— lana parrilla —

НИНО ТЕЙМУРАЗОВНА БЕРИЯ (ГЕГЕЧКОРИ)
1905 г.р. // первая леди СССР
Первая красавица кремля родилась в Грузии в семье дворянских кровей - и была полной противоположностью будущего мужа, родившегося в семье бедных крестьян. Она была преступно красива и желанна, он - ничуть, но брал харизматичностью и природным магнетизмом, открывавшим перед ним все двери. Они оба считали, что достойны самого лучшего, и в этом всегда были честны друг с другом.

Он был её билетом в самостоятельность, мучительную сепарацию от родственников. Знала ли она, на что меняет семью тираничного дядьки? Думаю, да. Соглашаться на меньшее вообще-то не в её правилах. Дворянская кавказская кровь требовала королевской жизни - и, что ни говори, Нино ее получила. Со всеми её подводными камнями и страданиями.

А Берия - он получил всё, и самую красивую женщину в придачу (в доказательство своего могущества).

У них образцовая семья: муж, жена, умница-сын и большой-большой дом в Баку, а затем и в Москве. По воскресеньям они играют в волейбол (супруги - всегда в одной команде), Нино не умеет кататься на лыжах, но зимой не пропускает возможности прогуляться по лесу. У нее в Москве личная маникюрша и кремлевская швея - и всегда самые качественные, лучшие вещи, хотя, если честно, и мешок из-под картошки на Нино смотрелся бы как самый безупречный костюм. К лоску она приучает и Лаврентия, так как знает, что в периоды нездорового карьеризма трудоголизма он забывает следить за собой совершенно.

До нее доходят слухи: регулярно, а то и сам Берия неосторожно (для контрразведчика?) оставляет следы, но Нино улыбается и говорит, что это, конечно, женщины-агенты в спецслужбе мужа.

Слухам она не верит, но в какой-то момент скрывать Лялю больше не получается: Лаврентий отличный разведчик, и ему удается провести всех - но не свою жену.

Придешь ли ты к любовнице, чтобы просить не свидетельствовать против супруга? Или будешь рада оставить его гнить в застенках в ожидании смертного приговора?

Так или иначе, ты получила свою сказку, но никто не говорил, что она будет со счастливым концом.

Каждый из нас заплатит свою цену.

Но признайся: быть Берией тебе нравится не меньше, чем мне.

Ровно как удобен тот факт, что роман с актрисой длиною практически в жизнь - так удобно списать на меня. Любовница Берии - звучит универсально. И это наша большая маленькая тайна, что на троих. Ты заслуживаешь быть счастливой,

я - не имею права.

Мне кажется, это настоящая жена дона Корлеоне. Гордая женщина со стальными нервами, не расколовшаяся на тяжелейших допросах, не отступившаяся от семьи и легенды, которую они строили и отстаивали годами.

А еще тут, кажется, стекольный завод вырабатывает любую пятилетку в три года.

Ты не боишься сложных тем вроде фем, полиамории без романтики с 2/3 сторон, ты самодостаточна, играешь для души, экспериментируешь с жанрами - я тебя похищаю встаю на колено, предлагаю выйти за меня замуж. Наташа+пиво в подарок. deal.

❝ государыня, помнишь ли, как строили дом — всем он был хорош, да пустой; столько лет шили по снегу серебром, боялись прикоснуть кислотой; столько лет пели до седьмых петухов, пели, но боялись сказать. государыня, ведь если ты хотела врагов, кто же тебе смел отказать?

— джессика честейн & олег янковский —

АЛЕКСАНДРА ФЁДОРОВНА & НИКОЛАЙ II
ум. в 1918 // последний русский император и немецкая принцесса, проклятые всеми богами
[indent] сколько слёз ты выплакала, королевна, наматывая на нити своей судьбы янтарь российской короны; сколько готовилась - потерять, и всё же даже не подозревала, насколько вымученным окажется твоё царство // сложно было не полюбить цесаревича николая, его доброта и кротость сопровождались пьянящим чувством неизведанного (теперь ты о россии знаешь - всё, и она тебе ненавистна);

[indent] ты и наши дети - не совсем даже русские, никки; убеждает александра в том себя - и всех вокруг; николай пытается править, но заведённое колесо безысходности ему - не остановить, он принял его в наследство от предков: империя должна умереть, а вместе с ней те, кто за неё продолжают бороться;

[indent] отсекают на плахе головы всех, кого они любили; николай думает: отречение его станет спасением для россии, но оно оборачивается - адом // александра оплакивает смерть старца распутина до конца своих дней и непрестанно молится - за жизнь своего единственного сына;

[indent] они оба - обречены на суд истории, но также они оба - заслуживают иной жизни.

