and that's why he's spinning 'round in my head
comes back to me, burning red
Рейнира удрученно слушала восторженные щебетания девушек из своей свиты о том, как скоро за ее руку будут соревноваться лучшие женихи всего Вестероса. Сама она этих восторгов не разделяла - были лишь глодавшие ее изнутри волнение и тревога.
Вскоре к ним прибавилась и скука. Высокие и низкорослые, стройные и тучные, согбенные старцы и юнцы, а иногда и вовсе дети, кажется, лишь недавно выбившиеся из-под крыла кормилиц - никто из этих женихов не привлек ее внимания. Многим, впрочем, оно и не нужно было - кто-то упоенно рассказывал о себе так, что собеседница чувствовала себя в этом разговоре лишней, кто-то видел в Рейнире лишь способ выгрызть себе и своей семье побольше власти.
Если какое-то время новизна происходящего и волнение еще держали ее внимание, то вскоре Рейнира начинала походить на застывшее изваяние, сидя на приемах с отсутствующим выражением лица, крутила в руках подвеску из валирийской стали, давний и дорогой для нее подарок дяди, который так идеально подходил к ее красно-черном платью таргариенских цветов. Зато вот что юный Бракен, что юный Блэквуд смотрелся бы рядом с ней одинаково нелепо. Рейнира изредка удостаивала их ядовитыми комментариями, мечтая только о том, чтобы эта пытка поскорее закончилась.
Одному стоило прирезать другого, чтобы принцесса неохотно вернулась из своих мыслей и правда всмотрелась в своих женихов. Как не иронично, сир Кристон тут же галантно предостерег ее от этого зрелища. Впрочем, Рейнира с радостью бы не смотрела и на тех, что стояли вокруг целехонькие с растерянными рожами. Что и сделала, сбежав прочь раньше времени.
То, что отец был этому не рад - это мягко сказано. Сложно было видеть гнев и разочарование в глазах человека, для которого ты всю жизнь была источником радости и восхищения. Даже когда Рейнира в детстве доводила опекунш до белого каления своими выходками, отец разве что добродушно посмеивался.
Сейчас же всё было по-другому. Принцесса будто чуму с собой привезла, и хотя она сама была заинтересована в общении с немногими придворными, теперь она чувствовала себя еще более одинокой, чем в толпе отпрысков всех этих знатных домов. Визерис не удержался от запланированных турнира и пира, хоть и подчеркнуто уделял все внимание юной жене и маленькому Эйгону, словно дочь все еще была за много лиг от столицы. Это уязвляло, но ничего не оставалось, кроме как скучать в толпе, поджав губы и продолжая крутить в руках то всю ту же памятную подвеску, то кольца.
Тоска от происходящего сменилась волнением, которое захватило и Рейниру, и толпу вокруг. Красная точка на небе приближалась к ристалищу, чем ближе - тем сильнее волновалась толпа. Волнение Рейниры становилось все более приятным, впрочем, по мере узнавания. Она с детства, как только оседлала свою Сиракс, летала бок о бок с этим алым драконом. И хотя не видела его долгие и долгие годы, ошибиться было нельзя. Караксес принес на спине и своего наездника. Не успели только присутствующие ахнуть от того, что прямо перед ними уселся дракон, обдавая их жарким дыханием, как вниманием придворных завладел спешившийся принц.
На голове Деймона Таргариена красовалась корона, не чета той, что была на голове у Визериса, но тем не менее появиться в ней перед королем было неслыханной дерзостью. Какие-то считанные мгновения тянулось напряжение, но оно сменилось восторгом, когда Деймон презентовал корону брату, показывая, что он приехал ради мирного воссоединения, а не чтобы бросить брату вызов и устроить очередной мятеж, как на Драконьем Камне много лет назад.
Рейнира наблюдала за этим всем как завороженная. На мгновение захотелось ущипнуть себя - может, она просто задремала на смотринах женихов? Дядя, впрочем, не спешил подходить к ней, а может, Визерис просто намеренно не отпускал его от себя. Рейнира лишь иногда пересекалась с ним взглядом, потому что то и дело посматривала на него украдкой, мало интересуясь ходом турнира и светскими разговорами на последующем пиру.
Явно исполнявшая сегодня роль прокаженной принцесса развлекала себя угощениями, пока наконец-то присутствующие не рассеялись настолько, что некому было вклиниться в их с дядей разговор. Хорошо, что отец предпочитал ложиться спать рано, а томимая своей беременностью Алисента тоже была рада скрыться в покоях. Вместе с королевской четой удалилась и львиная доля придворных.
- Ao've issare jikagon tolī bōsa.
Рейнира надеялась, что по ее тону была незаметна обида. Все, что было у нее вместо дяди в эти годы - его бережно хранимые подарки да очередные обсуждения его похождений на Малом Совете, где Рейнира служила чашницей и много-много раз слышала сетования в сторону принца, в особенности от десницы, даже когда принц начал побеждать в войне, которая была во благо державе. Почему Отто Хайтауэр не мог затеряться где-нибудь на годы?
- Skoro syt gōntan ao māzigon arlī sir?
Деймон тоже изменился. Его кожа явно привыкла к палящему солнцу и морскому ветру, волосы теперь были коротко острижены. Но было и что-то еще, что-то неуловимое во взгляде. Интересно, каково было ему все эти годы на Ступенях, где, по представлению Рейниры, было мало чего интересного - солнце, море, скалы, полчища кровожадных врагов, и так по кругу.
Рейнира охотно подошла ближе и приняла подарок, на мгновение коснувшись загрубевших пальцев дяди. Она покрутила странный дар в руках. Это явно шло вразрез с их давними традициями, когда подарки дяди были и более увесисты, и более ценны по общепринятым меркам. Сейчас, впрочем, Рейнира жаждала получить и другую часть обычных подарков - истории. Дядя сопровождал многие подарки историями, некоторые из которых заставляли Визериса закатывать глаза и реальность в них была явно приукрашена - но для маленькой Рейниры чем больше вымысла, тем лучше.
Сейчас же она, пожалуй, была бы рада узнать историю этого подарка, пусть даже не слишком замысловатую. Война была всего лишь поводом, потому что для драконьего наездника не было большой заботой пролететь через море в столицу. Рейнире хотелось спросить почему дядя покинул двор - покинул ее - на столь долгое время, хоть даже ответ и был очевиден.
- Откуда это? - подвеска из клыка, конечно, не шла ни в какое сравнение с инкрустированным рубинами валирийским ожерельем. Но любопытство Рейниры было вполне искренним.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
