ССЫЛКА НА РОЛЕВУЮ: warning!
ЖЕЛАЕМАЯ ВНЕШНОСТЬ: aron piper
ТЕКСТ ЗАЯВКИ: 
✦ mas jimenez ✦
ТОМАС "МАС" ХИМЕНЕС, 25-26 лет // ARON PIPER // УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК, СОМНИТЕЛЬНЫЙ ЭЛЕМЕНТ, СТАРБОЙ // AY, AMOR, ME DUELE TANTO; PROBABLY THE EX™
Корни напоминают о себе медовым послевкусием на донышке стакана канчанчары, режущими рецепторы подтонами кайенского перца на кончике языка и шумным, далеко не всегда цензурным рокотом Кэббедж Пэтч, который с определённого угла не отличишь от запруженных улочек шелушащихся облезающей штукатуркой Боготы и Гаваны. Мас не сказать чтобы так уж сильно цепляется за отдающие шамкающей стариковской сентиментальщиной воспоминания безнадёжно смешавшейся в один сплошной латиноамериканский интернационал многочисленной родни о кассиопеях в чернильном небе Ла Вибора, Буэнос-Айресе пероновских времён и надрывной скрипке гвадалахарских мариачи, но какой-то культурный код у него на подкорке, несомненно, записан.
Если футбол, то только настоящий, тот, что в Америке называют соккером, обязательно под бело-голубым флагом и номером 10.
Если пить, то только мескаль.
Если драться, то с той же отчаянной отдачей, с которой возносишь молитвы Всевышнему.
Если не побрезгуешь передёрнуть на выцветший с годами плакат по центру ободранной стены, оставшийся сомнительным украшением не самого богатого быта ещё с девяностых, пусть на нём будет изображена Селена или хотя бы Джильда.
Или, например, Бьянка Рохас.
У Маса нет надобности прикнопливать фотографии Бьянки по центру стены, потому что она и без того отпечатывается на внутренней стороне век, как ожог роговицы, зудит под воспалённой кожей как напоминание и провоцирует. Он реагирует по-подростковому необдуманно и по-мальчишески грубо - в не самой амбициозной государственной школе «Ты красивая» заменяется на «Я прошлой ночью на тебя дрочил», и Мас не становится исключением.
Бьянка поджимает губы и закатывает глаза, потому что она, конечно же, создана не для этого.
Бьянка, конечно же, не такая - не заточенная под угрюмую и угловатую уличную пацанскую романтику, но так часто на неё натыкающаяся, упорно стремящаяся к чему-то большему, бесконечно далёкая даже за соседней школьной партой, неуловимо и от этого не менее очевидно другая. Совершенно точно не для него, Маса Хименеса, созданная, но кого и когда это останавливало.
Мас, весь обращённый в острые углы, срощенный из плохо сочетающихся заплат, мучительно неудобный, красноречивый, как разрывная пуля, но и в половину не такой простой, в мир Бьянки совершенно не вписывается, но они, несомненно, красивая пара. Красавица и хулиган. Хорошая девочка и пропащий мальчик. Его вытертая чёрная кожа и её увитый мелким кружевом белый шёлк. Дракон всегда должен хранить верность принцессе.
Мас возвращается с распухшей нижней губой и перебитыми костяшками, чтобы спрятать горящее лицо в её коленях.
Мас пропускает первый танец на школьном выпускном, потому что они с Бьянкой экспрессивно выясняют отношения в школьной раздевалке. Всегда по-испански.
Мас - сотканный из противоречий, болезненно талантливый, но не готовый самого себя принять, слишком вспыльчивый, слишком категоричный, слишком-слишком-слишком - ничего хорошего Бьянке не принесёт.
Так говорят её родители. Так говорит её сестра. Так говорят её подружки и каждый, кто видит их вместе.
Мас притягивает драки, переломы и несчастья. Мас всю жизнь ищет только беду.
В конечном итоге Мас её находит.
Бьянка хлопает дверью и в третий - и последний - раз посылает Маса к чёрту ещё до того, как заканчивается суд.
Она видела их - жертвенных, несчастных, вырезающих скидочные купоны и считающих мелочь на кухонном столе в день оплаты коммуналки, деловито сверяющихся с тюремными каталогами перед свиданиями, воспитывающих детей, никогда не знавших отца, сожалеющих. Она не станет такой. Мас не превратит её в одну из них. Она не позволит.
И Масу, чёрт побери, нечего противопоставить этой логике, потому что он прекрасно всё понимал с самого начала. Не стоило и начинать.
Тем более не стоит пытаться это воскресить годы спустя, когда Мас заглядывает в широко открытые, всегда такие ясные глаза Бьянки, и видит в них только тьму.
- Убери от меня руки, Мас Хименес, - шипит Бьянка, отстраняясь, но Мас её не слушает.
Мас никогда её не слушал.
- Что случилось?
Да, это Пипер в гет. Да, живите с этим. Я просто не знала, кого ещё поставить.
Бьянка - американка аргентинского происхождения, а у Маса столько намешано в крови, что на вопрос о его национальной принадлежности не ответит даже он сам. Оба не из самых обеспеченных семей, но и не то чтобы из гетто - скорее из шумного-проблемного латиноамериканского худа в стиле "In The Heights", где всем трудно, но все как-то держатся. Когда-то они пытались что-то вместе построить, но ничего из этого не получилось, и вот мы здесь.
