Норм такой пост с другой ролевой, это по VtM, где Кэл гуль, я там всё и придумал, а потом телепортировался на другой форум на 20 лет в будущее.

[indent]
Он расслабился и почти обмяк на стуле, неким подобием медитации отстраняясь от будто (ещё пока "будто") сотрясающей тело жажды. Только пальцы машинально терзают ногти, когда распахивается дверь и новый полицейский врывается в комнату. Его взгляд не сулит ничего хорошего. Глаза, тёмные и лишённые тени какого-то человеческого понимания, подхлёстывают фантазию предлагать самые безрадужные сценарии даже для такого проступка. Кэл подбирается на жёстком стуле и отвечает таким же серьёзным взглядом.

— Значит так, Кэлвин Кэмпбелл. Меня зовут детектив Саран и у меня есть все основания полагать, что ты наркоман, насильник и членовредитель. Есть что сказать в свое оправдание?

Кровь быстро сбегает с лица, рот распахивается и беспомощно замирает.

— Я не... — выразительно и уверенно произносит Кэл, как только мозг заканчивает обработку поступившей информации, но на этом его словарный запас заканчивается. Глаза всё ещё поддерживают контакт, как будто где-то там сохранилась надежда, что Кэл всё не так понял, что детектив сейчас что-то объяснит, что, в конце концов, убедительного несогласия парня будет достаточно, чтобы все сразу поняли, что это какая-то грубая ошибка.

Но глаза этого Сарана дают однозначный ответ: Кэмпбелла действительно обвиняют в том, что он сейчас сказал, это не путаница и не шутка. Неужели эта девчонка сказала, что он накачал её наркотой и изнасиловал? Господи, что за бред! Кэл даже не знает, под чем она была. Она могла трахаться с кем угодно. Почему он? Потому что он разрезал ей руку? Господи, да она даже не почувствовала ничего!

Вероятно, детектив Саран в курсе, от какого наркотика думаешь, что ты вампир, — ехидно замечает внутренний голос некстати.

А действительно, вдруг они что-то знают про это? Про всё вот это, о чём говорила Софи. Вдруг Кэл спросит, знают ли они, и они начнут допытываться, откуда он узнал? Чёрт, тогда у неё тоже будут проблемы.

Это всё и многое другое прямым текстом написано у Кэла на лице, когда его глаза хаотично изучают неподвижную маску полицейского напротив. Чёрт. Они решили посадить его. Они просто решили всё повесить на него. Блядь, это всё Алекс!

Кэл в отчаянии стучит по столу и обрушивает голову в руки, вцепляясь пальцами в волосы. Потом собирается, и взгляд его трезвеет.

— Послушайте, я не знаю, что она вам сказала... — воздух выходит из лёгких, жажда сжимает горло, пальцы сжимают друг друга, и Кэл собирается ещё раз: — Я не делал ничего противозаконного. Я пришёл на вечеринку, познакомился с девушкой, мы уединились. Ну, я видел, что она была пьяная, мы все были пьяные, но она совсем была не против, она точно была не против, точнее, вообще-то, она...

Голос звучит всё убедительней, сопровождаемый уверенной жестикуляцией. Потому что всё практически так и было. Почему ему не сказать, что она сама себя порезала? Она может не помнить. Она же была никакая, она всё могла вообще перепутать! Вот только если Кэл скажет, что там был фен или что-то ещё, Алекс точно впутает его по самые уши. И эта мысль, как состав на переезде, напрочь сбивает его с мысли.

А вот тот пост, где появились наши вайбы. Сопливая история о том, как Кэл встретил юную вампирицу, она ему наплела, что все гульские спецэффекты это воздействие странной наркоты, и сбежала, а я пошёл играть со своими неписями (но от живых игроков я никогда не требую играть под мою дудку и воплощать образы из моей головы, это другое)

Порой всё, что тебе нужно, это найти понимающую душу, человека, который разделяет с тобой один опыт, переживал то, что пережил ты. Это связывает прочнее, чем обычное животное влечение, симпатия, сходства характера, интерес друг к другу или любовь к одним и тем же вещам, музыке и тому подобному.

Этот поцелуй кажется особенным из-за того, как она смотрит на него, как проводит пальцем — романтика 10/10, где-то тут должны орать "мотор!". Девчонка даёт себя поцеловать — это тебе, конечно, не десять тысяч одновременных концертов Three Days Grace — но ехидный внутренний голос утопает в море волшебных пузырьков, щекочущих кости и заполняющих голову похлеще фена.