1. этих великолепнейших персонажей на форуме ждёт вся семья [дети: ольга, татьяна, мария, я и алексей], а также многие игроки соответствующего периода;
2. на данном проекте нами прописан канон, где всем детям николая и александры удалось спастись, но сами они - однозначно погибают в июле 1918 года [как по канону - в доме ипатьева, екатеринбург];
3. пункт номер два не подлежит обсуждению, но в остальном - мы открыты для любых идей, с которыми придут потенциальные игроки на роли;
4. очень-очень много стекла мы для вас припасли, это не считая самого канона - только представьте, какой потенциал нераскрытый у прекрасных аликс и никки;
5. внешности - обсуждаемы! по всем вопросам пишите в гостевую, мы вас захватим и заберём к себе в чатик, залюбим и зацелуем;
6. приходите, родители. ваши - о.т.м.а.а.

— ruairi o'connor (?) —

АЛЕКСЕЙ РАЗУМОВСКИЙ_{дворцовые перевороты}
22 года // певчий, малоземельный казак, граф и тайный супруг
а л ё ш а — это имя впрямь особенное. синоним надёжности. за ним хочется спрятаться (особенно если ты девочка вечно маленькая, привыкшая к тени чьей-то широкой спины). будь она ребёнком, непременно сочла бы, что все, носящие э т о имя — благородные рыцари, посвящённые самим господом. 

у него был голос ангела, он впрямь был посланником господним; а иного объяснения лиза никогда не придумает // не примет, ведь душой не безгрешной хочется верить в то, что его покровительство заслужила. она стояла неподвижно, совершенно разбитая внутри, находя вновь утешение перед алтарём да в глубокой, порой до забытья, молитве. он пел каждый раз и непременно был самым статным, самым красивым среди певчих. ей казалось, будто этот голос медленно, но исцеляет. 

не улыбнулось тебе счастье, алёшенька, 
достался товар негожий.

она более не первая красавица при дворе и едва ли «весёлая цесаревна», едва ли модница — содержание бедное, а состояние души не позволяет надеть что-то ярче, цветастее чёрного цвета. словно окажется предательницей тогда; позабудет о тех, кого рядом больше н е т; о том, что потеряла самое дорогое // бесценное. но появляясь на ассамблеях и приёмах, вскидывает горделиво подбородок, не собираясь ломаться на глазах у той, которая не иначе как проклятия заслуживает. лиза слишком добрая // мнимая святая, слишком бога боится, чтобы самой проклясть. 

ей казалось, алёша должен прочь от неё бежать. немедленно. алёша ведь, совсем другой. у него не только голос, сама душа ангельская и взгляд чистый точно небо, прозрачный точно озеро лазурное; нетронутый разгульной, суматошной столицей. она бесконечно готова слушать его рассказы о далёкой малороссии, о береге днепра, о цветущей калине, о степях бесконечных, поросших чебрецом и полынью. ведь тогда в ней впрямь расстилается украинская степь и уносятся ветром разгульным тревоги. 

лиза находит в нём своё утешение. 

он не убегает — остаётся подле. 

он умеет читать её глаза и понимать в тишине.

лиза путается, не разбирая чувств. боится одиночества вечного. а он, алёша, совершенно безопасен — не офицер гвардейский, чужак, только петь и умеет — никому не вздумается гнать его через всю россию, туда, где погибнуть от самого холода возможно. лиза — сама опасность и её воплощение, не позволит изгнать себя и закрепится на своём месте прочно. алёша каждую минуту рядом, постоянно, бесконечно и кажется, никуда, никогда не исчезнет. лиза верит прежде всего себе и держит его за руку до того крепко, что едва ли вырвется. 

ты прости,
если обманывала тебя. 

лиза однажды сдаётся, выдыхает, растратив силы на то, чтобы выжить. она больше не влюбляется как прежде, девчонкой будучи, — такая любовь губительна. она теперь степенна, рассудительна, не торопится и долго молится в храме. не отпускает алёшу, умоляя (а мольба не приказ?) рядом быть. не соврёт ежели скажет, что его любит; да только любовью ли, какой положено? она сама не ведает, боясь едва собранное по осколкам сердце снова разбить. 

резюмируя, мне, как и любой елизавете, нужен разумовский. в голове вдруг появилась линия, несколько драматичная и даже какой-то открытый финал с их чувствами; словом, достаточно хэдов. было бы здорово посмотреть на них ещё юными, узнать, каким именно образом он оказался в списке её двора и многое другое. иногда посмотришь, подумаешь: и впрямь, никто лучше разумовского не подходил на роль того самого тайного супруга и близкого человека. абсолютно всё обсуждаемо: от внешности до любых деталей. пример своего поста предоставлю, как и техническую информацию. требований никаких не имею, только желание, чтобы у вас была та самая заинтересованность развивать персонажа, не только канону следовать. моё лс всегда открыто, буду рада поболтать. ♥ а ещё! обязательно вас одену, пусть графические вопросы не тревожат. 

