вообще-то рори никогда не был паникером. и совершенно точно ему было не привыкать к виду крови. очень сложно играть в квиддич и не получить хотя бы разок бладжером прямо по роже, не говоря уже о всякой мелочи, типа царапин. а рори прилетало не раз и не два, не говоря уже о тех незабываемых случаях, когда после удара мяча его сносило с метлы и он приходил в сознание на койке имени паркина в лазарете. 

поэтому собственная излишне нервная реакция на расквашенную физиономию бенджи удивила даже самого рори. фенвик же и вовсе застыл на месте, позволяя рори провести свою нехитрую диагностику, хотя толку от нее немного. у него ни образования, ни опыта, чтобы действительно понять, насколько серьезные травмы. но для самоуспокоения и этого хватает. кожа под его пальцами теплая, а морщится бен только тогда, когда рука неосторожно проводит по ребрам, надавливая чуть сильнее. 

рори не помнит, как они аппарировали. но хорошо помнит ощущение бьющегося пульса под подушечками пальцев, когда он за руку тянет фенвика к выходу из лютного. он помнит грубую фактуру куртки, когда он сжимает плечо бенджи для парной аппарации. и он  п и з д е ц к и  четко помнит контраст между холодным кирпичом и горячим дыханием бена на своем виске, когда приходится прижаться к стене, чтобы избежать любопытных глаз магглов. в любой другой ситуации рори бы отшутился. с кем угодно другим рори бы отшутился. с джимом, килин, рейч или даже с маккормак… паркин бы придумал глупый заход, вроде «такой ты хорошенький, сил моих нет», а потом с громким хохотом вывалился из проулка в паре минут ходьбы от дома, куда привык аппарировать. да вот только бенджи - не джим. и дураком себя перед ним выставлять очень не хотелось. ну или хотя бы еще большим дураком. 

- прости, - бурчит рори и только тут замечает, что все еще держит фенвика за запястье. он разжимает пальцы медленно, словно от резкого движения бен может сбежать. - мы ко мне домой. у меня с некоторых пор походная аптечка всегда собрана. посмотрим, сможем ли вернуть твоему личику прежнюю красоту и свежесть. 
рори  н е  краснеет. 
и шутка  з в у ч и т, как шутка, а не как подкат третьекурсника-неудачника, которым он  н е  был. 
и он совершенно точно быстро выходит из проулка  н е  потому что смущен, а потому что надо домой. 

бен в его квартире смотрится так, будто всю жизнь в ней жил. он обыденно снимает куртку и вешает ее в прихожей, обыденно заходит в комнату и совершенно обыденно садится на стул. и рори будто теплой волной окатывает. 
«это потому что мне нравится, когда в моей квартире гостям комфортно, - говорит сам себе. - потому что мне нравится, когда они чувствуют себя как дома». 
он снимает с себя толстовку, оставаясь в одной футболке, на пару секунд пряча свою раскрасневшуюся физиономию от бенджи и беря себя в руки. у него даже почти получается. во всяком случае, когда он оборачивается к бену, рори спокоен, не смотря на то, что взгляд фенвика - без вызова, без насмешки, но прямой, в глаза, будто в самую душу - совсем не помогает. 
- ну в первую очередь я перестану трястись, как библиотекарша перед дверью в «белую виверну», - пытается разрядить обстановку паркин. - а то руки трясутся, - признаются он уже несколько серьезней. - ну а потом пойду за аптечкой. или даже совмещу. сиди тут, - вообще-то это должно было быть сказано в приказном тоне, будто он действительно знает, что делает, но получается тихо и мягко, почти просяще. 

походная аптечка, которая по иронии вселенной никогда не носится с собой, а лежит спокойно в ящике на кухне, ожидая, когда ее безалаберный хозяин снова влезет в какую-нибудь историю, которой через недельку не грех будет поделиться с товарищами под громкий гогот, нашлась довольно оперативно. конечно, ничего особенного в ней не было, но рори строго следил, чтобы экстракта бадьяна было достаточное количество, рябиновый отвар не заканчивался и даже колба с кровевостанавливающим имелась. 
разложив это все добро на журнальном столике, паркин осмотрел поле деятельности и про себя порадовался, что глубоких ран, которых следовало залечивать сначала магией, у бенджи не было, потому что, откровенно говоря, с лечебными заклинаниями, кроме банального эпиксеи, без которого приличному игроку в квиддич просто не выжить, у него не очень ладилось.

но пальцы все равно дрожат, когда он осторожно берет бенджи за подбородок и поворачивает его лицо к свету, чтобы лучше видеть. куда там до твердости рук самого фенвика, который касался так, будто имел на это полное право, с полной целительской уверенностью, что тело под его ладонями принадлежит только ему, а потом уже какому-то там пациенту. это всегда завораживало, то, что бенджи мог делать своими руками. а еще восхищало и немножечко пугало.
пузырек с экстрактом бадьяна дрожит вместе с рукой, и первая капля падает мимо царапины на виске. зато вторая — как раз в нужное место. края раны шипят, и рори морщится, прекрасно зная, что процесс заживления болезненный.
- так ты был в клубе? — спрашивает он, стараясь разговором отвлечь от неприятных ощущений. 
слово «клуб» ассоциировалось у него с громкой музыкой, мигающим светом, алкоголем и танцующей толпой разной степени развязности. представить бенджи танцующим с какой-нибудь девушкой не получалось. зато прекрасно получалось представить его сидящим на диване и этим своим  в з г л я д о м  наблюдающим, как эти самые девушки танцуют. рори хмурится, наблюдая как по скуле бенджи стекает экстракт, которого он дрогнувшей рукой вылил больше, чем надо. — так это тебя девчонки так расцарапали, которых коктейлем не угостил?
паркин улыбается.
широко, весело и  а б с о л ю т н о  не искренне.