✶
ЛУТБОКС ДЛЯ ВСЕХ
в подарок на открытие форума до 7.07 включительно

Открывайте чемодан и хватайте фон для профиля, иконку, 500 реликтов, артефакт с сюрпризом и возможность взять дополнительную роль!

[присоединиться]

✶
ПИСЬМО ИЗ ХОГВАРТСА
получают все персонажи из вселенной магического мира Роулинг
совы разносят письма до 21.07 включительно

Содержимое письма включает в себя магический артефакт из Хогвартса, а также фон и иконку для профиля в цветах одного из факультетов. Награды выдаются случайным образом. За открытие письма также начисляется 500 реликтов.

Помните: если письмо вам не пришло, вы всегда можете его купить 
[открыть письмо]

КАСТ GENSHIN IMPACT В ПОИСКАХ
Collei

внешность оригинальная

википедия

ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО ИГРЕ

---

Мне откровенно не хватило взаимодействия Дотторе и Коллеи в игре. Мне откровенно не хватило визуального отображения ужаса, который испытывает Коллеи от прикосновений. Хочу поиграть хоррор, дарк и прочую жесть в том таймлайне, когда Коллеи была в Снежной и жила в лаборатории. Хочу прямого взаимодействия Коллеи с Дотторе позже, когда уже он был в Сумеру. Хочу закошмарить маленькую милую девочку, окунув её с головой в её болезненное прошлое.

+немножечко арт-терапии

О КАСТЕ И ТРЕБОВАНИЯ

---

Я всеяден, с удовольствием упаду в модерн-ау, пишу в среднем 3-4к, с заглавными буквами и без птицы-тройки. От вас не буду требовать ничего, буду рад, если найдете игру с кем-то помимо меня, но если не найдете - торжественно обещаю пост в пределах установленного форумом срока (раз в месяц). Главное - сойтись в желании поиграть дарк.

✶
МАГИЯ ВНЕ ХОГВАРТСА
лутбокс получают все новоприбывшие персонажи из фандомов,
в которых так или иначе фигурирует магия любого рода
колдуем до 28.07 включительно

Содержимое лутбокса включает в себя 500 реликтов и полное оформление профиля. > Чтобы получить награду, отправляйтесь на торговую площадку.

[открыть или купить лутбокс можно здесь]

ELDEN RING
Ranni the Witch

your choice

wiki

ИНФОРМАЦИЯ

---

Нежные руки, объятия, годы любви и притворных улыбок, даже плащ ляпис-лазурь на бархате мантии — всё это было, но задохнулось в кошмаре. Истлело во лжи, интригах и фальши мира, как и юное тело, рыжая грива волос и глаза от матери. Смех беспечный, детский, многообещающий; с самых младых ногтей клеймили её солнцем, золотом и ржавой безропотной целью, а она? В мечтах о падающих звёздах и далёком безграничном небе. О лике, блистающем на занавесе ночи; луна рождается, растёт и убывает, но холод остаётся с ведьмой. И заполняет её до краёв.

Она подчинилась; с язвительной усмешкой, со взглядом приторным, елейным, она подчинилась только для того, чтобы предать. Ренни — подделка, лукавая и острая до кончиков пальцев; змея, что годами греется и дремлет на неопытной груди. Двуликий вечный алебастр, треснутый фарфор и память, разбитая на неровные куски; истёртыми ступнями она пройдёт по трупам, утопит мир в мечтах, наступит на старый муравейник (пусть бегают, кричат и суетятся), пожертвует и пустит кровь даже самым дорогим.

Будь оно так...
Но так оно и было.
Веретено судьбы вертелось, шерсть агнца с злотым отливом прялась, пока в час между волком и собакой она не принесла других. Те нити мокрые, тугие, искрят холодным мёртвым цветом и, говорят, остры как лезвия. Как Чёрные ножи.

ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО ИГРЕ

---

Карианская принцесса, мученица, лунная дева и мстительная дрянь. Организатор Раскола полубогов и их потомков, которая приговорила к смерти собственном брата. Ученица снежной ведьмы, а ещё моя приёмная сестра-бунтарка: по сюжету Погасшая - твоя родная сестра по отцу, который стал матерью (it's complicated), которая была предана и убита собственной семьёй ещё до твоего рождения. С её смертью моя роль верного защитника и тени неземной перешла к тебе. Вот такой он, наш сложный и запутанный тройничок, на который у меня много мыслей и хотелок. Но! не хочу тебя вести только по собственным указателям и держать в рамках чужого выбора, поэтому ты приходи, а в личке уже обкашляем все дела семейные и не очень.

ТРЕБОВАНИЯ К ИГРОКУ

---

Necessarily: уровень профиля протагонист или антагонист, грамотность, 1/3-е лицо, посты от 3к символов, хотя бы один сюжетный эпизод со мной и Погасшей. Связь через телеграмм или vk. Заявки в каст elden ring подлежат совместному обсуждению с другими игроками каста, хотя бы по базовой инфе.
Optional: всегда иду на встречу по скорости написания постов, реалу и пропажам. Птица-тройка, регистр, графомания и всё остальное по желанию. Приходи, обсудим любые моменты, найдём компромиссы и пойдём по манящему следу из благодати.

ПРИМЕР ПОСТА

Это история о чести, возложенной на постамент лжи, о праведности, поправшей чуждую нам волю. О вере, клеймённой мечом и кровью неверных.

О рыцаре, забывшем дорогу в отчий дом; так слушайте.

Ещё юнцом я был слеп и шёл дорогой неверных — сын рыцаря, рождённый в нескончаемых походах. Этих бесконечных глумливых завоеваниях, где каждый трофей напитан чьим-то ужасом и кровоточащей болью — да, хвала Господу, я всё ещё помню лицо своей матери. Запах её нежных рук, голос, что станет мне напутствием и символом истинной любви... какой она была? Ни лица, ни имени уже не вспомнить — их стёрли, вырвали из меня будто солому, которую сожгли той же удушающей ночью... клеймя её род ересью, сжигая наш дом будто старых прохудившийся хлев. Не оставив ничего, кроме пепла и молчаливой горечи... с гордостью, с крепкой ладонью и величавым взглядом сквозь прорезь железного шлема. Палач и отец в одном лице: разорвавший мою жизнь, называющим чуждым прежде именем. Именем Святого, именем божьего сына... так кто же я? Трус, кто бросил в смерти собственную мать, кто посмел, кто позволил жить убийце... или бастард, кому повезло родиться первым? Кто сойдёт за наследника, пускай и от ведьмы зелёной крови — я закрываю глаза, я вспоминаю пожар её волос.

Кудри, падающие на лицо плачущего ребёнка, пробиваются сквозь ложь словно лучи полуденного солнца.

Пусть и на краткий миг, я вновь чувствую себя другим... первое нетвёрдое слово, первая молитва в честь урожая, вкус первого хлеба, да славится богиня Дану... эти воспоминания отняты, стёрты во мне грубой сталью и подвешенным крестом.

Верой истинной, что светом сочится из каменных церквей.

Мы прокляты единым богом; дети этих земель в страхе, в вечных гонениях... мой конь ведёт их под свист плетей и гулких насмешек. Истощённых, почти безумных людей дуба и каменных кругов... их тела изувечены, пламя волос пропитано кровью, а глаза пусты, почти слепы. С каждым днём соблазн покориться захватчикам всё больше, а тело? Будто увядшее трухлявое дерево — позабывшее вкус прохладной воды, вкус согревающего солнца...

Этого ли ты хотела, матушка?

Учиться на примере великих, нести то бремя, что ОН зовёт доблестью — этот паладин в окровавленных доспехах. Этот озёрный убийца и милостивый отец, прячущий своё лицо под толщей литого металла.

