Miia — Dynasty

  прыжок в Маливор, был одной из сотни жертв, что ты принесла ради спасения дорогих тебе людей. миг, когда ты поистине осознала, для чего была рождена на свет. в ту секунду, все было так четко и ясно, как не было никогда в твоей жизни. ты родилась, чтобы умереть спасая мир от его бесславного финала.

  плутая во тьме, из раза в раз осколками тишины наслаждаясь, ты понимала, что поступила правильно. и лишь кусочек обуглившейся души, стремился вернуться обратно. буквально рвался в объятья бессмертного феникса... Лэндона, глупого мальчишки, в сердце которого тебе посчастливилось отвоевать себе место. не выдержала, разорвала все путы забвения и вырвалась на свободу, в мир, где никто тебя даже не вспомнил. просто не мог признать.

  Хоуп Майклсон, была стерта из книги жизни, будто и не было никогда. такова плата за героизм. ты выбрала путь одиночества тогда, ты выбираешь его и сейчас. стоя на перепутье нескольких улиц, там где у мусорного бака кошка скребет канализационный люк, нерадивую мышку пытаясь выхватить за юркий хвост. твои ладони, испещренными линиями любви и жизни, тремором в запястьях отзываются. брошенный взгляд на мелкую дрожь и учащенное дыхание сбитого ритма.

  напуганный, загнанный зверек, как та самая мышка. не такой желала видеть тебя мама, не такой воспитывал отец. однако, это единственный путь, дабы спасти их от самой себя. слишком много ошибок, помноженные на сотни неоправданных ожиданий. огромный груз ответственности и бесчисленные удары судьбы по самым болезненным точкам. Хоуп захлебывается в собственных косяках, словно утопающий, что не в силах ухватиться за протянутую руку спасателя.

  клетками кожи, перемену в воздухе ощущаешь. мелкий пушок на затылке вибрацию хищно челюстями ловит. привычный но давно забытый парфюм, по ноздрям бьет на манер боксерского хука. аквамарин глаз ты на него устремляешь, зрачком точечным вопя: "уходи, Элайджа. оставь меня одну. я не заслужила быть узнанной тобой".

  не столь давний срыв печати вампиризма, шатает нервы. выкручивая тумблер эмоций, на все новые и новые вершины снежного хребта. невротично пальцы с кулачки стискиваешь, вниз опуская. ком в горле размером с торнадо, в глотке застревает. путь к кислороду наглухо отрезает. ты не в порядке. никогда не была и вряд-ли когда либо уже будешь. и только твоя семья способна понять, что ты на самом деле чувствуешь.

  клеймо Майклсона, приходит в наборе с врожденным чувством вины и непомерной ответственностью. Элайджа знал об этом как никто иной. страницы истории твоего дяди, были испещрены багровыми полосами и бисером слез от нескончаемой боли. той боли, что не унять добрым словом и объятьями. именно с таким багажом отчаяния, в фильмах случаются массовые проклятия и геноцид.

  порой тебе даже казалось, что с дядей Элайджей, тебя связывает куда больше, нежели с остальной семьей. он с детства взял на себя ответственность сплотить то, что разбито мелкими осколками. то, что не подлежит починке. ты же, была рождена чтобы объединить то, что не смог он. и вы оба потерпели поражение. вновь и вновь лажая, на поприще семейных трагедий. в то время, как на вас все так сильно надеялись.

  — да, все хорошо — взяв себя в руки, поплачешь когда-нибудь завтра, ты уверенно шагнула прочь, в надежде скрыться от лица старшего Майклсона куда глаза глядят.

  но не тут то было. все ж, видимо родная кровь бьет по вискам и взывает к разбирательствам. на миг прикрыв глаза,  глубоким вдохом углекислый газ сквозь поджатые губы в мир выпуская. преодолевая своего худшего врага, саму себя, ты улыбку фальшивую, как маску на лицо натягиваешь. я женщина, а значит актриса. похуй что хреновая, когда дело касается семьи. он не должен знать, что та, в кого он верил так неистово еще до ее рождения, так сильно облажалась.

  — что? нет! впервые вижу... и вообще, уйди с моей дороги — лучшая защита — это нападение, так учил тебя отец. это знание ты вколачивала в свою голову сквозь призму боли переломанных костей и агонию потерь. посему, прошла мимо дядюшки, специально задевая своим плечом его. с вашей разницей в росте это выглядело весьма потешно со стороны. однако, ты четко обозначила, что его компания тебе не интересна, хоть это было и не так.

