Вальтер выходец из старого ведьмовского рода чистокровных немецких колдунов. Не первый и не последний сын своих родителей, появился на свет в середине 19 века. Получил образование и обеспеченную жизнь аристократа. Сыграл не малую роль в политических играх, как внутри семейного ковена (отхватив увесистый кусок влияния в нём), так и внутри страны, и поныне оказывая воздействие, продвигая собственные интересы, на обеих из арен.

Хорошо контролирует себя и свои эмоции. Однако, при должных обстоятельствах, достаточно вспыльчив и безжалостен. Коллекционер по натуре. Любит обладать редкими экземплярами, и весьма ревностно относится ко всему, что, как считает сам, принадлежит ему. Манипулятор и лжец, тираничную натуру иногда видно даже сквозь маску почтенного сдержанного аристократа. Самую малость социопат, совсем не малость эгоист. Жесток и не считает нужным отказывать себе в любых удовольствиях.

Связь с Культом спящего на усмотрение игрока. Подробности образа и детали биографии опциональны. При желании, можно сделать вампиром с недавних пор. Или с давних, как пожелаете. Важная часть об отношениях в следующем разделе. Текущее развитие придумаем уже вместе, как, куда и почему - чтобы было взаимно интересно и играбельно.

Дисклеймер: заявка в пару. Данным персонажам не доступны ни нежность, ни чувственность. Фурии так и вовсе порождения самой ярости, не способные на любовь и хоть что-то светлое. А какие у тебя оправдания? Вся связь строится на деструктивном влечении, азарте, похоти и возможности разнообразить жизнь страстным, порочным, но взаимовыгодным союзом-противостоянием. Ах да, еще, чисто формально, мы женаты. Были когда-то, по крайней мере. Теперь же к истории:

Ты был тем, кто освободил меня. Когда в твоих руках оказалась древняя монета, столетиями удерживающая мой дух в заточении, ты быстро смекнул, что этот артефакт не так прост. И потому, не сразу разрушил печать с магическими оковами, выпустив меня окончательно. Но все же сделал это чуть позже. Даже помог мне с адаптацией в новом времени. Разумеется, взамен на помощь кое с чем. Ведь вмешательство фурии в семейные междоусобицы не так легко отследить, как магическое воздействие колдуна на других подобных ему.

Мы даже сыграли свадьбу. Точнее, я заняла тело той, что была обещана тебе в жены - договорной брак, как и брак в целом, вовсе не прельщали тебя. А может, наличие мужних ограничений и посторонней ведьмы в доме, не питающей к тебе безропотного поклонения, не входили в твои далеко идущие планы. Я никогда не знала до конца, что творится у тебя в голове, mein lieber. Но некоторое время играла роль твоей супруги, пока трагичной «случайностью» ты не овдовел так, чтоб ни единого подозрения не могло пасть на твою персону.

Тебе нравилось это. Мы оба пристрастились в зависимости. Я к тому гневу и жестокости, что клокотали внутри твоего сердца. Ты к той игре, что была между нами. И к тому факту, как тебе казалось, что ты держишь на коротком поводке фурию. Возможность иметь одну и ту же любовницу в разных обличиях - приятное дополнение. Со мной тебе не было необходимости держать маску - ты мог отдавать мне всю свою злость и жестокость сполна. Я же могла вывести тебя из себя за считанные секунды, даже не прибегая к способностям. А уж с ними-то... Мм, объедение.

Но войны закончились. Я стала чаще голодать, ведь ты не хотел привлекать внимания к своей персоне актами агрессии, действуя теперь иначе, осторожнее. Мне же было мало того, что я получала от тебя или твоих заданий. Ты увлекся другими планами. Я хотела большего. И потому, с лёгкостью покинула тебя, уязвив самолюбие. Вернуло ли это твое ко мне внимание? Разумеется. За столько лет «совместной жизни», ты хорошо изучил меня, чтобы запросто узнавать в любом теле и образе. Но каждый раз, когда ты находил, каждый раз, когда мы насыщались друг другом, это становилось скучным, рано или поздно. Пока наши встречи не переросли в соревнования «бывших».

Ты знаешь с десяток способов ограничить мои передвижения, как магически (печати, не позволяющие 'упархнуть' из тела, или останавливающие на месте в буквальном смысле), так и финансовые (многие активы связаны с моими постоянными псевдонимами, а некоторые из используемых счетов и вовсе принадлежат тебе). Я же, время от времени, люблю вывести тебя из себя, очень не вовремя, например, сорвав что угодно (сделку, выстроенную схему почти любых из многочисленных твоих планов), или стать причиной смерти твоих бизнес-партнёров, или просто, на пример, взять что-то из твоих любимых вещей и в очередной раз исчезнуть (ты спонсор моих твоих дорогущих тачек).

Разумеется ты не тратишь все свои дни напролет, только чтобы отыскать и задеть меня. Конечно же нет, тебе есть чем заняться. Просто время от времени наши пути пересекаются, случайно или специально. Иногда ради одного и того же, а иногда - ради совершенно противоположных вещей. Но каждая из таких встреч чертовски увлекательна для нас обоих. Так много злости, и так много страсти. Что ж, увидимся в Румынии, mein Liebster?

