анджей с удовольствием слушает, как мартин продает людям надежду. так, если подумать, то даже как будто бы и человек хороший — получает свои злотые за то, что дает им всем что-то такое неосязаемое, чем они очень дорожат, когда все осязаемое уже проебано или почти на грани, и это дает им мотивацию жить. он продает им иллюзию того, что у них что-то есть и будет. он продает им ложь, но кто здесь виноват в том, что люди так сильно любят ложь и приторный хруст на зубах? они сами приходят и просят подсластить, а мартин — человек хороший, добрый и позитивный, никогда не откажет страждующему, еще и добавки предложит. мартин — просто прелесть, а анджей талантлив оправдать любое дерьмо и вывернуть его в хорошем свете. можно насрать в соседскую клумбу с розами, но, чтобы вас не поняли неправильно, обязательно дайте знать, что намерения были добрые, ведь дерьмо — это хорошее удобрение для вашего розового сада, знаете. никаких пестицидов.

анж хлопает входной дверью, проворачивает ключ в замке и вдыхает уличный запах — душно. прогноз погоды на сегодня он не видел, но дождь точно скоро будет — можно и к мартину не ходить, как говорится.

— когда я нашел себе работу, ты сказал, что я мудак, помнишь? — лисовски хмыкает беззлобно, когда мартин начинает претендовать на его первенство в вопросах переобувки, потому что прекрасно знает, что мартин в рот ебал даже саму идею работать, как белый человек. стоит ли вообще тогда говорить ему о том, что как белый человек со своей едва законченной школьной программой он все равно работать не будет, или лучше уберечь его мысли о том, что его перспектива — сражаться на рынке труда за паршивую работу с мигрантами и нелегалами из мексики или вообще отбирать хлеб у школьников на летней подработке чебуреком на главной улице. смотрите, сейчас эта польская хуйня еще начнет выебываться своими двумя или тремя курсами высшего образования — там даже хуй поймешь, потому что минимум один из них суммарно он все равно пропил и протусил.

лисовски шарится по карманам в попытках найти там хоть что-то, кроме вообще не ебабельной дырки и разбитого в хлам телефона. в измятой  протертой пачке оказывается одна последняя сигарета — и та пополам сломанная, так что сегодня на завтрак, увы, диетическая порция никотиновой смерти. он закуривает и щурится на белый утренний свет, пока глаза привыкают к выкрученной на максимум яркости после полумрака дома почившей пенсионерки. когда аккомодация зрачков справляется со своей задачей, он видит: у соседа с улицы стабильно никак не заводится старая тачка, шарик мороженого из рук какого-то ребенка уже расплылся бесформенной розовой жижей по битому асфальту и его доедает с шершавой поверхности лохматая дворняга, которую каждый день подкармливает подружка бабки мартина, плевок ежедневных почтовых бумаг уже исправно валяется на газоне их двора, местная бездомная кошка на глазах шмыгнула под забор и едва не застряла — через месяц, видно, снова какой-то благодетель будет раздавать ее очередных котят через объявление в добрые руки по всему городу, как и в прошлый раз. опять.

вот прямо опять, прости господи.

— я не хочу здесь оставаться, — он говорит это вслух, кажется, впервые с момента их приезда. мартин сделал очень многое для того, чтобы они встали на ноги, и во многом все держится именно на его терпении и планомерном подходе к делу — это даже кретину понятно, и анж искренне уважает вклад мартина в их неправильное, но все же благополучие, поэтому анж молчал до сих пор. однако сегодня мартин сам решил открыть этот ящик пандоры и поэтому: — меня даже большой город люто заебывал и подмывал куда-нибудь свалить, а тут хочется локти себе от скуки сгрызть. я бы вообще не жил на одном месте на самом деле, так что, если я вдруг куда-нибудь неожиданно проебусь, тебе, скорее всего, придется выкупать меня у цыган где-нибудь под бухарестом.

с левенуэртом все как-то само собой получилось — когда мартин предложил затеряться в другом городе, лисовски уже стоял со всеми собранными вещами на пороге, раздраженно цокая языком с видом «хуле ты так долго», подпрыгивая от нетерпения и небрежно закидывая все, что попадает в поле зрения, в рюкзак мартина. не было никаких уговоров и набросков плана на большом чертежном ватмане — там, на месте разберутся, все как всегда, все по ситуации. остро возникшие проблемы на старом месте и пустующая где-то в перди, но хоть какая-то халупа, конечно, сказались, но, по правде говоря, на развитие сюжета повлияли не так уж сильно. анджей «мне так до пизды, что аж кристаллически похуй на все» объективно не выглядит мечтателем, но, если честно, желание увидеть весь мир даже как будто немного отдает нотками мечты, хотя все еще больше напоминает животный голод, потому что анджей чувствует, как его уже начинает тошнить в этом месте, точно перед голодным обмороком. сказались ли так на его личности несколько переездов с радикальной сменой обстановки в детстве — никто уже не знает, но ведь было нечестно показать сначала кусочек мира, а затем запереть в ограниченном пространстве с населением две тысячи человек? вне зависимости от того, условный или безусловный рефлекс — бежать, лисовски осознает только тот факт, что зачем-то ему нужно бежать.

анжу кажется, что они уже достаточно долго задержались здесь, но причины понятны. сейчас надо максимально выгодно сдать дом, дабы обеспечить себе какой-то базовый пассивный заработок для того, чтобы двигаться дальше, и потом можно сваливать в одночасье так, чтобы аж по всему городу расклеили листовки о пропаже людей с их ебальниками — настолько они просто без вести исчезли. вот так было бы очень хорошо, думает анж. ах, если бы еще на алиску все повесили, ведь первые подозреваемые — это самые близкие родственники. по крайней мере, ее он планировал бросить здесь так же просто, как бросает сейчас окурок в мусорный бак.

— погнали за твоей краской, нашим пивом и моими сигаретами или я ухожу к цыганам через три, два, один... тетка скинула немного деняк в помощь на дом, так что у нас чуть больше ресурсов на унылый кутеж, — он оживленно повертел перед лицом мартина загоревшимся экраном битого телефона, в который залип минуту назад. тетка — человек хороший, а главное — проницательный. кажется, она единственная никогда не верила, что ее племянник-опездол закончит хоть что-нибудь и будет жить, как все, потому что видела его, как облупленного. так, сидит себе где-то в польше, по-родственнически переживает на уровне «лишь бы не сдох», не навязывается, искренне радуется тому, что сдавать дом — это хоть что-то, похожее на обычный человеческий доход, свою поддержку доходчиво выразила на международном языке — денежном. ну, лучшая.