В тех смутных греховных кошмарах, я всё ещё слышу его слова.

Сын мой, они познают огонь.

Этот когда-то бескрайний зелёный край — теперь здесь кладбище дубов и карбункул сорванных лиц, свет здесь холоден и скуп, а птиц, что слетаются на поле брани, с каждым днём всё больше — клёкот костров и карканье ворон звучат со всех сторон в Стране забытых фей. Нет, нельзя мне об этом: уповать на судьбу, когда наш край тлеет, гниёт изнутри будто трупное чрево... моей рукой, моим роковым бездействием. Знай что я, матушка — не лучше; во мне та же кровь, та же отцовская ярость — я держу в руках их калёный меч и радуюсь в круге стола с другими воинами. Пленённый сталью мы так походим друг на друга — статные, с крестом на груди и голодным львом в сердце, мы бредём в ночь лесов, нас почти четыре десятка. Палачи и губители, назвавшие себя Праведниками — наши мечи облиты вином и святым маслом, наши факелы горят ярче чем падающие звёзды: в стране грёз, мы сбились с пути чести и стали голодными до славы охотниками.

Грешниками, бросившие вызов самому королю фей.

Мой отец безумен; с самого детства он слыл тираном, а с годами... он поднимает штандарт своего рода, он кличет всех кельтских чудовищ и призывает их на дуэль. Его голос звенит от предвзятости, а доблесть и честь — что ему до них? Всё это лишь блажь пред святостью цели — искоренить лесных демонов, стереть их с лица земли обетованной. Ведь таков путь завоевателя, пересёкшего ледяные воды ради надежды и лучшей жизни? Найди крова и тепла, плодородных земель и вдоволь запасов, чтобы пить и вспоминать о своих бравых подвигах... не ради ли этого мы губим столько жизней? В этом чуждом месте, где волшба и забытые языки леса ещё помнили своих первых королей; где племя Дану вскормило поля и пировало каждую ночь плотью и кровью двух бессмертных быков... нет, бесполезно, мне не вспомнить. Только ворох старых, почти позабытых историй... сквозь имена богов и ушедших воинов, великих творцов и окрылённых фей... имя ему Оберон, и он отвечает на вызов.

Это бой не знает чести... зелёный рыцарь без страха шагает вперёд. Он молод лицом, но в глазах — вся мудрость древнего леса. Своей алчностью и беззаконием, мы призвали его на бой за каждую каплю невинной крови. Пролитой в жестокости, в тщеславий и тени собственных имён... я вижу, что он смел и гибок, словно молодое древо, а вера его сверкает сродни чистейшему золоту. Мой отец поднимает раскалённых меч — этот бой отвращает, пропитывает тебя, грязного, злобой и невежеством... этому ли меня учили? Чего достоин рыцарь, с честью вступивший в неравный бой? Нас много больше, а рыцарь леса один — со вскинутым мечом и каменным кинжалом. Бьющийся от сердца, сражающийся за что-то кроме своего имени... с гневным рыком мой отец бросается в бой. Без раздумий, без сожалений... первая кровь прольётся росой, и десятки ртов забьются в глумливом смехе. Мои братья по оружию, все, кроме меня — не в силах смотреть, я отвожу глаза. Сквозь крики и лязг мечей, отдавая свою честь в когтистые лапы трусости... кривясь в отвращении пока мой отец полосует невинного. Так чем же я отличаюсь от них? Рыцарь фей падает от удара, но тут же атакует вновь... битва сродни танцу, и мой отец чувствует первую слабость. Предательскую, свою собственную — с ужасом осознавая силу этого существа, его власть и единство с природой... будто сам лес защищает его соперника, мешая ветвями или путаясь травой под самые ноги. Но так ли это важно, когда твой меч не помнит слов чести? Лишь пустоты безумств, брошенных в отчаяние... удар за ударом, выжигая клинком память и грешную душу. Мой отец отступает — рыцарь фей ловок, а клинок его — сама жгучая праведность. Сия чистым костром среди жалких искр алчности, я понимаю одно... следующим ударом воин листа и древа пронзит сердце моего отца.

