Ее лицо было таким спокойным и безмятежным, что если бы не бледность, можно было запросто решить, что она просто спит. Заботливо расчесанные локоны водопадом рассыпались по ее плечам и подушке - даже после смерти они не утратили своего богатого блеска. Что и говорить, при жизни она была воистину прекрасна.

Но смерть шла ей к лицу больше.

Он стоял над ней, задумчиво сложив руки. Скорее всего, подумалось ему, она спустится в свой Ад, когда могла найти свое место в Вальгалле. И пусть она не была ни достаточно воинственна для этого права, ни тем более благородна, он бы смог устроить ей лучшую загробную жизнь. Если бы только она до самого конца не оставалась фанатичной до своего Христа сукой. 

Джейн не была хорошим человеком. Боги, да что сейчас, что тогда - не найдется существа, за которым не числился хотя бы один грешок. Но Джейн бы позавидовали даже самые отпетые, отвратительные грешники. И как она умудрялась при этом взывать к своему Богу каждое воскресенье, уповая на прощение? Джейн, как и многие смертные этого века, оказалась удивительно лицемерна. Но, тем не менее, она была его супругой, пусть между ними и не было любви - только очередной холодный расчет. Она была нужна Хави, как и он оказался для нее удобен - ни больше, ни меньше. "Это всего лишь бизнес, Хави", - говорила она, прыгая на своем телохранителе прямо на диване в их доме. Ей нужны были его деньги, ему - ее титул. Поэтому ему было глубоко плевать, с кем и когда она трахалась - главное, чтобы ей хватило ума не таскать их в его спальню.

Они даже не спали вместе: ее комната находилась на другом конце коридора. Что и говорить, Хави даже практически не ночевал дома, полностью занятый своей работой в городе. "Это всего лишь бизнес, Джейн", - говорил он ей, когда она поздней ночью закатывала истерики только потому, что папарацци успели заснять его в компании с какой-нибудь моделью или актрисой, с которыми просто здоровался или же перекидывался парой дружеских фраз. Может быть, она и позволяла себя застукать со своими любовниками только потому, что хотела вызвать ревность? Женщины - сложные существа.

Теперь она навсегда ушла и унесла с собой чьего-то ребенка, которого носила под сердцем. Хави прекрасно знал, что ребенок ему не принадлежал, но ему было удобно, чтобы пресса думала иначе. Несмотря на свой несносный характер, на публике она являлась самим воплощением слов "благородие" и "достоинство", а потому ни у кого даже не возникло подозрений, что их любимая Джейн, которую ее покойные любящие родители назвали в честь своей любимой писательницы, могла за одну только неделю по два круга собрать сразу все семь смертных грехов.

Но для той Джейн, которая периодически занималась благотворительностью (бездумно тратя его, Хави, деньги), требовались соответствующие похороны. Для людей она была едва ли не святой, а потому и проводить ее следовало со всем размахом. На ее счастье Хави знал, кто мог ему с этим помочь.

Из всех богов другого пантеона Аида он, пожалуй, уважал больше других. "Нашел родственную душу, да?" - с ехидством спрашивал его Хугин. "Вам, старикам, иногда полезно собраться вместе," - вторил ему Мунин. Один устало отгонял надоедливых птиц прочь. С владыкой Подземного царства Аидом у него не было ничего общего, куда легче было смешать воду и масло. Но он мог понять его, а для поддержания связи этого было вполне достаточно.

Милая девушка в коридоре предприняла честные, похвальные попытки его остановить:
- Простите, сэр, но вы не по записи... сэр!

Один лишь только рассмеялся - дружелюбно и с легкой хрипотцой, - потому что его очевидно рассмешила попытка девицы остановить его руками, когда он не только не остановился, но даже не шелохнулся. Право слово, лишь только пиджак смяла.

- Перестань, дорогая. Он всегда меня ждет. - И толкнул тяжелую дубовую дверь кабинета.

Ну только поглядите на него, даже по телефону не разговаривает. Один замер на пороге лишь только на долю секунды, позволив ему оценить ситуацию, пока секретарша за спиной пыталась толи протиснуться мимо него в кабинет, толи объясниться. Ну что за дела. Один слабо покачал головой, растянув губы в слабой полуулыбке.

- Совсем их не жалеешь, а? - поинтересовался он.

Его не приглашали - это так. О его приходе даже не оповестили заранее. Но правила смертных не имели веса, когда дело касалось имени Всеотца.

Один прошел в кабинет, плюхнулся в кресло напротив и поставил на стол запечатанную бутылку медовухи - продукт, чей рецепт не смогла повторить еще ни одна пивоварня. Удобно иметь в руках легальный бизнес.

- Давно не виделись, мой старый друг. - Произнес он. - Как дела? Работа? Еще не надумал взять долгосрочный отпуск?