  но стоило выйти из проулка, как ты буквально спиной ощутила что дядя следует за тобой по пятам. черт, вот попала. это же надо было в таком большом городе, наткнуться именно на Майклсона. мое везение выходит на какой-то новый уровень краха. спустя пару домов, не выдержав, ты повернулась лицом к Элайдже.

  — ты что, преследуешь меня? я же сказала, мы не знакомы... и я не испытываю никакого желания исправлять сие упущение — речь с английским акцентом, вышла слишком эмоциональной. во всяком случае с точки зрения двух незнакомых людей. а как вишенка на торте, тут же подключилась еще и привычная тебе жестикуляция рук.

  ты инстинктивно прикоснулась к подвеске с буквой "м", но тут же отдернула руку словно обожглась.

  — надеюсь мы разобрались и ты отвяжешься от меня? — тебе на подкорке, хотелось сесть с Элайджей в уличном кафе, заказать по молочному коктейлю и проговорить до заката, а может быть еще чуточку дольше. рассказать все, что горит на кончике языка. поведать о том, что можно было бы изменить_исправить, сделать лучше.

  ты буквально была тетрадкой с надписью "работа над ошибками". но это слишком опасно, что если ты все только хуже сделаешь в итоге. снова накосячишь и это будет уже не исправить. так что, Хоуп, рот на замок и не играй в Лиззи Зальцман, понимаю, вы стали непростительно близки но, дружба дружбой, а одну семью с другой мешать не стоит.

  как Майклсон, ты обязана молчать во благо, и не важно насколько это болезненно. молчи, когда так хочется кричать.

День на Кибертроне протекал вяло, несмотря на череду активных сражений, коими заполнился каждый нанотакт и каждый астроцикл. Бывшему архивариусу казалось, что он ничем не отличается от бесконечной цепочки предыдущих, однако, когда он был готов впасть в то, что много миллионов лет спустя люди назовут депрессией, автобот вспоминал о том, сколько искр его братьев и сестер угасли рано и безвозвратно в этой жестокой войне, и ему становилось немного легче, и, в то же время, печальнее и больнее, словно на нем одном лежала вина за конфронтацию и смерть друзей и товарищей. Впрочем, в этой ситуации следовало пожалеть Зету Прайма — вот уж кому тяжелее всех, ведь лидеру приходилось отвечать не только за себя и даже не за свой отряд, а за целые поколения трансформеров, носящих красно-белую инсигнию. Наверное, Оптимус не смог бы даже представить себе, как бы справлялся с подобной ношей и должностью.

и все же, многие прочили ему место лидера. Хотя бы потому, что бывший Орион происходил из древнего рода Праймов, из которого зачастую и выходили предводители автоботов с историческими и легендарными именами, коих на Кибертроне сменилось уже тринадцать. Оптимус не знал, скольким из его "родственников" удалось выжить в этом нескончаемом пекле залпов и оглушительных выстрелов орудий, но он искренне надеялся на то, что найдется хоть кто-то, кто сможет продолжить дело Праймов в будущем.

Впрочем, думать о будущем было и рано, и, по сути, некогда — кибетронец патрулировал Иакон, несколько астроциклов назад разделив эту работу с Рэтчетом — медиком с большой искрой, но с достаточно жестким и, порой, беспринципным характером, позволяющий ему прикрываться своей должностью и ставить на места наиболее дерзких товарищей. Товарищи намеревались обойти Иакон за тридцать циклов и встретиться в условленном месте. Конечно, бывший архивариус даже не рассчитывал на то, что будет легко, однако, десантного корабля десептиконов, угрожающе зависшего над руинами некогда прекрасного города автоботов уж точно не мог предсказать. И этот факт ситуацию легче не делал. Именно поэтому пришлось отойти от плана и направиться к кораблю, в котором нужно было уничтожить большое количеств врагов.

Нужно уничтожить... И когда он, Оптимус, стал таким жестоким? Не он такой, а жизнь такая? Просто потому, что десептиконы унесут еще больше невинных жизней. Из окружения бывшего Ориона было мало истинных вояк, многие, также, как и он, вынуждены были взяться за оружие просто потому, что больше было некому — слабохарактерные или законченные пацифисты пали в войне в первых рядах, а те, кто остались в живых, находились в тылу, где их навыки были более полезны, например, Персептор.

Мощные заряды энергона, выпущенные из пушки на спине, разорвали корабль на несколько кусков, а в виднеющемся в зияющих рваных ранах обшивки автобот увидел впереди маленькую желто-черную фигуру, окруженную со всех сторон десептиконами. На счету каждый нанотакт, если Оптимус опоздает, то Кибертрон потеряет еще одного автобота.