И видят все боги, о том мечтал старый лес, и годами, матушка, молил наш сломленный народ. Мысль о его гибели грела сотни сердец, латала ниткой надорванные души, окутывала как озёрный ветерок, лёгкий и почти незримый... в тот день тиран, кто прозван Благородным, должен был пасть, и кровь его стала бы платой за боль и чужие страдания.

Нет.

Я был молод и твёрд в убеждениях; глуп, ведь в братстве я видел родных, пусть и не в крови — отец, кто слыл Величайшим, был мне опорой и смыслом всей жизни. Примером, на который я, ещё оруженосец, должен ровняться. Пусть я не ведал всей правды... той страшной картины предательства и смерти собственной матери. Пусть я был слеп, сражаясь подле святого убийцы... Ланселот, сильнейший из рыцарей, вот-вот окончит свой путь — моя рука сжимает рукоять меча, моё тело словно тетива, звенящая от напряжения.

Кем, матушка, был бы я, предав отца перед лицом смерти? Трусом и зверем, кто вырос и вероломно оставил собственный народ? Пусть так — я готов слыть чудовищем. Кем угодно, но не пустым трусом — сквозь ложь и слёзы, наворачивающиеся на глаза.

Я взываю к Богу, я молю его простить меня.

Ведь нет для человека греха страшнее ереси, как нет для рыцаря хуже меча, обнажённого вне дуэли. И страшным эхом звучит тот удар... сквозь рык зелёного воина или, о ужас, мой собственный? Сквозь холод стали я чувствую жар чужой крови — он отзывается во мне оглушающим сердцебиением. Безумием в глазах, в окровавленном лице... шлеме, брошенным под ноги врага. Пронзённый насквозь, Оберон, король фей, падёт под мои ноги — победный крик воинов смешивается с предсмертным хрипом. Неужто сам Бог защитил меня от тёмных чар зелёного народа? Кельтского бога, брошенного людьми... одинокого и всеми позабытого, умирающего у моих ног с предсмертным проклятьем.

Матушка, я не знал, что наделал.

Его бледные губы шепчет, и, о ужас, я его понимаю: бравись, дитя ведьмы, дитя предательства и пролитой крови, купайся в любви озёрной и славе на истоптанной могиле, живи в подвигах, странствуй долго... но помни. Не забыть твоего лица каждому, не принять отказала лишь раз узревшему, не жить и той, чьё сердце будет украдено.

И после слов этих, воин умер, с лицом печальным, но умиротворённым.

Что это значило? Чары, наложенные в смерти, нередко мучили убийцу — словно чёрный закон, скреплённый чей-то пролитой кровью, проклятье жило годами, терзало душу, но смысл его оставался непостигаем. Вот и теперь, в подлости своей, в кощунственном убийстве я предстал пред загадкой — должно быть, павший послал смерть всем моим братьям.

Меч в моих руках дрожит, нетвёрдо стою я посреди туманного леса — капли крови, что слёзы, стекающие с острия; крики воинов громогласны, а рука на плечо ложится так крепко.

Сын мой, я горд тобой.

Так вот что значит радость?

В этот миг совершенной ясности, когда голоса моих братьев, моего отца с честью поздравляют меня — их крики разносит ветер, вбирает влажная земля, словно в страхе смолкли и птицы — я не слышу ночного уханья сов, умолк даже вой, и тот где-то вдали. Лес горестно оплакивал потерю, а я был тем самым убийцей — но разве мог я знать? Подумать, что, быть может, мой истинный мир пошатнулся — треснула воля, угас жар кострищ, что вчера ещё пылал слепой доблестной верой. Страх горестный, богопротивный, коснулся меня — но душа ещё пытала прежней силой. С того дня я стал Доблестным, и путь рыцарства открыл мне свои двери. Король избрал меня праведным, достойным святейшей из целей — за одним столом мы воссели ради мира и величия рыцарских поисков. Чаши Божьей, Святейшего Грааля — никто из нас не знал всей правды, но свято верил. И превыше всего на свете мы были одарены целью.

