пэнси на свою жизнь давно плевать чуть больше, чем полностью, и она готова рассмеяться в лицо каждому, кто хоть как-то попытается её задеть, унизить или расстроить. потому что в мире не существует тех херовых вещей, которые она бы уже сама с собой не сделала. и тех безысходных и мрачных мыслей, которые бы про саму себя не думала. от неё всегда ждали так много, что назло этим блядским ожиданиям ей всё чаще хотелось сдохнуть от передозировки где-нибудь под мостом, желательно написав на лбу собственную фамилию. чтобы её насквозь фальшивая и двуличная семья ещё долго от позора оправиться не могла, чтобы заголовки жёлтых газет пестрили смачными деталями, объединенными одной-единственной мыслью:

слизеринской принцессы больше нет.

её и правда больше не было, потому что пэнс буквально за-дол-ба-лась следовать тем правилам и канонам, которые были вбиты ей под кожу с детства. туда, где текла её восхитительно чистая кровь. не высовываться после войны, не привлекать к себе внимания, делать вид, что не знаешь ничего о пожирателях смерти, выйти замуж как можно скорее, чтобы не отсвечивать своим недовольным лицом на семейных сборищах. её всё это заебало настолько, что воспринималось буквально как учебник под названием "сделай всё именно так, только наоборот". из подросткового возраста бунта она давно вышла, зато своей дерзости и любви к чужому вниманию не растеряла вовсе. направляясь в маггловский night club на окраине лондона, в самом злачном районе, она думала только о том, что ей совершенно нечего терять.

потому что она уже потеряла всё и всех, и даже больше.

внутри грохочет отвратительная музыка, сильно пахнет травой и спиртом, а чужие похотливые взгляды буквально облепляют всю её фигуру. пэнси запрокидывает голову, изящно извивается, как змея в потоках этой надоедливой песни, и расслабленно улыбается своему новому бойфренду. её, честное слово, не ебёт, как конкретно его зовут, сколько он зарабатывает, и в каком районе лондона находится его квартира. она знает, что порвёт с ним примерно через месяц, как только саму себя начнёт буквально тошнить от того, что она творит со своей жизнью. люди, и в частности, мужчины для неё — не более чем достижение собственных целей.
и теперь это именно так.

потому что когда-то она своё сердце отдавала, рвала на кусочки, и это на хер никому не нужно оказалось. хватит. теперь она всей этой любовью сыта по горло.

в её крови несколько поднимающих настроение таблеток, которые делают кошачий взгляд ещё более расслабленным, а движения ещё более плавными. она прижимается к парню, и даже доверчиво запрокидывает голову, подставляя свои губы для влажного поцелуя, когда вдруг обнаруживает перед собой совершенно другое лицо. пару секунд пэнси недоуменно всматривается в зрачки теодора, недоверчиво, медленно, с замиранием сердца, потому что ей кажется, что его здесь нет вовсе. что он уже, блять, мерещится ей повсюду, как проклятое клеймо, от которого ей не избавиться уже никогда. и лишь когда его пальцы цепляют воздух у неё перед лицом, а пэнси привычно задерживает дыхание, гадая — ударит, или притянет к себе для поцелуя? — реальность вокруг неё разбивается на мелкие кусочки, вместе с каждым ударом чужого кулака о чужую челюсть. кто-то вокруг кричит, кто-то наоборот, поддерживает происходящее, доставая телефоны, пока голову пэнси долбит одна-единственная мысль:

какого
блять
хрена
он творит?

она шипит, как разозлённая змея, пока проталкивается поближе к драке, рискуя и самой получить какой-то неосторожный удар по лицу. цепляется пальцами за футболку нотта в тот самый момент, когда он вновь размахивается для очередного удара. и с силой тянет его фигуру на себя. кончай этот цирк уже. даже не говорит этого вслух, потому что знает это его состояние, в котором его буквально ничего не остановит. бросает взгляд на своего бойфренда — разберётся с разбитыми губами как-нибудь сам, не маленький, — и бесцеремонно подталкивает высокую фигуру бывшего слизеринца в сторону туалетов. что наверняка со стороны выглядит скорее смешно, учитывая их разницу в росте. если он сейчас попытается хоть слово ей сказать... пэнси зла настолько, что не может додумать это предложение даже про себя.

она захлопывает за ними дверь, опираясь пятой точкой на раковину, и вскидывает на нотта взбешённый взгляд. бесполезно кудахтать, и задавать тупые вопросы в стиле "зачем ты это сделал", "какого хера тут забыл", и так далее, и так далее. он отмахнётся от них, как от назойливой мухи, как всегда отмахивался от неё. поэтому пэнси лишь смотрит ему в глаза, отмечая и расширенные зрачки, и то, насколько у него длинные ресницы. мысли плавают в её голове, как в вакууме, подсвеченные яростью на него, и количеством принятых таблеток.

если ей захочется сказать ему, насколько ей его не хватало, она предпочтёт откусить себе раздвоенный змеиный язык.

— я скажу это один раз, так что лучше бы тебе послушать внимательно. съебись уже из моей жизни. я делаю то, что хочу, и у тебя разрешения спрашивать не собираюсь. если захочу — пойду и отсосу у этого... — как, к чёрту, его зовут? — прямо сейчас. так что отвали от меня, нотт. просто... убирайся.

пэнси руки на груди скрещивает, и смотрит в его лицо одновременно безжалостно, и беззащитно.
два её перманентных состояния рядом с ним.