Тео нервно царапает кожу запястья, смотря на  некогда родной дом, к которому они подъезжали. Всё было чужим. Цвет черепицы изменился; беседка, в которой она любила пить чай, отсутствовала, вместо неё стоял ангар; деревья, некогда радующие глаз плодами и красивыми крепкими стволами выглядели болезненно; всё, на что падал взгляд Теодоры изменилось. Она сглотнула и закрыла глаза, стараясь не заплакать. Ощущение, что она попала в затяжной кошмар продолжалось.
Всё началось с того, как она очнулась в больнице, в окружении незнакомых стен и людей. как бы она не пыталась найти среди них знакомых, как утром увидела первое родное лицо и как жестоко была обрублена на корню. Лицо любимого человека, но совершенно другой человек. Её сын. её малыш, маленький и беззащитный мальчик, которого она помнила младенцем, был точной копией её любимого мужчины и вызывал не привычный материнский инстинкт. Далеко не его.
Это был не её мир. Она видимо умерла и попала в Ад за собственные прегрешения и это её наказание, выворачивающее ей душу наизнанку. Вместо чертей были врачи, а сын, открывающий ей глаза на новую реальность был за  Ваала, который так умело лгал, жонглируя полуправдой и фактами, убивая надежду на то, что происходящее является сном.
Ночью, когда она оставалась одна, лупила подушку, желая избавиться от боли, которая кислотой разъедала её внутренности, уничтожая. Теодора ревела, мечтала вернуться в то время, которое помнила, но понимала, что ничего не может изменить. Головой понимала, но сердце не могло принять того, что она проспала двадцать лет и потеряла слишком многих. Из родных людей у неё остался сын, который смотрел на неё волком. Дикий, скалящий собственную пасть, готовый укусить в любой момент, чтобы не лезла дальше, глубже и не пыталась понять.
Для него она была чужачкой, а не матерью, которая должна была воспитать и подарить всю нерастраченную любовь. Для неё он увы, не был сыном. Как воспринимать взрослого парня, если в голове образ малыша, что так забавно агукал и не давал ей спать, требуя внимания постоянно. Как в этом молодом мужчине, в котором угадываются черты любимого, увидеть того малыша, которого она выносила и родила? Как?
Она думала об этом с того самого момента, как очнулась, но не находила ответов.
Как ей привыкнуть к осознанию, что она упустила девятнадцать лет его жизни? Не видела, как он пошёл, не слышала его первое слово, не отводила в школу, не замазывала его царапины мазью. Она не знала его. Как и он не знал её. Два чужих человека, волею судьбы связанные кровью и прошлым.
Её глупость и стечение обстоятельств лишили её слишком много. Двадцати лет жизни, которые она не сможет наверстать никогда. Её мечты разрушены. Её родные мертвы. У неё есть только сын, незнакомый паренёк, который тяготится её обществом. Но она делает вид, что не замечает, ослепнув и отупев разом.
Ей бы со своими чувствами и мыслями справится, чтобы не свихнуться, чтобы начинать лезть к сыну. Но волею судьбы у неё есть он. Она понимает, что несмотря ни на что, это лучше, чем если бы она была совершенно одна, в этом изменившемся мире.
Ведь даже мир изменился, словно она перенеслась в будущее. Хотя для неё это почти так и есть, ведь для неё прошло несколько секунд, а в реальности промелькнуло двадцать лет, отложившиеся на её внешности. Ещё одна потеря, заставившая её испытать стресс. Впервые увидев собственное лицо в зеркале, она просто отбросила зеркало в сторону, не желая видеть изменений. Ведь она слишком отчетливо помнила своё лицо, которое видела в зеркале два месяца назад. Двадцать лет.
Эта цифра всё ещё не укладывалась в голове, как и все события, о которых она узнала от сына. Она вновь делает в голове мысленную пометку, стараясь всеми силами избавиться от неподобающих эмоций, что будил в ней Вуди, так похожий на отца.
Тео смотрит на крыльцо дома и едва сдерживает вой, готовый сорваться с её губ. Дом, когда-то родной, был чужим. пустым. В этом доме больше не прозвучит смех отца и его голос. Отец умер, отдав собственные силы ей. Пожертвовал собой. Лучше бы продолжил жить и присматривать за неё сыном, ведь она в этом бесполезна. она бесполезна в этом мире. Она чужачка.  Она хочет к себе.
Она хочет под бок к отцу, который как обычно погладит по голове и прижмёт к себе, успокаивая её истерику. Она хочет к мужу, который также был способен спрятать её от всех бед в собственных объятиях. Она хочет в спальню сына, где голубоглазый малыш будет пахнуть её молоком и детским шампунем, а его маленькое тельце, прижатое к груди будет дарить покой.
Она не хочет в этот пустой и незнакомый дом. Она хочет к себе. Но послушно покидает салон автомобиля. Двигается, на автомате, мечтая убежать прочь. Но силы покидают её, когда она подходит к крыльцу и прикасается к перилам. Она оседает на ступени, не способная сделать и шага. Слёзы текут по её щекам и туманят взор. Она задыхается.
Хватается за шею, словно это поможет избавиться от паники. Словно это уменьшит боль, что терзает её сердце и легкие, которые горят от недостатка воздуха. Она становится белой, как полотно и падает вперёд, теряя сознание.