Не вспоминать о той боли, о всех смертях, нет, нельзя.

Вкусив лишь глоток из чаши, я мог избавиться от всех ужасов прожитой жизни.

Вернуть тебя, матушка и одолеть саму горечь наложенного проклятья.

Навсегда позабыть боль... моя жена сошла с ума от ревности. Наложила на себя руки прямо на моих глазах — не в силах выносить сладости голоса, которым я отвечал служанке. Не в силах жить, зная, что мои глаза смотрят на кого-то, кроме неё.

Как мёртвый король и предрекал, моё проклятье оказалось страшнее подлинной смерти.

Доблестный, позабывший тепло истинной любви.

Святой, изувеченный греховными миазмами смерти.

Что-то во мне понимает, что это правда. Что ревность и злоба теперь в отражении моего лица — горестного, печального или одинокого? Как сладкий удушливый яд, губящий людей одним неосторожным касанием... знайте, что каждый, кто смотрел в мои глаза что-то терял. Мечту, сон или даже любовь — ради меня женщины бросали мужей, ради меня забывали собственных детей и бросались под копыта... на помосте палача сумасшедшие признавались мне в вечной любви. Шептали, звали с собой на ту сторону пока я вёл каждого из них на эшафот... и будь я дважды проклят, если бы не думал о смерти.

Как избежать дальнейшего безумства? Как спасти тех, кто всё ещё не видел моего сокрытого под шлемом лица? Прости меня, матушка, но я знал лишь один единственный способ. Вслед за моей женой я был готов наложить на себя руки.

Да!

Я покончу с собой — и буду свободен. От обязательств перед тираном, моим отцом и жестоким убийцей, от ложного имени и ранга, которого не достоин... от мук совести о людях, которые страдают по моей вине. Порой в собственной кровати я смотрю на рукоять кинжала...о горе, я вглядываюсь с высоты крепостной стены, и земля, та что ныне смерть, зовёт меня в свои грязные объятия. Как часто я хотел этой смерти... как долго я боролся с тем что, быть может, ещё можно что-то исправить.

И, закрывая глаза, матушка, я вижу твои руки — нет, я не смогу уйти, не обрести мне покоя... я не увижу тебя пока не искуплю собственного греха. Бежать от рока нельзя, нельзя и смириться — пускай... я всматриваюсь в отражение собственного лица, я вновь, в который раз? прячу себя под кованной сталью. А если не бежать — значит пойду навстречу.

В стенах замка я призвал к ответу служанку Морганы.

Она прячется в самой высокой башне из белого камня, слухи молвят, что где-то там и кипит её женское таинство... сам король, грубый на глас, пред ней молчит, будто в размерах скукоживается. Быть может не власть, но мудрость её поможет сломить данное слово... проклятье, посланное самим королём фей.

Я бреду, и лестница в башню петляет, запугивает, то тут, то там в размерах меняется... сквозь собственный вздох я слышу затихающее женские пение. Значит ли это, что прав? Что злобу предсмертную можно исправить? Исказить, быть верно, направить в иное русло? А там и проклятье сгинет: три кратких удара, стучу решительно в дубовую дверь, а сам? Взываю в сердце: матушка, укрепи меня. Ведь каких только слухов в Камелоте не бродит.

Пришло время отбросить капюшон и представиться.

— Я Галахад Доблестный, сын Ланселота Озёрного. Пришёл за советом к Моргане Пендрагон, прозванной Феей-Спасительницей.

