ГИДЕОН ПРУЭТТ ИЩЕТ БРАТА
andrew garfield
✦ fabian prewett, 34 Представьте, что вы всю жизнь только тем и занимаетесь, что пытаетесь оправдать чьи-то ожидания. Представьте, что вы – наследник чистокровного рода, что однажды на ваши плечи ляжет ответственность за семью, что вам кровь из носу нужно быть идеальным во всём – потому что все ждут от вас этого. Иногда я благодарю судьбу за то, что не родился старшим. Но вот за Фабиана мне всегда было обидно – за то, что он всегда стремится к невообразимым высотам, всегда их достигает, но никогда не получает ощутимого вознаграждения. Как будто все его усилия, что бы он ни делал, неминуемо канут в пустоту. Не скажу, что мы с ним были идеальными братьями – из тех, что никогда не ссорятся. Да ссорились, конечно. Но каждый раз, когда ему было плохо и больно – это как будто эхом отзывалось у меня в душе. Я видел, как он из кожи вон лезет, пытаясь быть лучшим, и чего ему это стоит. Я видел каждый его нервный срыв и всякий раз поражался тому, как у него хватает сил подняться после. Кое-что, впрочем, не давало мне покоя – смутное ощущение, что что-то станет последней каплей. Я сказал ему: «Знаешь, ты имеешь полное право быть не идеальным» – в надежде, что у меня получится удержать его от края пропасти. Уж не знаю, насколько получилось, но... по крайней мере, он всё ещё со мной. По крайней мере я видел его в больничной палате в Мунго, когда он приходил навещать меня после того злосчастного взрыва. Он сказал мне тогда: «Знаешь, ты имеешь полное право быть слабым». И... меня как будто бы отпустило. Как будто стало легче дышать. Настолько легче, что следующие добрых полчаса я прорыдал ему в плечо, не боясь, что меня осудят или не поймут. ✦ дополнительно |
[indent] Последний раз Ги столкнулся с отцом, когда собирал вещи для переезда. С того злосчастного разговора про клоунов и «когда же ты повзрослеешь» успело пройти некоторое время, однако Ги то ли оказался излишне упрямым, то ли злопамятным. Факт оставался фактом: говорить с Мариусом Пруэттом ему больше было не о чем. Отношение к себе он понял, все точки были расставлены, дело оставалось за малым – убраться из «Гнезда», которое без Молли и Фаба резко перестало быть тем самым домом из детства, столь любимым Ги.
[indent] Новость о том, что по его душу приходили вич-вочеры, разнеслась по семье в мгновение ока, и «Гнездо» томилось в молчаливом ожидании дальнейших событий. Ги чувствовал, как неуловимо меняется атмосфера. Чувствовал взгляды, в которых прямо-таки читалось неверие в то, что всё это на самом деле. Когда он случайно встретился с отцом в коридоре, с парой тяжёлых сумок с вещами, Ги поначалу хотел взглянуть на него с вызовом, сказать что-нибудь, не ждал, что клоуна в вочеры возьмут, да? Но передумал. Решил, что больно много чести. Вопреки всей своей дурашливости и несерьёзности, из детских претензий к отцу Ги давным-давно вырос.
[indent] К тому же, молчание и равнодушие ранят сильнее любых слов – об этом Ги тоже прекрасно знал.
[indent] И видел, как отец тоже что-то хотел ему что-то сказать. Что именно – этого он уже никогда не узнает, но, честное слово, он и в последний раз сказал более чем достаточно. Ги сильно сомневался в том, что услышит о себе что-то новое.
