[ августус, наверное, саранча: выживет, даже если человеческая популяция резко пойдет на убыль. может быть, таракан. наверняка, тихоходка. что-то, что переживет радиацию и ядерную зиму, дожрет оставшийся урожай и спрячется под плинтус. не имеющий собственных детей, слишком опекает племянника. в основном, опека заключается в настойчивом желании девяносто раз ко дню влезть к десятилетке под спинной мозг, мотивируя это тем, что на слизерине никто не должен знать твои мысли, иначе мир наверняка схлопнется. после практик окклюменции думаешь: а что, если тебя закинет в условный хаффлпаф курить траву с подростками и верить в ра. вслух, конечно же, не говоришь – дома носятся с идеей собственного превосходства даже больше, чем с желанием спустить все нечестно заработанные олдмани предков уже в этом поколении. ]

солу нравятся антиутопии: к курсу шестому он читатет оруэлла, притащенного ему кем-то из многокровной тусовки, где приветствуют различия – что-то на языке растущего презрения со стороны слизеринской крем-де-ла-крем, и что-то на языке руквудового похуистического взгляда с высоты двух метров. ему нравятся антиутопии на бумаге, но когда это случается в жизни – даже родители ропщут. казалось бы, да?
одно дело – быть чистокровным и кровью не запятнанным, другое – открыто быть причисленными к пожирателям. дома августусу не слишком рады, и все же наступает время, когда такая отстраненность вызывает вопросы. наступает время, когда бабочки летят в огонь, и паук удобно оказывается рядом, чтобы завернуть трупы в липкий саван, объявить соболезнования о скоропостижной кончине, провозгласить всеобъемлющую поддержку сироте.
я покровитель переводных картинок, сол. хочешь себе – вот одна на руку, с черепом и змеей.

[ прекрати цитировать бодрийяра в министерстве мира, где занимаются войной.
желательно, приходи в очередной мэнор, где занимаются еблей мозга.
и совершенно точно перестань потакать неблагонадежным. на первый раз прощаем – понятно, всем интересно покопаться во внутренностях врага. противная нам идеология – надо же, сучьи дети, летают в каких-то самолетах и давно выросли из звездных колпаков. сатанинская хуета, давайте истребим неверных, и ты, сол руквуд, отлично подходишь под необходимый нам профиль.
знаешь, что будет, когда ты таки вылупишься из школы? мы заявим, что все твои грязнокровки – теперь практически рабы, и что ты нам сделаешь, кроме как поддержишь громко и вслух, чтобы не оставалось никаких сомнений, на чьей ты стороне.
хорошо, наверное быть, жуком – если типировать себя, то, наверное в сколопендру.
кого-то, кто жрёт пауков. ]

– огастус.
сол специально кринжует это слово, это имя, чтобы в который раз посмотреть, как тонкие ноздри дяди опускаются, точно крылья самолета при взлете. это сравнение августус не понял бы. августус многое бы не понял: например, почему ноги сола не будет в его богами вальгаллы забытом заведении под названием министерство нихуя себе магии.
сол, впрочем, так и говорит. ноги его не будет – и так далее. без нихуя себе магии, конечно. говорит: в министерстве, огастус, меня не будет. в конце мысленно добавляет "блять!". говорит: я выкупил магазин в лютном, я теперь при делах и без бабла. о бабле тоже не говорит. в конце концов, спини серпент достался ему почти что за шесть орехов и банку пива.

наступают очень неприятные времена, сол это чувствует подкоркой, и, стало быть, вряд ли целесообразно подтрунивать над руквудом-пауком. мушка жужжала, в сетку попала, и так далее.
впрочем, если сол перестанет вести себя как прежде, августусу станет сил пробить им же построенный мысленный форт, и доебаться, что не так. а там всё не так, дядя. представь себе.
поэтому сол улыбается. когда сол улыбается, губа у него подворачивается, и вид сразу становится наглый и обезоруживающий – если бы улыбнулись оба, были бы похожи, а так только вот ростом (августус выше, сол твердо уверен, что компенсирует), общей какой-то сутулостью (правильно, собаки должны быть сутулыми), длиной ног, рук, пальцев и сплетен, которые за ними волочатся. за солом, правда, пока что еще не окрашенные в красный.

– ты, дорогой племянник, сведешь меня в могилу, – августус так тянет слово "могила", что соломон думает, батюшки светы, неужели вспомнил о могиле, в которой сикс фит андер пребывают в полном чиле его же брат с невесткой, сиречь соловы родители, коих августус же туда и уложил.
солу до сих пор совершенно не ясно, как в голове у второго руквуда укладывается, что сол не догадался об истинной причине смерти родителей. в конце концов, августус всегда растил его умным мальчиком и заставлял доедать кашу, а также харкать кровью после тренировок на ментальную выносливость лет с восьми на дальность. бросьте, сэр. вы должны знать, что я знаю.
и все же августус качает длинной, как стометровый забег на звание пидораса, ногой в безупречной брючине и тонко-тонко ухмыляется в ответ.

сука, думает соломон.
вот сука хитрожопая.