Заявка, несомненно, в пару, но пару очень сложную. В прошлом нас ждут стереотипные латиноамериканские страсти с глупыми подростковыми ссорами и битьём посуды, а в настоящем - сложности притирки и попыток прийти друг к другу уже совершенно других людей, заработавших множество шрамов, болящих на погоду. Мас пережил тюремное заключение (причина за вами, но, скорее всего, это что-то связанное с мелким хулиганством или наркотиками), Бьянка не готова признаться в том, что пережила сексуальное насилие, и обоим это продолжает аукаться. И всё же они попытаются.
Я представляю Маса уличным художником, невероятно талантливым и, как водится, непризнанным, рисующим муралы/граффити и получающим за свои труды в основном пизды, но деятельность можно поменять. Чего нельзя поменять точно, так это то, что Мас на самом деле талантливый, яркий, совершенно не пропащий, но ему очень не повезло жизни. И он заслужил ещё один шанс.
Поймать меня можно в гостевой, все игровые нюансы с лёгкостью утрясываются в личке. Если решите взять роль, то скиньте, мне пожалуйста, пробный пост любой тематики, чтобы понять на берегу, получится ли у нас спеться.
ВАШ ПЕРСОНАЖ: Бьянка Рохас (fc. Camila Morrone) - мечтает о великом, пытается строить карьеру модели и актрисы, но что-то вечно идёт не так
ПРИМЕР ВАШЕГО ПОСТА:
now come all ye hunters who follow the gun
beware of your shooting at the setting of the sun
for polly's own true love he shot in the dark
but oh and alas polly vaughn was his markКогда они проходят мимо покосившегося здания старой конюшни из тёмного гниющего дерева, покрытого выцветшей потрескавшейся краской, Бобби резко склоняется к земле и срывает пробивающийся сквозь трухлявые ступени полевой цветок, не переставая при этом напевать вполголоса какую-то ужасную хиллбилли-балладу о парне, ухитрившемся застрелить собственную возлюбленную, и Стиви пробивает дрожь. Бобби столь же стремительно выпрямляется, шутливо раскланивается и протягивает цветок, как если бы это был букет из сотни роз. Стиви надо бы рассмеяться и бросить что-то в стиле: «Какой ты, однако, романтик». Вместо этого она автоматически принимает цветок из его рук и выдаёт невпопад:
- Нужно поговорить.Бобби выразительно поднимает сразу обе брови:
- Поговорим. Не хочешь прогуляться до озера?
Прогуляться до озера она, конечно, не против.О том, что что-то тут неладно, Стиви начинает смутно догадываться только после того, как самые удобные джинсы начинают давить на подозрительно выступающий живот, а до этого объяснявшаяся стрессом из-за скорого марафона тошнота сменяется тянущей болью в спине и приступами внезапного голода, от которого кружится голова и темнеет в глазах.
Выходя из клиники, за визит в которую расплачивается наличкой из денег, отложенных с подработок на потенциальную поездку с девчонками в Калифорнию, Стиви пишет Тэмми: «Я в очке».
Загадочное что-то, которое Стиви списывает то на стресс, то на усталость, то, в обычно несвойственных ей приступах паранойи, на какую-нибудь страшную смертельную болезнь вроде рака, оказывается успевшим дорасти до размера персика и подсудного дела в случае аборта ребёнком. Девочкой.«Твой отец ёбнет Бобби из травмата, отвечаю
», - пишет очень добрая Тэмми. От одной только мысли не то что о том, что именно отец сделает с Бобби, а о том, что отец об этом узнает в принципе, Стиви становится дурно.
stevie_m: В крайнем случае у меня всегда есть план Б
tammy_g: Перестань так называть самоубийствоСтиви истерически хохочет, и на долю секунды ей становится легче, но вскоре липкая паника возвращается.
Когда они сидят с Бобби у озера, и он выдавливает из себя, пытаясь скопировать собственную самоуверенную манеру и проваливаясь, «Что-нибудь придумаем», с прилипшей к его нижней губе фильтром сигареты опадает столбик пепла, который он забывает стряхнуть. Звучит он при этом также испуганно и неустойчиво, как все её мысли.
Беседу с отцом Стиви малодушно откладывает на никогда-нибудь, выбрав в качестве своей первой мишени для разговоров по душам Рейвен.
Она, в конце концов, женщина. Может быть, она сможет что-нибудь подсказать. Например, придумает, как подать эту прекрасную информацию так, чтобы отец после этого никого не убил.
Рейвен очень кстати оказывается дома раньше отца, снова задерживающегося на работе. Стиви мысленно даёт им примерно полчаса до его прихода. Должно хватить.
Стиви сутулит спину и прячет внезапно вспотевшие руки в задних карманах джинсов, чувствуя себя при этом провинившейся малолеткой, заявившейся домой с новостью о том, что родителей вызывают в школу, и злясь на себя за это чувство.«Что-нибудь придумаем», говорит Бобби.
Ну придумай, блять, что-нибудь, Бобби Рид.
(От мысли о его собственном грядущем разговоре с родителями Стиви чувствует подловатое удовлетворение - не ей одной всё-таки страдать.)- Рейвен? - окликает Стиви уткнувшуюся взглядом в экран ноутбука женщину. - Ты не занята? Есть время поговорить?