— daniel brühl/ваш вариант —

ВИЛЬ АЛЕКСАНДРОВИЧ КУБАСОВ_ссср
64 года (1926-29.-3.1991) // Старший лейтенант химических войск - генерал-майор, начальник химических войск Московского военного округа 1972 - 1981 гг - заместитель начальника Академии химзащиты. Сын генерала, начальника химслужбы Вооруженных Сил.
«Что впиталось с боем, что впитали кровью
Воспитало в каждом правду, силу, волю.
Порванная форма, разбитые колени -
Нас воспитало наше поколение»
Им еще нет двадцати, они шагают по улицам освобожденного Берлина, хоронят не первую сотню боевых товарищей, учатся спать, не вскакивая от каждого шороха, учатся любить, дарить цветы, улыбаться, смеяться, танцевать. Жить.

Им выдают медали, но не дают разрешений. Виль и Ариадна играют свадьбу под тяжелые вздохи своих отцов – маршала Рокоссовского и генерал-майора Кубасова. На их празднике комсостава не меньше, чем на планировании наступательной операции – правда, никто еще не решил, что именно им нужно завоевать. Кроме признания тех самых отцов. В этой гонке Виль и Ариадна беспощадно проигрывают.

Им едва за тридцать – у них два сына, которым они решают дать фамилию Рокоссовского. И оба генерала опять не одобряют, но Виль с Ариадной, кажется, привыкли к мысли, что надежд родителей не оправдывают. Ни Академия МГБ, ни постоянные повышения на службе их не оправдывают. Они неправильные дети, неправильные родители, неправильные супруги, вечно в разъездах и разных гарнизонах, а то и заграницей. К счастью, упрямство у них все же семейное – и они не оправдываются. Не просят прощения. Никогда. Ни у кого.

Им еще нет сорока – они лет пять как уже седые. Серебристые пряди легко прячутся под фуражку или очаровательную шляпку, как Виль с Ариданой за своей работой от воспоминаний. Они идут по Германии победным шагом дважды – как солдаты в 45-ом, как хозяева этой жизни в 62-ом: военная переводчица и начальник химических войск в танковой группе, стараясь не вспоминать, сколько крови у них под ногами.

Им около пятидесяти – все вершины взяты: дети выросли, Виль генерал-майор, Ариадна преподает в Академии Внешней разведки и наконец может возвращаться домой вовремя. Они могли бы отдохнуть. И почти двадцать лет как нет Александра Кубасова, десять лет как нет Константина Рокоссовского, а их тени все еще ходят по квартире. Могли бы расслабиться. Могли бы… Но пистолет так заманчиво и знакомо ложится в руку Ариадне, а Виль со знакомым ужасом слышит выстрел в соседней комнате и так знакомо стоит над могилой, держа в руках прощальную записку. Таких у него с 45-го целая коробка, только в голове все равно будет повторяться только одна: «будь счастлив, пожалуйста».

Вилю немного за шестьдесят. Он никогда не верил в Бога, но, кажется, начинает верить в приметы. Тринадцать лет одиночества добивают то, что еще осталось от его сердца, словно предчувствуя, что победить в этой войне невозможно. Виль уходит тихо, без драмы, как полагается солдату, которым он навсегда остался, несмотря на погоны.

коротко о званиях и основных датах персонажа и его отца
«На детях гениев природа отдыхает». Виль и Ариадна – поколение железного занавеса, но самое главное – «железных», «идеальных» советских людей. Тех самых, которые не имеют права на слабость, у которых с подросткового возраста нет ни дня, чтобы отдохнуть. У них нет времени на болезни, слезы, боль и прочие человеческие «слабости» - они дети генералов, дети репрессий, дети войны, прошедшие ее от первого до последнего дня, дети, для которых идеальный – единственная форма достойного существования, чтобы не разочаровать окружающих. И себя.  Работающие на пределе, несгибаемые с виду, подавляющие всё внутри себя годами – и эмоции, и банальную усталость, и здоровье им за это спасибо не сказало.
Они оба ушли из жизни рано – Ариадна сломалась психологически, застрелившись из трофейного пистолета отца в 53 года. Виль сломался физически в год распада СССР (символично, грустно, больно) в 64 года. Им обоим бы еще жить и жить, но они отдали все свои силы, все здоровье тому, чтобы поднять страну, отстоять ее в войне, выиграть «Холодную» и прыгнуть выше головы, доказывая, что не просто приложение к именам своих отцов и знаменитых наставников.
Приходи, обсудим, как нам жить - это грустная и не самая долгая история, но ее насыщенности и событий хватит на пару томов романа. У нас за спиной 30е, вся война, гонка вооружений, первый полет человека в космос, химическое оружие, разведка, двое чудесных сыновей и, конечно же, стальной замок на сердце, который мы открываем только наедине, потому что друг другу мы можем простить слабость. Или любить – это все-таки сила?