Пост пока есть только от лица Коровьева.

Сколько бы лет не прошло, сущность человека остается неизменной.
Фагот повидал на своем веку немало. Некогда рыцарь неудачно пошутивший и вынужденный шутить чуть дольше. Он обрел в ту ночь практически сотню лет назад желанную свободу. Она опьяняла. Свободен. Что есть свобода для существа прожившего на служении не одну сотню лет? Оковы, скрывающие тело, разум и волю наконец пали. И лишь с течением времени он осознал, что свобода – это нечто большее, тяжкое бремя ответственности, легшее на плечи. Срок службы подошел к долгожданному концу, но он… находясь в желанном Раю так и не обрел покой.  Сердце старого рыцаря ощущало пустоту, потеряв привычное занятие и цель. Дни стали тягостными, а ночи напоминали о сломленных мечах и непреодолимых препятствиях. Свобода, которую Фагот так жаждал, стала тяжким бременем.
Рыцарь без цели, пленник собственных теней. Такова участь того, кто смеет насмехаться над судьбой, а затем обнаруживает, что сам стал ее игрушкой. Его шутки стали горьким эхом прошлого, усмешки — маской, скрывающей боль.
И тогда он решил начать сначала. Примерив новый облик и роль.
Люди всегда привлекали его, такие смешные, порой лживые и порочные, оставались все такими же. Менялись времена, города росли, место радио в скором времени заняло телевидение и нововведение этого века – интернет. А они и их души были прежними. Это даже умиляло.
Отныне Фагот начал новую жизнь. Ограниченный магическими силами он решил попробовать начать все с чистого листа. Обзавелся неплохой биографией, рожденный в Воронеже казался вполне нормальным ребенком. Со школы начал увлекаться КВН, был отчислен из универа за неделю до вручения диплома, подумаешь… Позже закончил уже другой ВУЗ, но все это было… неинтересно. Скучно. А потом первая попытка в театр импровизации и знакомство с человеком, который внес коррективы в привычную жизнь. Арсений Попов был его старше [«По крайней мере, внешне», — лукавая улыбка не сходила с лица] Невероятно умный мужчина, у которого было множество идей, он подхватывал на лету мысли, и они стали идеальной командой. Такой возвышенный, недосягаемый. Это было… интересно. Впервые за долгие годы что-то внутри Фагота ожило. И от того возникло в груди чувство горечи – в будущем Арса ждало тяжелое испытание [впервые за много лет Фагот старательно пытался не называть вещи своими именами]. Шаст с удовольствием приходил на репетиции, умело играл роль глуповатого, неповоротливого парня раздражая своими неудачами коллег. А еще в них он невольно узнавал знакомые черты, в серьезности и отношении к работе Позова то и дело проскальзывали знакомые нотки Азазелло, в дурашливости и искренности Матвиенко отголоском звучал Бегемот. Это было поразительно приятно, а когда шоу вышло на экраны он впервые почувствовал себя на своем месте.
Вот только ситуация с Арсом грузным бременем давила на плечи. «Нельзя изменить предрешенное», — твердил себе Антон стискивая зубы. Он знал об этом. Знал, как никто другой, сам ни раз вершил приговор. Арсений однажды совершил тяжелый проступок и должен был поплатиться, но… Легче от этого не становилось. В такие мгновения Фагот поражался самому себе, с каких это пор ему не наплевать на жизнь обычного человека? С каких пор он начал испытывать… нечто сродни томному влечению, интересу. В Арсе ведь не было ничего выдающегося, он был умен, но существовали гении и ярче, хороший актер... лишенный подлинного таланта, а потому всегда на вторых ролях. Неправильный, не вписывающийся в привычные рамки киноиндустрии 21 века. А уж эта тема с шипперингом. Неужели эти фанатки действительно могут представить их вместе? В каких-то там позах и прочее. Фагот не являлся ханжей, но все-таки… Это было странно. Но вот очередное выступление подходит к концу фанфары гаснут, коллеги жмут друг другу руки и разъезжаются по домам. Арс избегает его взгляда, будем честными, всю съемку он старательно уходил и от прикосновений, был более задумчив, нежели обычно. Словно… Предчувствовал. Ощущал кожей мрачное дыхание Госпожи Смерти.
Шаст не хотел оставлять его одного и вопреки желанию кинуться вслед, молча ушел на парковку. Полтора часа в пути и вот его встречает одинокая квартира.  Идиотизм. С каких пор ему стало не наплевать? Это обычный человек, каких было немало. В конце концов, Фагот просто заигрался. Понравилось ему жить обычным человеком, забывая, у кого на службе он провел столько лет.
Антон стоял перед закрытой дверью квартиры, чувствуя себя как никогда одиноким и потерянным. Он вглядывался в темноту, отражающую его собственное состояние души. В глубине его сердца бушевали эмоции: обида, разочарование, недоумение. Фагот чувствовал горечь от предательства собственных идеалов. Как мог он позволить себе стать таким же, как все остальные? Как мог он забыть о своем предназначении и превратиться в обычного человека, лишенного силы и величия рыцаря? Шаст вздохнул тяжело и покачал головой, открывая дверь собственной квартиры. Сбросив куртку направился в ванную. Парень долго вглядывался в собственное отражение: темные волосы, карие глаза, лукавая улыбка. В сущности, такой же, каким был всегда, быть может лишь чуть моложе на вид. Но вдруг по зеркалу пошла рябь и в отражении он увидел хорошо знакомый силуэт. Азазелло исполненный величия стоял за спиной старого друга. Он произнес одно лишь слово: «Пора». И все, что оставалось Фаготу молча кивнуть. Он вновь перевел взгляд на себя, маска пала и вновь перед взором предстал измученный рыцарь, как же это сложно. Грудь разрывало невыносимой болью, дыхание сбилось.
— Я сделаю это сам, — бледными губами произнес Фагот. Все, что он может это лично явиться за душой того, кто стал другом. Кто стал важным. С этим решением в сердце, Фагот повернулся и направился обратно, облачившись в черный балдахин, невидимый направился куда дорога вела его — к своей истинной судьбе, к своей службе и к борьбе за то, во что он верил.
Арсений лежал на диване раскинув руки, из его груди раздавались предсмертные хрипы. Он кашлял, ловил губами воздух, в глазах отражался неподдельный страх и четкое осознание.  Тело стонало под напряжением боли и страха. Он метался на диване, пытаясь найти хоть какое-то положение, которое смягчило бы его страдания, но безуспешно. Каждое движение лишь усиливало агонию, заставляя его чувствовать себя еще более беззащитным и уязвимым
Стоящий в тенях Фагот физически чувствовал его боль. В его душе горел огонь вины и ужаса перед неизбежностью грядущего. Он знал, что ждет Арса с момента их первой встречи. И теперь стоял здесь, бессильный и разоренный, ничего не сделав, чтобы предотвратить беду. Фагот должен был действовать и действовать быстро. Он не мог позволить еще одному человеку умереть из-за его собственных ошибок и слабостей. Нет, это неправильно, так нельзя. С глубоким вздохом и решимостью в глазах, Фагот шагнул вперед из тени, направляясь к Арсению, аккуратно обнимая его за плечи в этот последний, роковой момент.
— «Уверен ли ты в своем решении, друг мой?» — звучит в голове грозный голос Воланда. Фагот не молчит, он уходит от ответа, давая себе обещание – непременно разобраться с этим позже. А пока… Пока он прижимая голову Арса к груди шепчет заклинания на древнем языке. Но вот боль отступает, и Арсений медленно открывает глаза.
— Как ты себя чувствуешь?