Последний из рода Праймов вылетел через дыру, трансформировался прямо в полете. Секира сверкнула энергоновым лезвием — и оба противника упали на землю уже осколками металла. Оптимус протянул незнакомцу руку, помогая ему подняться. Кибертронцу оставалось только удивляться ловкости и способностям желто-черного собрата, который до последнего противостоял численному перевесу противников в одиночку.

— Ты искусный боец. Но одному здесь лучше не оставаться. Для автоботов в Иаконе уже небезопасно.

Тем временем к их компании присоединился опоздавший Рэтчет, которому, после того, как маленький автобот представился, бывший Орион поручил вылечить Бамлбли. И уже тогда Оптимус заметил искорку бунтарства и не подчинения стандартам, которые проявил его новый друг. Которому был нужен... он?

— Меня зовут Оптимус.

Он видел удивление на фейсплейте Бамблби, однако, несколькими мгновениями позже, он и сам впал в шоковое состояние. Массивные руки обхватили предплечья, а голос стал жестким и злым.

— Мегатрон...

Рэтчет перехватил разговор, пока Оптимус пытался прийти в себя. Ему просто не верилось, что Зета мог так бесславно погибнуть — для бывшего архивариуса лидер был чем-то несокрушимым. Чувствуя, как сжимающиеся в кулаки пальцы скрежещут о металл, Оптимус выпрямился.

— Нам надо перегруппироваться. Поблизости есть командный центр.

В голове налетали друг на друга мысли. Что делать? Кто теперь поведет автоботов теперь, когда у них нет предводителя? И как сказать ужасную весть возникшей голограмме Джетфайра?

Оптимус резко почувствовал себя одиноким. Да, Зета помогал ему раздавать указания, а автоботам был нужен пусть временный, но командир. Именно поэтому кибертронец принял свое первое сложное решение.

— Пока я принял временное командование. Сообщи об этом своим бойцам. Идемте, автоботы.

Последнее относилось к Рэтчету и Бамблби. Медик пожал плечами, а вот в фигуре и лице Бамблби промелькнула какая-то тень. Но у Оптимуса не было времени, чтобы выяснить всеб подробно.

— Нам нужно добраться до Декагона и восстановить систему связи. Автоботы, поехали!

И, трансформировавшись, первым выехал на разрушенную дорогу.

Снова на этой Земле. В Кардиффе. Так много раз представляла, каким будет это возвращение. И сколько бы вариантов ни проигрывало моё богатое воображение, среди них не было нынешнего. Дочь Доктора, о которой он ни разочка не обмолвился хотя бы между делом, способная найти и пересечь трещину между Вселенными. Которые, к слову, вновь начали появляться? В последний раз ничем хорошим оно не закончилось. Впрочем... Ох. Мне сейчас не до потенциальных новых нападений на Землю всё теми же киберлюдьми или кем-то ещё. Голова и так идёт кругом, от одной только мысли: я дома.

И то не совсем. На дворе две тысячи двадцатый год. Прошло больше десяти лет с того момента, как Розу Тайлер официально объявили погибшей. И я не знаю, что с этим делать. Нашей большой семье было нужно где-то остановиться, и старая пустующая квартира оказалась очень кстати. На первое время, пока ни разберёмся с тем, как снять с себя на пару с отцом статус "мёртв". О, прямо-таки ощущаю напряжение, что витает в воздухе и грозит ударить болезненным разрядом молнии прямо мне по лицу, каждый раз, когда родители поднимают на меня свой хмурый взгляд. Не думаю, что они рады вернуться в эту Вселенную. Здесь всё придётся начинать заново, каждому из нас.

Расформированный ЮНИТ и полупогибший Торчвуд задачу не упрощают. С каждой секундой меркнет моя надежда так легко со всем разобраться, попросить помощи у уже знакомых агентов. Обратиться к правительству напрямую? Нет, наверняка они до сих пор с содроганием [ведь его появление означает приток новых инопланетных проблем] и толикой гордости вспоминают имя Доктора, но с чего бы вдруг стали вникать в проблемы девушки, которая кичится знакомством с Повелителем Времени? Таких, как я, к сожалению, десятки, если ни сотни, тысячи... Уже давно не имею права считать себя особенной. Не после всех этих снов, таких реалистичных и удушающих, не дающих мне высыпаться больше года. Эти сны пропитаны смехом и болью. По ним можно было бы написать целую книгу, даже цикл, и, знаете, вышел бы неплохой способ выжить в мире, где у тебя нет ни паспорта, ни нормальной работы. За спасение планеты, конечно, приятно получать благодарные улыбки и речи, но денег никто не платит, а без них как-то туго. Особенно теперь, в две тысячи двадцатом.