Кэл уж точно не думает, когда снимает с плеч Софии свою толстовку, и, не удовлетворяясь этим, вытряхивает готку из футболки и лонгслива, лишь на миг оторвавшись от её губ для этого. Да и зачем тут думать? Она прижала его к стене, её руки холодят его кожу под одеждой, всё и так ясно. Всё более чем ясно, когда их тела буквально за одну секунду накаляются, как несущийся сквозь атмосферу метеор — от тела готки веет таким жаром, что Кэл, не дожидаясь конца, ставит этому сексу пять звёзд, потому что, давай начистоту, это то, чего он хотел, когда мимо лица пролетела бутылка, когда он затащил её в подвал, сидел на диване и смотрел, как она перебирает кассеты, когда она полезла на стремянку, когда он отнимал у неё зажигалку, и, что уж там, даже когда она била ему лицо. Если к этому добавить ещё картинки с её кровью... Но лучше не надо. И то, что в её слюне привкус крови, — просто остаточный бред.

Она сидит сверху, и вся кровь Кэла оказывается буквально под ней, вызывая снова пульсирующий шум в ушах. Она на нём, и желание такое сильное, что напоминает боль. Снять с неё трусики и расстегнуть джинсы — дело двух секунд. Кэл бросает мучиться с застёжкой лифчика, и вздрагивает от электронного писка.

Да, ей нужно в туалет. Ясно... Девчонкам всегда нужно в туалет, у них есть тысячи поводов для этого, Кэл подождёт две минуты. Зачем к подруге? Только не говори, что... Нет, дело не в этом. Кэл следит глазами за тем, как София одевается, зачем-то достаёт стирку, и понимает, что она решила сбежать. Конечно, нет! Она сейчас вернётся. Бежать следом и хватать за руки — очень плохая идея. Ты не можешь просто так вставить девчонке, которая тебе нравится, если она решила, что не сегодня. Чёрт. Конечно, через пару минут София не приходит.

Когда Кэл понуро поднимается наверх и, едва не спотыкаясь о таз с брошенными вещами, выходит в коридор, дом уже спит практически полностью. Кэл умывается в заблеванном санузле, пьёт из-под крана столько, сколько может вместить, ищет свою куртку в куче чужой верхней одежды. Примерно в этот момент откуда-то выплывает опухшее лицо той блондинки, которую он облил пивом. По красным глазам и тому, как она держится за голову, можно догадаться, что вечеринка удалась.

— Где Софи? — спрашивает она сонно. — Это ведь ты вчера был с ней?

Теперь мы по крайней мере знаем, как тебя зовут.

— Да, — отвечает Кэл, натягивая куртку. — Но она уже пошла домой.

— Ты гонишь? Вот же её куртка.

— Гоню? Нет. Слушай... Я занесу куртку. Слушай.

Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп, — стучит кроссовок о пол.

— У тебя же есть её ася? Я не спросил. Знаю, я идиот.

* * *

Зверские голод и жажду он утоляет по дороге, покупая в палатке хот-дог и бутылку воды. Путь домой не близкий, а идти приходится пешком. Заходя в дом и разуваясь, Кэл слышит с кухни голос матери:

— ...Вернулся мой взрослый самостоятельный сын, которому никто не нужен. Я перезвоню тебе.

— Люблю тебя, мам, — парень быстро проходит мимо кухонной зоны, заходит в комнату и запирает дверь. Маленький хлипкий шпингалет защищает его личное пространство. Удивление, или что там она ещё могла испытать, остаётся снаружи. Кэл просто попытался быть открытым, искренним, и он не жалеет. Ты никогда не знаешь, когда можешь оказаться на грани. Нужно ценить тех, кого имеешь.

Не раздеваясь бросившись на кровать, он спит весь день, а ближе к ночи его будит СМС от Никки.

"Привет. Прости за вчерашнее. Нам правда нужно поговорить."

Кэл сонно переворачивается на живот и набирает ответ:

"Ты всё еще трахаешься с Алексом?"

Она отвечает почти сразу же:

"Нет."

"Ладно," — пишет Кэл. Пока Никки набирает длинное сообщение, он снова засыпает и спит до следующего утра, вытянувшись вдоль брошенной на кровать куртки.

* * *

— Кэлвин, там к тебе Тимбо.

Кэл шлёпает к выходу, по пути читая СМС от Никки. Ну да, конечно, Алекс её шантажировал и использовал. Хотя, конечно, если подумать... ей вроде пятнадцать, по идее, было, когда она начала с ним встречаться. А Алексу сколько? За двадцать точно. Ну что за дерьмо, а? Кэл убирает телефон в карман.

Дредастый чёрный парень, стоящий на пороге, — лучший и единственный друг Кэла, Тимоти Ли. Они с ним учатся в одной школе, однако в последнее время так получается, что пересекаются только на общих уроках и почти не успевают ни пообщаться, ни поиграть, ни устроить киномарафон, как в старые добрые.

— Тимбо!

— Йоу.

— Чувак! Тыщу лет не виделись.

— Здарова, Ацтек.

Это всё миссис Гонзалес, преподавательница по испанскому. Это ей пришло в голову начать при всём классе анализировать черты и этнические признаки белого подростка. Кэлу, можно сказать, повезло, потому что кличка зашла только его единственному другу, и то в качестве шутки. Другие же звали его по имени, и лишь изредка Си-Си, как повелось в средней школе из-за того, что имя и фамилия Кэмпбелла на одну букву.