[indent] В итоге «Гнездо», которое по меркам некоторых из «священных» тоже звёзд с неба не хватало, он променял на крохотную дешёвую квартиру в Косом переулке. Владелец долго стыдливо рассказывал, что вообще-то мало кто горит желанием здесь селиться, потому что звукоизоляция ни к чёрту, зимой жуткие сквозняки, а летом духота, да и запах лекарственных зелий, доносящийся с нижнего этажа, кажется, не выветрится отсюда и за несколько столетий. Ги окинул комнату пристальным взглядом, оценил тесную кухню, потёртый диван с выцветшей обивкой, заменявший спальное место, расколотую плитку на стенах туалета, поющие на ветру оконные ставни, облезлый коврик, оставленный не то предыдущим жильцом, не то брошенный владельцем для создания хоть какого-то подобия уюта – и, широко улыбнувшись, заявил, что это идеальный вариант.
[indent] «Гнездо» и эта квартира были словно небо и земля. Но Ги рассуждал так: «Орлиное гнездо» было семейной усадьбой и жить там, соответственно, должна семья. А он один. Без жены, без детей и так далее. В сущности, что нужно для него одного? Да не так много, если подумать, на самом деле: место для сна, место для еды и туалет. Тяги к излишней роскоши в нём никогда не было, да и находиться в этой квартире долго Ги не планировал: за первые дни работы в штабе вич-вочеров он успел осознать, что именно там в основном проводить время и будет. В квартире он нуждался исключительно как в месте для того, чтобы было куда сложить своё бренное тело после трудного рабочего дня.
[indent] Поэтому он сразу сказал тёте Лукреции: «Тебе там не понравится».
[indent] Это не блэковский Рейвен-Хаус и даже не «Гнездо». Это самая обычная маленькая квартира, рассчитанная исключительно на одного человека – и да, Ги прекрасно понимал, какое именно жильё он снимает. У него не поехала крыша, не помутнился рассудок, он не ударился головой на одном из последних рейдов (разве что совсем чуть-чуть). С самого начала, когда у Ги только возникла мысль о переезде, и до самого конца он очень чётко осознавал, что творит, на что тратит деньги и где планирует прожить следующие... бог знает сколько лет.
[indent] Возможно ему просто нравилось смотреть на то, как от его каждого подобного решения у всех знакомых и родственников вытягиваются лица.
[indent] Тётушка, правда, всё равно настояла на своём визите, и тут он мог разве что руками развести, мол, ну как знаешь, моё дело тебя предупредить. Ради приличия к этому визиту стоило бы хоть сколько-то подготовиться: пыль там вытереть, окна вымыть, сообразить какое-то подобие праздничного ужина, всё такое. Одно «но»: бумажная работа всё так же никуда не делась; её было много что у хит-визов, что у вич-вочеров – у них-то тем более. И времени эти бумажки усасывали столько, что диву даёшься – а куда же подевались последние два часа, я же только-только сел отчёты заполнять.
[indent] Ну вот туда и подевались. И пришлось Ги возвращаться второпях – министерский камин отправил его прямиком в «Дырявый котёл», где заказал пастуший пирог с собой и, забрав свой заказ, рванул к Малпепперу. Тётушка как раз там его и дожидалась.
[indent] – Прости-прости! – извиняется он буквально на бегу, – давно тут ждёшь?
[indent] С обратной стороны дома была хлипкая лестница, которая как раз и вела на второй этаж. Ги впихивает запакованный в бумагу и перевязанный бечёвкой пирог в руки тёти Лукреции, попросив подержать его, пока он ведёт неравную борьбу с заедающим в замочной скважине ключом. В конце концов дверь поддаётся, и Ги, изобразив галантный поклон, приглашает тётушку пройти внутрь.
[indent] – Дом, милый дом. Тебе нравится?, – ехидничает он, – падай, куда хочешь, – из вариантов был, собственно, диван и невысокий табурет, – сейчас ещё чай заварю, вообще заживём.
Пять часов, правда, уже успели пройти, но ведь лучше поздно, чем никогда, верно?
Я отдаю себе отчет, что Каркаров персонаж канонический, следовательно, все вышеописанное при желании взять персонажа и слепить из него что-то совсем другое 