DRAGON AGE
Hero of Ferelden

luke evans • jaimie alexander

ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО ИГРЕ ИЛИ ИНФОРМАЦИЯ

---

Не будь важны здесь поиски мои, свой взор не обратила бы к Волчонку я, что стал соратником и другом мне большим и тем, кто тедасским землям бренным службу сослужил. В стенах Хайевера рождённый, свой знатный титул и стезю быть в саван знати облачённым, Ты променял на незавидную судьбу. Хотя не только воля здесь твоя была, но страшное событие, сподвигшее на безвозвратный выбор. Принёс Ты Клятву, выпил кровь со скверной, став Серым Стражем, остановившим Пятый Мор. Не будь моя Флемет такою жёсткой в решениях своих, навряд ли бы познала я те чувства, Кусланд, что связывали нас двоих. Хотя твоя поддержка, Страж, мне очень помогла, но всё, к чему пришли сейчас мы двое, несёт свои неоднозначные тона (нам просто не бывает никогда): мать моя жива, пути нас разделили, а Киран... его уберегаю я. Быть может, родитель из меня не образец для подражаний, но воспитанием достойным сын не ограничен, как и любовью материнской. Впрочем, отца он своего не забывает — для этого я время уделяю. Возможно, Командор, не свидимся мы вовсе никогда, ведь Пятый Мор ушёл. Однако Век Дракона на пущие волнения обречён. Но знай, Волчонок, коль скоро у тебя появится нужда в моём присутствии, я просьбы зов услышу. Твою победу, бдительность и жертву магесса не забудет никогда.

Хэдканоны:
Я очень вдохновлена Героем Ферелдена, но не в любой из возможных ипостасей, которые предлагает игра, а именно Стражем из рода Кусланд (Элисса или Айдан — на ваш выбор), посему очень жду желающих на эту роль.

В послании я упомянула про отношения между Морриган и Стражем, поэтому сразу оговорюсь: я очень люблю Элиссу / Айдана, по-сестрински. Мы умеем слушать и слышать друг друга. Именно поэтому Волчонок добился моего расположения, хотя я до сих пор думаю, что не совсем достойна его дружбы.

Касательно выборов персонажа перед финальной битвой с Архидемоном. Тёмный ритуал состоялся при следующем раскладе: если Страж — женщина, значит она сумела уговорить Алистера провести со мной ночку; если мужчина, то обряд был совершён с ним (в таком случае допускаю, что на тот период у нас могли быть с Айданом романтические отношения). Во время битвы Страж выживает и в дальнейшем становится страж-командором. С Кираном решаем по ходу дела, если вас заинтересует какая-то сюжетная ветвь с ним.

Хочу обратить внимание на одну сюжетную деталь: квест в Пике Солдата даёт возможность Элиссе / Айдану управлять магией крови (класс не имеет значения). Можно впрыснуть щепоть драмы и сделать так, что, вопреки желанию (или просто потому, что сначала схватился за непонятный сосуд, а потом инструкцию по применению прочитал), Страж выпил до дна эту ересь, но в дальнейшем она губительно на него повлияла, отчего мы будем вместе искать способ избавиться от последствий или же как-то стабилизировать состояние Командора.

Так как моя игра начинается со времён проделок Инквизиции, уместно было бы историю Стража увязать с Адамантом и происходящими там событиями. Но двигаться по линии канона мы не обязаны и всегда сможем придумать уместную альтернативу наших встреч и расставаний.

Если вдруг будет очень надо, и у вас появится весомое обоснование, вы можете завести себе в братья или сёстры Элиссу / Айдана, в зависимости от вашего выбора здесь (я просто сомневаюсь, что кто-то захочет играть за Фергюса, но, ради уважения к канону, он, конечно же, номинально будет присутствовать как старший брат и тейрн Хайевера в истории персонажа).

ТРЕБОВАНИЯ К ИГРОКУ

---

Вполне ожидаемо, что между Морриган и Стражем предполагаются. Мы будем развивать нашу историю, гармонично переплетающуюся с каноном.

