Эй, Дороти, а помнишь мы с тобой воображали, будто попали в волшебную страну? Помнишь наших друзей, которых мы придумали, для нас двоих? Помнишь приключения, о которых мы друг другу рассказывали, делясь наивными детскими фантазиями? Помнишь то, насколько они отличались? Все эти истории, рассказанные где-то в укромном месте, где нас не найдут мои родители и не запрут меня на несколько бесконечно долгих дней за то, что я бездельничаю. Весь этот восторг, наш с тобой, все мечты.
Помнишь?
Я почти забыл.
Говорящие животные, монстры, волшебницы и колдуньи - они все только плод нашего воображения, ведь так? Не настоящие, это глупости, бесполезные мысли маленьких детей, коими мы и были. Нет, я вовсе не повторяю слова отца, я правда так думаю. В перерывах между тем, как перед глазами носки волшебных туфелек считают желтые кирпичи с каждым шагом. Сколько их всего было?
Я всегда сбивался со счета, если честно.
Ты была единственной, с кем я мог поделиться. Единственной, кто верил и понимал, потому что ты (такая же) мой лучший друг, поддерживающий меня во всех пустяках. И даже сейчас, спустя столько лет, ты все равно выбрала меня - отправилась на поиски после того как я бесследно исчез. Так же, как и мой отец до этого.
Ты ведь знаешь, почему он исчез, Дороти?
О, конечно же, ты знаешь.
Мои родители всегда были чрезмерно фанатичны в своей вере, карикатурно-религиозны, воспитывая меня не то что в жестких рамках - в испанском сапоге, только был этот сапог на все тело и перекрывал мне воздух полностью. Любая провинность - я отродье, любая осечка - я жалок и бесполезен. Любая попытка сблизиться с кем-то - взращивание гордыни и тщеславие.
За нами они следили наиболее пристально, особенно когда мы повзрослели, ведь были уверены, что мы можем начать жить “во грехе”. В чем-то они были даже правы, потому что с тобой рядом я действительно начинал жить, а не существовать. После смерти Тото это ощущалось как никогда остро.
Помнишь как она умерла? Укусила кормящую руку, защищая меня. Это было так странно, знаешь? В любом случае, если я когда-то и вернусь в тот дом, то лишь затем, чтобы навестить ее могилу. Ужасно скучаю по ней, Дороти. Вы как две половины меня. Были. Теперь осталась только одна - ты.
Почему я сбежал? О, ну, я просто испугался. Подумал, что твой дядя все равно меня видел и теперь в живых не оставит. Думаешь, не стоило? Какая теперь разница, я все равно сбежал и не могу сказать, что сильно жалею.
Но вот на мясо смотреть, пока что, все еще не могу. Когда в округе пропадали люди, никто и подумать не мог на вашу семью, да? А ведь мы родственники, хотя и дальние, но никто из нас до последнего не знал что на соседней ферме живут каннибалы.
Наверное, родители были правы и я отродье. Ведь меня больше волнует сам факт того, что мясо на столе было человеческим. Но абсолютно не волнует, что когда-то это мясо было моим отцом.
Кто я после этого?
Ты всегда была сильной и смелой, Дороти. Всегда заставляла меня идти вперед, если я сомневался. Сейчас я сомневаюсь, как раньше не сомневался ни разу. И мне очень нужна твоя помощь.