Голова болела.
Нет, не так.
Она жестоко и безапелляционно раскалывалась на части.

Ноющим, тупым образом, самым мерзким, потому что – Московский это знал наверняка – от этого не спасут никакие таблетки. И даже десять литров кофе.
А вот десять часов сна – вполне.
Или десять дней.

Блондин зажмурился и устало потер переносицу – в глазах плыло и нещадно на них давило изнутри. Тоже результат недосыпа и как раз тех самых 10 литров кофе. И – 10 часов за монитором.
Не компа, так смартфона, велика разница, подумаешь.

«Ладно. Так не пойдет. Если я тут грохнусь от усталости – проблемы начнутся у всех».
- Перерыв, - непонятно зачем сам себе под нос объявил Михаил, поднимаясь из-за стола и потягиваясь.
За панорамными окнами нагло игнорируя проблемы первопрестольной всея России светило солнце.
Вот чем он думал, когда загонял свой кабинет на N-цать какой этаж стеклянной коробки, где даже штор нет?
Точно не головой, которая с радостью бы сейчас посидела в полумраке.
Заодно глаза от синего света монитора отдохнут.

Что там? Режимы чтения?
Ага, да.
Никакие режимы не спасут, если пялить в монитор 23 часа в сутки из 24. Интересно, облучение во сне тем, что приснилось считается?..

Нет, понятно, чем он думал. И почему все так.
Ясное дело – чувством стиля и пафоса. Это же "Ма-а-а-асква" – самый продвинутый и крутой город Руси-матушки. Да и в Европе, будем честны, тоже. Никакой другой город не мог похвастаться таким масштабным историческим и архитектурным памятником как Московский Метрополитен и пусть Лондон с его исторически первой подземкой катится куда подальше. Она выглядит зато как общественный туалет, а он только за последний год отстроил 6 новых станций.
Да, не так масштабно, как в 20 столетии – но и времена другие. Сейчас заводы столько мрамора отгрохать не напряжешь, да и бюджет другого распределения требует – вот Лужники те же…

Но сейчас очень не хватало полумрака, пледа и подушки.
Взгляд падает на папку с изображением стадиона.

Да, вот - Лужники! Хоть какая-то радость, судя по срокам и предоставленным отчетам – осталось примерно месяца четыре и можно будет открывать, как раз успеют к матчу сборных «Россия» - «Аргентина» – а смета превышена не будет. Если резко сейчас не обвалится половина внутренностей заново отстроенного, по сути своей, стадиона, а это вряд ли. Материалы там качественные. Как-никак, через год Чемпионат Мира FIFA принимать, не хватало ещё, чтоб при иностранцах штукатурка отваливаться начала. Вот греет душу, ничего не скажешь! Да и не только у себя, будем честны. Это он хорошо, что добился все-таки права принять мировой чемпионат футбола – ещё лет десять можно будет бюджет не вкладывать, а то и двадцать в стадион. Надолго. Да и в других городах подпрокачается – Нижний опять же, Святослав всегда четко и по делу, получит заодно красивый мощный современный спорткомплекс, разберется потом, как его применить по назначению…

Так, стоп!
Он хотел перерыв.

Голубые глаза закатились, Михаил Юрьевич наконец-то поднялся из-за стола и сделал целых четыре шага по своему кабинету. Подумал пару минут – вернулся к столу и захлопнул ноутбук. Потому что таблицы с расчетами и сметами и так перед глазами стояли.

Когда он последний раз спал?
Нет, не 3 часа, 3 часа – это так, по мелочи. Москва, разумеется, никогда не спит, но иногда все-таки надо, будем реалистами. Ему хватило ситуации, когда он заварку на стол выливал, решив, что кружку принесет «потом». Саня ему две недели мозги пилил за испорченную образцовую скатерть какой-то там супер-пупер-уникальной техники – нахрена её стелить на стол тогда было на кухне?! – спасибо, больше выслушивать не хочется. Да и вообще, не дело это – заварку в пустоту лить, правда отсыпаться надо.

Взгляд упал вниз на залитую солнцем улицу и снующих туда-сюда муравьев-людей. Ветер настойчиво колыхал развернутые у фонарных столбов флажки с символичной «девяткой» оранжево-черных полосок.

Выспишься с ними, как же. Держи карман шире.

Не успел только парад закончить – это надо было с середины апреля все наряжать, везде отмывать, за улицами и движением следить, между прочим! – как эти на митинги вышли и всю красоту испортили. Спасибо, не буквально – просто потоптались, покричали и, как всегда, намусорили, а теперь, что – июнь на дворе, а он даже украшения не удосужился снять. Впрочем ладно, день России не за горами – пусть повисит. Надо, кстати наведаться на Красную, посмотреть, как сцену к концерту готовят. А то тут осталось всего ничего..