Я и мои товарищи не из тех людей, кто привык сидеть в рамках своего фандома, поэтому если у вас в запасе есть задумки по исследованию новых миров тёмного фентези — это будет очень клёво.

Класс персонажа оставляю на ваше усмотрение из всех возможных допущений, которые предлагает игра (по правде сказать, я тащусь от роги, и этот выбор был бы справедлив по отношению ко мне как к магу. У нас бы был чёткий тандем).

Страж-однодневка — мимо. Я хочу, чтобы на роль пришёл игрок, готовый ловить несконачаемую порцию вдохновения и активно участвовать в развитии сюжета. Мне важно, что вы будете инициативны, творчески в литературном плане, грамотны и успешно приживётесь в коллективе. Я готова вам помогать развивать персонажа, обговаривать с вами все детали сюжета, но только при условии, что вы не окажетесь тем самым из разряда "я не знаю, что придумать" (в таком случае к вам потеряется интерес, ибо смысла и желания двигать сюжет ради человека без отдачи никакого нет).

Так как Страж — неотъемлемая часть жизни Морриган, то со мной играть обязательно. В наличии у нас должен быть хотя бы один сюжетный эпизод как минимум. В остальном я вас не ограничиваю — знакомьтесь с другими игроками, придумывайте свои личные истории.

В случае вашего желания написать заявку на персонажа из каста, либо персонажа из другого фандома, но связанного каким-то образом с Dragon Age, этот момент подлежит обсуждению со мной или другими членами каста, в зависимости от ситуации.

С вас грамотность и содержательность постов от 1-го или 3-го лица. Мой объём постов начинается с минимума 3к и может варьироваться. Под вас подстроюсь. Важно (!): я склонна использовать белый стих либо переходить на рифму в своих постах, поэтому слог Морриган будет нетипичен.

По скорости написания постов (в совместном эпизоде) предварительно договариваемся, обсуждаем, потому что у каждого из нас может быть разный темп игры.

Знание лора Dragon Age и желание строить собственные теории о мире и персонажах обязательны.

Ваши постоянные пропажи или отсутствия, мотивированные потерей интереса под разными предлогами, крайне нежелательны, и это безапелляционно повлечёт снятие с роли. Связь можем поддерживать через tg или vk.

Внешность персонажа обсуждаема.

Все моменты обсуждаемы, компромиссы наше всё.

Любите своего персонажа и играйте им! ♥

ПРИМЕР ПОСТА

Беспокойны видения о рыцарях Её. Полнится чаша терпения покровительницы Камелота, вот-вот выльется за края, покуда выбранный перстом Морриган истинный наследник Утера не перестанет изменять своим благородству и справедливости, что увядают и опадают, словно лепестки некогда прекрасной розы, встревоженной временем, ветрами да холодом. Лишь колючие шипы ограждают от надвигающейся напасти, люто и с упорством дают знать, что кое-что осталось от былого, ещё теплится, но с каждым днём обращает свою защиту против — у погибшего цветка засохший стебель уколет столь же сильно, как если бы сердце было великодушно и не слепо в обещаниях короля, сколь чёрствая натура, подобно скрюченному, скорченному шипу, ранит забранным назад данным словом.

Моргана — так Древнюю называют при дворе Артура. Не потому, что происхождения чародейки, годящейся Пендрагону в сёстры, но по знаниям и опыту опережающей каждого из пятидесяти мужей Круглого Стола — в матери, никто не знал... Триединая вовсе того не хотела, ведь осведомлённость о Туата, которые терпят чудовищное поражение из-за личных мотивов Морриган, из-за обиды истинной Королевы захлёбывающегося в крови мира магических. А Она всё смотрит, разглядывает собственные грёзы и знаки, терпеливо выжидает гнетущего конца, чтобы встряхнуть себя, воспрять и взорваться с новой силой, напоминая каждому, заслужившему Её доверие, силу, мудрость о страхе перед лицом истинной измены. И важно знать заранее — волшебница не прощает.