Схватив из комнаты рюкзак, Кэл влезает в кроссовки, куртку и идёт со своим другом к нему. Пока Тимоти разводит в кувшине холодный чай и высыпает в миски начос, пока загружается игра, Кэл слушает, как у того дела, замечая, что Ли вытянулся ещё как минимум на дюйм с лета. А Кэл, похоже, нет.

Тимбо рассказывает, что происходит у него в семье, что отец дрючит на поступление в Технологический. Нельзя сказать, что Ли раздолбай, но он, как и Кэл, не выносит что-либо делать из-под палки. Тем не менее Кэл верит, что друг справится, хотя за такую помощь спасибо не говорят. Что он и озвучивает.

— Со мной ясно, ты-то где пропадаешь? Колись давай. Что за она? — Тимбо раскидывается на диване.

Он, конечно, всё неправильно понял. Кэл не держал от друга в секрете, что немного подрабатывал, развозя наркоту, рассказывал и о предательстве Никки, и о ссоре с Алексом. Но с последними событиями не так всё просто. С Джесс, с её странными "просьбами". С этим непонятным веществом. И Кэлу кажется более простым действительно поделиться о зацепившей девчонке, чем о том, что его на самом деле беспокоит. Да и тут не всё можно передать. Не всё Тимбо поймёт.

— ... Латина.

Это такая социальная игра. Мы все делаем вид, что в девушках нас прежде всего интересуют их внешние данные, и ты не можешь обойти протокол.

— Оливия? — Ли давит смешок, шутка не удалась. Внучка миссис Гонзалес страшная, жирная и не нравится никому. Не нравится в первую очередь потому, что токсичная, как сука. Но, возможно, если бы девушка Кэла была на несколько лет старше него и вернулась в Европу после учёбы в Штатах, он бы тоже потерял чувство юмора, как Тим.

— Проехали, — лицо Тима после секундного смущения оживляется, он явно ждёт историю. — Какая-то особенная? Чем она тебя зацепила?

Кэл проходится по комнате, трогая предметы, смотрит в окно. Рассказывает серьёзно, буднично, чувствуя лайки спиной:

— Ну, она... швырялась в меня бутылками, устраивала хоррор на вписке, взламывала со мной подвал... это не весь список, но даже этого было бы достаточно.

Кто за тебя порадуется и подбодрит так, как лучший друг?

— Горячая? Скажи, что она такая же горячая, как это...?

— Заткнись! Да... Она такая же горячая, — Кэл садится в кресло и сцепляет руки, упершись локтями в колени. Молчит о том, что "латина" свалила как нельзя вовремя, не оставив ни номера, на даже номера школы. Только куртку. Тоже мне Золушка. — Слушай, я пойду.

— Да?

— Да.

— Хорошо?

— ... Да, мне пора.

— Хорошо. Но вот это сейчас обидно было.

Он прав. Кэмпбелл уже примерно полгода обещает "всё рассказать", но дело становится всё запутаннее и запутаннее, и чем оно запутаннее, тем меньше остаётся того, про что с уверенностью можно сказать: "так оно и было", и не бояться за последствия потом. Так или иначе сказать другу: "Знаешь, я сижу на какой-то хуйне и не уверен, что переживу следующую ломку", — непростое дело. Особенно с учётом того, что Кэл не планирует пока бежать и сдаваться в рехаб. Для начала ему следует действительно поступить как взрослый человек, и перед тем, как заработать на своё жильё и машину, вернуть долг — украденное — матери. Да, она сука, но Кэл — нет. Конечно, перед тем, как его снова сложит, он запишется к доктору. Обязательно, он сделает это. С него хватило и одного раза.
Выходя от Тимбо, Кэл набирает Никки: "Ты всегда будешь моим другом. Но у меня есть девушка". Это не то чтобы прямо ложь...

* * *

Бывает, будильник поднимает тебя с постели, но сон ещё большую часть утра кажется реальным. Бывает, тебя кусает во сне собака, и ты буквально чувствуешь коленом укус ещё значительное время. Как будто это только что было. Кэл понимает, что то, что с ним происходило последние несколько дней, была ломка, галлюцинации, бред, но, однако... не просто вкус крови такой реальный, что он чувствует его во сне, — то воздействие, какое она оказывала. Да, эффект плацебо, это понятно. У Кэла есть ворох рациональных доводов. А ещё — ворох несостыковок, запомнившихся ощущений и какая-то животная интуиция, подсказывающая, что себе нужно верить, иначе на самом деле сойдёшь с ума. Но доводы рассудка... Но собственные переживания... Кэмпбелл ничего не понимает. На ней тоже не осталось шрамов, Кэл.

А вообще я пишу маленькие посты.