Аромат сирени на её коже резко контрастирует с громыхающей музыкой, дикой и агрессивной, заполняющей чёрно-красный салон с запахом совсем новой обивки. Мерс прямиком из магазина. Точнее, из гаража того, кто совсем недавно приобрел его в свою коллекцию. Но в самом-то деле. Во-первых, такой зверь не должен сидеть на цепи, стоять в стойле, или прозябать на стоянке среди других восхитительных экземпляров, выкатываясь на дорогу в лучшем случае пару раз в год. Это почти преступление, особенно когда под капотом больше четырехсот лошадок. А во-вторых... она слишком падка на ярко красный цвет. Кто-то сказал бы, что это пошло. Но какое ей дело до чужого мнения, если красный - её оттенок. Цвет агрессии, крови и страсти. Пожалуй, именно в таком порядке. Нельзя сначала показать ей подобное чудо, а после удивляться, что она присвоила эту машину себе. Одолжила без спроса. Да, так звучит лучше. Она чувствует вибрацию и мощь двигателя, что отдаётся где-то в районе бедер и кончиков пальцев ноги, жмущей на газ, когда едет по трассе, превышая допустимые здесь скоростные пределы. Но разве можно отказать себе в удовольствии насладиться моментом? Когда всё по бокам смазывается в сплошную полосу сумеречных полутонов, и даже впереди дорога становится едва ли четко различимой. О, она могла бы отправиться по своим делам авиаперелётом. Но тогда лишилась бы этих мгновений, сотканных из чего-то прекрасного. Даже фурии умеют ценить подобные вещи. И в эти редкие секунды, они готовы не разрушать, но вдохновляться. На новые разрушения и беспорядки, конечно. Но с искренней верой, что эти восхитительные мгновения - тоже часть безумной энергии хаоса. Ведь стоит потерять хоть каплю внимания и уверенности, как эта безумная мощь и сила выйдет из под контроля и уничтожит все на своем пути. В том числе и её человеческое тело. А это сейчас будет ой, как не к кстати. Впрочем, это вторая причина, почему она не любит летать - в самолетах любой перекус фурии может оказаться смертельным. Не для неё, конечно. Но проходить через смену оболочки каждый раз после того, как конфликт в замкнутом пространстве авиа-борта закончится крушением - такое себе решение. Ведь голод всегда подступает внезапно. А она не любит затягивать с перекусом, подобно избалованному ребенку, желающему получить своё здесь и сейчас. Ази нетерпелива и абсолютно не несдержанна, сколь же и ненасытна. Аппетит фурии никогда не утихает. Лишь становиться меньше, да и то ненадолго.

Она сбрасывает скорость, проезжая несколько дорожных указателей, чтобы успеть разглядеть их. Кажется, зуд под кожей, требующий немедленной подпитки, становится лишь сильнее с каждой сотней километров. А после того, как фурия пересекла границу, на долгое время оставив позади цивилизацию, уступившую полу-пустым дорогам, и вовсе перерос в раздражение. Музыка не помогает отвлечься. Даже удовольствие от нового авто успело сойти на нет. Ни придорожных мотелей, ни круглосуточных кафешек. Ничего, что могло бы считаться за фастфуд. И лишь один единственный указатель, информирующий, что впереди студенческий кемпинг. - Алкоголь и наркотики? Или песни у костра и размышления о том, как глютен и мясо убивают организм, а спиртное разрушает личность? Фу... - ее раздражительность отражается на лице отпечатком презрения. Фурия недолюбливает молодёжь. Их ярость безвкусна, а гнев не беспределен, они совсем не стараются. Они - недозрелый плод, разве что на любителя, когда на безрыбье и рак - рыба. То ли дело люди постарше, те - кому есть, что терять, они прекрасны в отчаянном безумии. - Впрочем, в качестве закуски... - мысль о чем-то ярком разжигает внутри азарт. И он не то, чтобы связан со студентами, скорее с фантазиями о том, как их злость изменится с годами, станет больше, на долгое время оказавшись похороненной в глубине обществом и рутиной, жаждущая вырваться наружу, однажды взрываясь атомной бомбой, выжигая их долта, и все вокруг в радиусе километра. И думая о предстоящем веселье, фурия и впрямь решает свернуть с дороги. Чтобы сравнить. Чтобы напомнить себе. Что каждая капля ярости заслуживает того, чтобы быть взращённой и укутанной её чутким вниманием. И если эти люди переживут эту ночь - они никогда не забудут миг той чистейшей свободы и того кошмара, который их ожидает...

Азула оставляет машину на парковке, где не так уж много свободных мест, вновь любуясь своим приобретением по пути, прежде чем отправиться вглубь кемпинга. Сегодня какой-то праздник? Звуки музыки и веселья доносятся до рыжеволосой издалека, но все нутро фурии уже «прислушивается» к чужим эмоциям. Она прикрывает на миг глаза, чтобы лучше разобрать каждый из их оттенков, вылавливая среди белого шума самое желанное - ярость и гнев. И она чувствует словно десятки маленьких, едва заметных светлячков, они зажигаются во тьме, ведя за собой. Такие крохотные, такие... скромные. Не смотря на то, что здесь пахнет выпивкой и сигаретами, способствующими раскрепощению. Все, кажется, вполне себе мирным. Пока что. И только одно ощущение, как лёгкий шлейф доносящееся издали - совершенно особенное, - выбивается из прочих. Тихая, спокойная, концентрированная злоба, - о, любопытное...