Он, тут можно сказать, вовсю ради их же блага запускает проекты по омоложению себя, а они опять недовольны процессом! Посидели бы с его по кабинетам, когда от количества старых домов поясница отваливается, а от перенаселения - в голове гудит. Вот он бы поговорил потом с ними. Ничего, переселяться, никуда не денуться.

«Так».

Нет, в кабинете он решительно не может устраивать себе перерыв – он думает постоянно о чем-то не том. Точнее, наоборот – только о том и думает, о работе! Пора бы уже соглашаться на выход на очередную концептуальную кинокартину с Александром – вот там три с половиной часа в полумраке отлично поспать можно. Сверх обычных трех. А это уже как ни считай – шесть с хвостиком, это он на человека похож станет. Да, однозначно пора. В следующий раз когда предложит – не раздумывая подтверждать.

Бросает взгляд на смартфон – подозрительно тихо. Только пара сообщений от Подольска, но это подождет. Все равно подвижки по проектам Центральных диаметров намечены на следующий год – он еще даже не прикидывал, что да как будет с пересадочными узлами, после переговорят.

Экран гаснет, «черное стекло» легко скользит в карман пиджака. Пальцы шарят по столу, но находят только пустую кружку.

Понятно, кофе тоже кончился. Ну вот и повод выйти из офиса! Хоть до холла с автоматом прогуляется. Московский привычным жестом закидывает ноутбук в ящик стола, покидает кабинет и запирает дверь – хоть и родной Сити, а произойти может все, что угодно. А теперь в холл этажа, в холл, подальше от магнетической двери, а то выяснится, что он что-нибудь там забыл и теперь срочно нужно вернуться… Это ж его опять четыре часа не будет.

А ведь он ещё даже смотреть документы по Зарядью не начинал сегодня.
Поставки растений задерживаются – проблемы с транспортом, проблемы нормально высеять – нет, клевая была мысль показать все полосы любимой Матери в одной климатической зоне, но что-то у него появляются смутные сомнения относительно клятвенных заверений биологов, климатологов и прочих -ологов, о том, что удастся разные травы и редкие растения нормально акклиматизировать, главное состав почв соблюсти. Ну-ну. Ему одни эти почвы только смету в два раза подорвали, как будто на нефти с золотом растит, ей-богу.

Хотя почему как будто.
Нефть формально так-то углерод, в общем-то на ней и..
Проще было засадить кадушками с зеленью танкер и гонять его вдоль берега в Ледовитом. Там проблемы с туризмом, разве что сияния и медведей ездить смотреть, вот было бы чудо чудное и диво дивное – зеленые джунгли во льдах! Не иначе чудо-юдо рыба-кит. Однозначно бы дешевле вышло, можно даже не считать.

Московский выдыхает, покорно ожидая, пока волшебная коробка сварганит ему кофе в стаканчик. Надо признать, не зря он тут бахнул хорошие автоматы – хоть самому приятно пить то, что получается.  Пальцы быстро ощущают привычное тепло сквозь картон, он подходит к очередному панорамному окну. Убирает руку в карман брюк, замирает перед прозрачной стеной стекла и автоматическим действием дует на стаканчик с чернотой, зажатый во второй руке.

Небо.
Сегодня видно лазурное прекрасное чистое небо. Хотя бы пусть и из окна.
Какая, мать его, редкость, надо ловить момент.
Делает глоток.
Пока все великолепие первопрестольной не накрыло одеялом облаков и не начало поливать из душа. А поливать начнет, он не сомневался – погода не прощает вторжения в её территорию, а он только-только самолеты выпускал облака разгонять…

Небо.
Лазурное, чистое, бескрайнее небо.
Единое над всей страной.

Хо-ро-шо.

По горлу прокатывается обжигающая и чуть горьковатая волна.

Хорошо.
Кстати, о чистоте небес - там же должны скоро документы от Набережных прийти. Вот-вот должен появится проект электрического автобуса, который можно будет запускать на улицы, Челны клялся ему, что уже, чуть-чуть, почти-почти, к осени готово будет, сейчас доделаем. И тогда, по предварительным оценкам, количество тонн выбросов всякой гадости в воздух должно сократится минимум на 20 тысяч только за первый год введения в эксплуатацию. А это значит – больше чистого, синего бескрайнего неба и меньше серых мрачных смоговых туч.

Да, веселое ему предстоит второе полугодие. Ничего не скажешь. Время идет, а суть не меняется – спать он будет в следующей жизни. В смысле, совсем в следующей, а не в очередной цепи перерождений самого себя же.
Вторая обжигающая волна.
Небо.
Воздух, широта и простор.
Взять и свалить к черту в гости к Ринчину в его степи на первой неделе сентября. В отпуск. Н все 10 дней. Без него отгуляют-справятся, так и так собирался отдыхать хоть немного.

Надо же иногда делать себе подарки.
Хотя бы на день рождения.

Хотя бы на 870-летний юбилей.