Перенастроенный вихревой манипулятор на моём запястье улавливает всплеск темпоральной активности где-то за Кардиффом. Снова Дженни? Или ТАРДИС? Несколько дней всё было спокойно, в один из таких я даже смогла почти выспаться! Это было приятное сновидение о женщине с короткими русыми волосами, бегающей по консольной комнате за маленькой кудрявой девочкой. Узнавшая в прошлом месяце, что очередная регенерация Доктора — женщина, примерно теперь я представляла, за кем наблюдала во сне. Даже утро встречала с улыбкой и, скорее всего, попробовала бы как-то связаться с Тринадцатой, мне был необходим совет: что делать дальше? Пока что не успела придумать, как её можно "призвать", и, похоже, сегодня на это времени не остаётся.

Родители ещё спят, вымотанные беспокойным маленьким сыном, и я оставляю записку на кухне с просьбой не волноваться. На обратном пути надеюсь забежать в магазин — в холодильнике, кажется, ничего не осталось. А пока, вбив нужные координаты на манипуляторе, отправляюсь на живописное побережье маленькой деревушки. Позже, пожалуй, подумаю о покупке подержанного автомобиля или велосипеда, на худой конец. Ведь это перемещение чуть ни заканчивается моим впечатыванием в широкую стенку накренившегося и просевшего в песчаную глубь космического корабля.

"Вот тебе и несколько лет работы на параллельный Торчвуд", усмехаюсь. Время отругать себя ещё будет. Вот если бы на пару значений координат в сторону... Тряхнув головой, достаю из-за пояса пистолет. Не такой, как носит ФБР или полиция, мой выпускает энергетические заряды — эффективно против инопланетных вторженцев. Держу оружие наготове, пока осторожно прохожу вдоль корабля. Этот не похож на тот, что упал в Темзу в две тысячи пятом. И совершенно непонятно, где здесь дверь, окна, откуда и выпрыгнет ли на меня что-то недружелюбное. Ох, здесь бы не помешали другие штучки с параллельной Земли. Чтобы исследовать этот корабль, а ещё лучше отправить его в штаб, подальше от любопытных глаз обычных зевак.

К слову, о них. Где-то за спиной слышу хруст. Понимаю, что рассекающий небо космический корабль не мог не привлечь внимание деревенских жителей. Наверняка они разделились на две группы: пока одна в ужасе собирает вещи и убегает подальше отсюда, другая хочет посмотреть, что же приземлилось на их пляж. Лишние свидетели. Жертвы, если в корабле и правда очередные внеземные враги.

— Доктор... — шепчу на выдохе. Невозможно не узнать этого мужчину в чёрной кожаной куртке. Он... Всё ещё он? А я, по всей видимости, должна быть сейчас в две тысячи пятом году, дома с матерью или в какой-нибудь забегаловке с Микки. Ведь точно не помню, чтобы мы с Доктором напали на след ещё одного космического корабля.

Он узнаёт меня. Он удивлён видеть меня здесь. Значит, уже спутница, но сегодня не в ТАРДИС. Это хорошо, не хотелось бы создать очередной временной парадокс встречей с самой собой. Впрочем, и его не должно было здесь оказаться. Мне ещё ни разу не снилась ни одна из наших потенциальных встреч. Вроде сегодняшней или той, в норвежской бухте с Тринадцатой. До сих пор не могу собрать воедино пазл, настигающий ночью. Иначе сегодня меня бы здесь не было.

— Я... — что мне сказать? Первым делом хорошо бы опустить пистолет. За пояс не убираю, неизученный корабль всё ещё представляет опасность. А даже если бы из него сейчас кто-то и выпрыгнул, я успею среагировать? Нет, не думаю. Не могу отвести взгляда от Доктора. Не могу подобрать слов, зная, что он всё равно не поверит. — Доктор, спутница и рухнувший инопланетный корабль. Как в старые добрые времена? — усмехаюсь. Кажется, дрожащий голос выдаёт моё волнение. Так много хотелось бы рассказать ему, а больше всего на свете подбежать и обнять как можно крепче, но я разве могу?

Его Роза сейчас в другом времени, в безопасности и окрылённая знакомством с новым инопланетным другом. У неё ещё всё впереди. У них обоих. Грустная улыбка с толикой сожаления застывает на моём лице. Не больше месяца вновь на родной Земле и уже повстречала двух разных Докторов. Одну совершенно чужую и второго. Такого знакомого. Близкого и родного. Глубокий вдох, чтобы удержать себя в руках. Он ведь просто так не уйдёт отсюда, да?