходить в сеть!

Чем вообще слушает этот детектив?! Эти и прочие мысли принимаются зудеть в голове, но теперь-то Кэл уже понимает, что эта вспыльчивость — она не просто так. И хотя он вроде как перестал быть гулем, наверное, это что-то типа последствий? И Кэлвин не знает, надолго ли сохранится эффект, произведённый кровью вампирши на его психику, но рассчитывает, что со временем он выветрится. А пока — просто делать вид, что всё в порядке, мысленно считая до десяти. Раз, два, три, да бля!

— Бред! То есть, нет, исключено. Её предки знали про меня, но они бы скорее... — чпокнули меня, даже не моргнув (а вампиры, наверное, вообще не моргают). — Ну, в общем, это на них не похоже, да вы уже поняли.

Он качает головой, пожимает плечом, как бы говоря: что тут ещё сказать? Ты только за дурачка меня не держи, хотя бы сделай вид, что я клиент детектива, а не пациент мозгоправа. Впрочем, кое в чём этот тип шарит, что уже хорошо. Что вызывает одобрительную усмешку, взгляд смущённо падает на сцепленные уже на столе руки.

— Вы знаете ДнД? Да не, из настольщиков сатанисты, как из меня Джон Коннор. Нет, она не сатанистка, они типа... ну готка, типа того, но я не потому сказал про секту, а её прошлые родители были мунитами или кем-то типа того, я не помню, и их потом лишили родительских прав вроде как.

Ну ладно, может этот Ровер-бла-бла-как-его-там и не совсем кабинетная жопа, может, он и правда хорошо знает своё дело. Да только сможет ли это как-то помочь? Кэлвин вздыхает, набирается терпения, чтобы не растерять делового вида.

— Я не знаю, кто именно... Может, кто-то из её знакомых, я не знаю. Просто один раз я... проходил мимо, и видел: в тени кто-то стоит и пялится на её окно. Пристально очень. Ну... мне стало немного не по себе, так что я сделал вид, что не заметил.

Он, конечно, не будет описывать, что как раз в это время с приятелем они вылезали из этого окна, а подозрительный некто был маленького роста, как ребёнок или карлик, весь в чёрном, и лицо белое как в японских ужастиках. Наверняка это могло бы стать какой-то зацепкой или опознавательным знаком, но Кэмпбеллу больше не охота проверяться на наркотики, с него прошлого раза хватило. Ну за проникновение на территорию частной собственности тоже не охота чтобы дело завели.

Пока сыщик шуршит ручкой в своём бывалом блокноте — Кэл бы взглянул, что он там пишет, — внимание успевает сделать три круга по маленькому кабинету и всему, что в нём находится, и начать четвёртый, так что приходится переспросить:

— А?

Вот что он забыл, так это найти инфу, сколько вообще берут частные сыщики за поиски кого-то. Почему-то наивно полагал, что Ровер сам озвучит свой прейскурант. Впрочем, едва ли Кэмпбелл вызывает желание его надурить, с видом бедного студента. Но всякие люди бывают.

И, тем не менее, вот это "ветер в кармане свищет" немного задевает. Ещё слэнг этот, нарочито уличный: дяденька решил приспуститься до уровня школьника, разве что на корточки перед Кэлом не присел. Тут уже Кэл повыше поднимает подбородок, всем своим видом давая понять, что с ним можно и нужно разговаривать на равных.

— Я бы не пришёл к вам, если бы считал, что за работу вы возьмёте скаутскими печеньками или хорошими баллами за тест по математике, — он пожимает плечами. — Я работаю, у меня есть деньги. Могу я ознакомиться с вашим прайсом? Не представляю, сколько стоит работа детектива.

Деньги у него на самом деле имеются. Хотя Кэл и планировал то, что останется от оплаты обучения, пустить на другое дело — на небольшое собственное дельце, чтобы им с напарником больше не работать на большого злого дядю, — сейчас он может позволить себе решить первостепенную проблему за счёт бумаги. Если бы нет... если бы нет, он бы поискал другие варианты.