Проводив мать на работу, Эмили занималась своими делами. Сегодня у нее выдался выходной день, который она собиралась без зазрения совести провести дома. На семейном совете, точнее, на том, что от семьи осталось, было решено перебраться подальше от Нового Орлеана. Эмили не слишком разделяла стремление матери вернуться в небольшой городок, в котором бывала пару раз в своем детстве, навещая бабушку и деда по материнской линии. Роуз же настаивала, что так будет лучше, словно в Новом Орлеане на нее что-то давило.

- Поверь мне, тебе понравится Мистик-Фоллс, - говорила женщина, нежно поглаживая дочь по волосам. – Мне слишком тяжело здесь находится. Все так напоминает о Джоне, - Роуз опустила увлажнившиеся глаза, но взгляд оставался твердым. Эмили знала, что если мать что-то решила, переубеждать ее было задачей бесполезной. Если бы не учеба Эмили, Роуз уехала из Орлеана сразу же после похорон, но оставить дочь одну не могла, а та на отрез отказывалась прервать учебу и переводиться куда-то в другое место, когда до получения диплома оставался какой-то год.

Благодаря компромиссу, Эмили сумела выторговать себе время, которое постепенно утекало, как песок сквозь пальцы. До их планируемого отъезда оставалось немного времени. Девушка старалась уладить оставшиеся дела, собирая вещи. Часть коробок с нужными вещами были отправлены в Мистик-Фоллс. Какие-то коробки стояли по углам, ожидая своего часа быть отданными на городской блошиный рынок. Сложнее всего Эмили давался сбор тех вещей, что остались после отца. Это была память о человеке, которого она любила больше всего на свете. Рана от его потери все еще кровоточила, и каждая вещь отдавала в сердце скулящей болью.

Ближе к полудню девушка решилась на перерыв. Громкий звук кофемашины заглушил какофонию звуков, доносящихся из приоткрытого окна. Густая кофейная струйка бодро наполняла чашку, разнося по квартире необычайно терпкий аромат хорошо обжаренных зерен.
Добавив в кофе молоко, Эмили сделала глоток, глядя в окно. На соседней улице взвыла сирена, под окнами раздавался гвалт голосов, перемешанный с музыкой, гремевшей из соседнего магазинчика. Девушке было сложно представить, что совсем скоро она покинет это место, которое всю свою жизнь называла домом. Здесь оставались все ее воспоминания, друзья и отец, похороненный на городском кладбище. Уезжать от отца было сложнее всего. Эмили часто навещала его могилу, приходя поделиться своими успехами или ища молчаливого сочувствия к своим неудачам. Подставляя заплаканное лицо легкому ветерку, Эмили улыбалась, надеясь на то, что отец ее слышит и дает знать, что все у нее в жизни будет хорошо.
Звонок в дверь прервал размышления Эм. Оставив на столе чашку, она направилась к двери, распахнув ту. На пороге стоял незнакомец.

- Добрый день, - вежливо поздоровалась девушка, придерживая дверь за ручку, словно готовясь захлопнуть ту в любую секунду. Она с любопытством взглянула на мужчину, чуть изогнув брови в немом вопросе. Незнакомец назвал ее по имени, рассматривал так, словно знал лично. А вот девушка видела его впервые, даже не представляя суть его визита. На курьера из ближайшей пиццерии он похож не был.

- Клаус? – недоверчиво переспросила Эмили. Среди друзей отца она не могла припомнить никого с таким именем. – Извините. Никогда про вас не слышала, - призналась девушка. Она хотела добавить, что тут наверняка какая-то ошибка, но два попадания из двух не могли быть простым совпадением. В душе Эмили осторожно начинал подниматься ураган любопытства. Ее отец погиб при весьма загадочных обстоятельствах, но в рапорте причиной смерти был указан несчастный случай. Попросту, отец Эмили был застрелен во время задержания, но тело они с матерью смогли увидеть только в день траурной панихиды. Все хлопоты о погребении на себя взял полицейский департамент. Эмили с тех пор не находила себе покоя, отчего-то считая, что ее отец не мог погибнуть от какой-то шальной бандитской пули, ведь он был начальником и не должен был быть в составе группы захвата.

- Он всегда говорил, что я похожа на маму, но глаза у меня папины, - произнесла с трудом девушка, ощутив, как слова застревают в горле. Ей до сих пор было сложно говорить об отце, особенно в прошедшем времени. Незнакомец выдавал такие подробности, что сомнения, возникшие минуту назад, развеивались, уступая интересу. Теперь на Клауса уставились лукошки, наполненные не только немым вопросом, но и светящиеся здоровым интересом. Объяснение мужчины проливало небольшой свет на то, почему Эмили никогда про Клауса не слышала, а на похоронах не видела.

- Спасибо, - наконец, после заминки, ответила девушка, принимая запоздавшие соболезнования. Нерешительно переступив с ноги на ногу, она все же решилась.
- Проходите. Не на пороге же разговаривать, - пригласив мужчину в дом, девушка чуть отошла в сторону, освободив проход. Некий червячок сомнения грыз изнутри, но Стюарт приказала ему заткнуться. Обычно девушка доверяла своей интуиции, но в этот раз отмахнулась, ведомая чувством любопытства. Если некий Клаус появился на пороге и заговорил о ее отце, быть может, он может поведать некоторые детали, которые помогут восстановить пробелы в загадочной смерти лейтенанта Стюарта.