Как не простила слабости Туата, воспротивившихся изменить ход времени, скрывающихся среди Курганов, теряющихся, растворяющихся в изменяющемся мире, погрузившихся в долговечный сон с грёзами о чудесных кораблях с небес, несущих магическую благодать. Сильнее засела ненависть к самозванной сестре, своевольной, упрямой, неподконтрольной, рвущей и мечущей до последнего воина, не сожалеющей, пустившейся в бега, забывшей собственное имя и принадлежность к родным сёстрам или тому, что от них осталось — жертва Махи и скорбь Морригу. Кровь забрала Бадб, осквернила со злобой, упиваясь своей независимостью, заливая ядом собственного самодовольства. Немайн — окрестила себя изменница, скрываясь в пустошах, лесах да болотах.

И взывала Моргана к пропащей сестре громко и долго, просила одуматься, вернуться и восстановить магический круг Трёх, но напрасно тратила время, собственные силы, чтобы достучаться до предательницы. В ответ лишь прилетала с вороном неприкрытая злоба, порицание за помощь неугодному королю, мысли которого, словно маятник, раскачиваются, мечутся туда-обратно, а цельной истины Артур Пендрагон никогда не увидит. И всё потому, что иной он, чужой, не спаситель народа Золотого Порядка и уж точно не якорь для Морриган. Не оценит он жеста волшебницы, что опекала его с самого рождения, защищала от напастей и бед своими пророчествами, указала путь к Экскалибуру, разящему врагов, руническим ножнам, уберегающим от смертельных ран. Если бы не Кернун.

Рогатый Бог, названый брат, тот, о ком Призрачная Королева слышать не желает, некогда вмешался в суть вещей, оставив от Экскалибура одно лишь название да осколки, и извращённую власть в руках Утера, переданную Артуру. Времена настали тяжкие, а голоса Немайн-предательницы Моргана давно не слышит. В поиски пустится, не задумываясь, покинет Камелот, и не найдёт Её ни один из рыцарей, не переубедят мольбы короля. Авалон взывает, и оттого больнее. Ни Бадб, ни Махи — только Морриган в обличии своём. Не сберегла сестёр, лишилась собственного порядка. Так что же грядёт? Бадб неподвластна клинку смертного, так значит... Немайн досталось от крови Туата. Последнее слово, последовавшее за сестрой в мире за пеленой, с ненавистью указывало на потомка Рогатого.

Камни укажут путь. Авалон выведет к неугодному, кому не стоило вмешиваться в дела Богини, поднимать руку на сестру Её без спроса. Туманы Священных Курганов развеют тайну смерти изменницы, успевшей породить новых последователей. Моргана засыпает, и Морриган накроет чародейку врановым крылом. Реальность касается Туата. Хоть в Авалоне время неподвластно счёту, но трёхглазый ворон уже не терпит, карканье своё разносит громче, отчего небесный свод сотрясает, гоняет круги на воде. Взглянет Судьба в бушующую гладь, проведёт рукой по поверхности, увидит отражение — не своё собственное. Взгляд Кернунский узнает сразу, но внешность явно не братская. Рыжина у потомка беса огненная, и Калибрун в грудь сестры Морригу всадил уверенно.

Resident Evil

no hope left

давайте же все дружно возьмём и соберём спасителей человечества от биологических угроз и великих злодеев на одном форуме. в перерывах между делами, конечно же, не забудьте прокатиться на полицейской машине, поплавать в глубинах подземелий, поучаствовать в хоре с пиявками, купить очки, потопить корабли, найти парня по имени Стас, посетить живописные места в приветливых деревеньках и, в конце-то концов, насладиться игрой на рояле! как говорится, время собирать камни и танцевать балет с тройным тулупом! может тогда средство для укладки волос поможет сохранить не только причёску, но и человеческие жизни... заявочки: • alcina dimitrescu