ССЫЛКА НА РОЛЕВУЮ: https://jukeboxcross.rusff.me
ЖЕЛАЕМАЯ ВНЕШНОСТЬ: Tom Hiddleston
ТЕКСТ ЗАЯВКИ:
| DAIGRE SELWYN дайгре селвин |
• возраст: 32 года (на момент 1979 года) • деятельность: интересный молодой человек™, пожиратель • отношения: близнец, любовник, отражение и проклятие |
в голове твоей буря, а в руках моих судьбы
онемевших, но свято поверивших в эту борьбу
и враждебные флагманы тянутся к чёрному дну
Ему всегда удивительным образом давалась работа с живыми материалами. Ещё совсем маленьким, на просторах поместья из бесконечных каменных лабиринтов, Дайгре откопал заброшенный сад. Отрешённый отец, появляющийся дома раз в полгода, и безмолвный призрак матери, вечно следующий по пятам, не могли достать его тут, в царстве туманной зелени и раскидистых клёнов. В сад он привёл Дейрдре, за руку - они всегда были вместе, даже когда врозь.
Разница в две минуты имела значение только для них - она не смогла бы стать наследницей, а Дайгре тяготился ношей. Отец, давший ему примерно ничего, искренне считал, что может определять судьбу и будущее единственного сына - отец, который не смог справиться с потерей любимой жены и выцвел одной майской ночью. Его затхлый гобелен тенью волочился за Дайгре, пока не сковался путами презрения. Дайгре поклялся: никогда он не уподобится своему отцу.
Никогда он не станет приверженцем ирландских суеверий матери.
В его сны приходил орды мертвецов в облике многоликих слуа. Это был подарок от дорогой сестрицы - с неживым складывалось у неё. Дед души не чаял во внучке, решившей отважится заклинать зеркала - то, чем их род всегда славился.
Норманнские корни проросли в Дайгре холодным нравом и суровостью льда, но в то же время - азартом. Ему нравилось побеждать и завоёвывать, собирая трофеи на стене - похвалы учителей, одобрения взрослых, разбитые сердца.
Его сердце принадлежало одной только Дейрдре. Он знал - она никогда его не бросит, не предаст, не уйдёт.
Ему нравилось знать, что он поцеловал её первым; первым привёл в постель и первым объявил, что семейное проклятие благословит их. Пускай старшая, ДиДи была его самым преданным соратником и верным последователем. Она никогда не могла ему отказать, и Дайгре бессовестно этим пользовался. Он знал, что поодиночке им не выжить; что главное - не хотел.
Конечно, отказываться от благ и удовольствий жизни он не собирался, быстро сколотив вокруг себя в школьные времена кружок единомышленников. Полные безрассудства и тщеславия, они нарекли себя если не королями, то принцами. Тогда появился Сивард, всегда готовый поддержать его в набегах - славный душка Сивард Томас, такой же отчаянный и амбициозный, как он сам. Вместе им было предначертано захватить мир.
Вместе они свернули бы горы и сравняли холмы изумрудного острова с горьким морем.
Он так гордился меткой. Он так ею горел и не мог понять, отчего в глазах ДиДи не видит восторга. Метка жгла его руку костром и напоминала о той великой миссии, которую Дайгре возложили на плечи - он был избранным, и шёл напролом - взлетал к вершинам - оставил за спиной никчёмного отца и мать, вопящую банши каждые сумерки.
Единственное, что оставлять он не собирался - это ДиДи (и Сиварда). Он знал, что её зеркала станут их глазами. Знал, что никакие влюблённости сестры не разорвут связь, ну а женитьба - что ж, с этим он тоже разберётся, они ведь неделимы.
Одно сердце. Одна душа.
И новый мир, обещанный их Лордом.
Осенью семьдесят девятого, Дайгре впервые заметил в её глазах печаль, ему не подвластную. В один из вечеров он спросил:
- Кто она?
Впрочем, ответ ему уже был известен.
» младше сестры-близнеца на две минуты, о чём ДиДи не устаёт ему напоминать;
» вырос на сказках о Ши и Тир-на-Ног, наполовину ирландец (по матери), но всё ещё не решил, отдельна ли это страна;
» любовные похождения начал в подростковом возрасте и познал все прелести твинцеста, пока Дейрдре не отправилась трахаться с прекрасной половиной Хогвартса (впрочем, он знал, что их связь не закончится, никогда);
» выпускник Слизерина (а вы сомневались?);
» после выпуска, провёл год в Италии, познавая мир, там же проникся идеями Пожирателей (подробнее в личке);
» болезненная привязанность близнецов скреплена семейным проклятьем и тремя гейсами;
» крайне талантливый волшебник, когда дело касается «живой» магии — колдомедицина, растения, животные;
» ненавидит отца, потому что you failed us all;
» лучший друг Сиварда Томаса;
» питает необъяснимую страсть к шёлковым шейным платкам;
» делает головокружительную карьеру и идёт по головам, потому что все вокруг слишком тупые;
» убьёт своего лучшего друга за отказ присоединиться к Пожирателям;
» death eater & proud.
• ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Счастливого конца у этой истории не будет.
Во-первых, Дайгре медленно, но верно сходит с ума, пока Идея о Служении и Великой Цели его поглощает. Убийство Сиварда Томаса (да-да, отца Дина Томаса) станет последней каплей для ДиДи. Тогда она и поймёт - дело плохо.
Во-вторых, связь близнецов крайне болезненная. Любовь вперемешку со страстью, похотью, пьянящее чувство принадлежности и обладания, и, к тому же, они семья. Дайгре и Дейрдре выросли вместе, в пустынных залах безлюдного замка, и рядом была только мёртвая мать. Они действительно не могут представить мир друг без друга, однако именно это их и погубит - двоих.
В-третьих, Дейрдре действительно попытается вырваться к свету и начать новую жизнь, когда встретит миссис Чанг. Дайгре, в свою очередь, этого не допустит. Они с сестрой - вместе, навсегда. Они - против всего мира. А Чанг, это мимолётное туманное помутнение, эта желтоглазая - наваждение. Пройдёт.
В-четвёртых, это не совсем любовный треугольник, и плохо он закончится для всех, просто - по-разному.
В-пятых, да, в историю близнецов вмешано много кельтщины и ирландской мифологии; мне хочется расширить мир и поиграться с этими темами. Ну и если вы знаете, что было в Ольстере и почему they are dying in your head - тыща плюсов. Если не знаете - ничего страшного, расскажу.
Игрок на миссис Чанг имеется. История будет завязана на нас троих, ну и, конечно, детские флешбэки и школьные времена - всё будет. Я обожаю нпс-ить и раскрашивать мир, так что очень хотелось бы совпасть в этом желании. По постам - пишу в разных временах, но от третьего лица и без птицы-тройки, делаю сто тысяч нужных и не очень отсылок, с ответами не тороплю, рассчитываю на пост раз в 1-2 недели.
Пример моего поста ниже. Всё готова обсуждать и оговаривать. Ну и, конечно, не могу не показать вам арт-вдохновение для этого всего самого:
Приходите! Будет весело, правда, выживут не все.
P. S. Имя менябельно. "Дайгре" в целом символично - означает "вспышка огня". Вспышкой он и сгорит.
ВАШ ПЕРСОНАЖ: Дейрдре Селвин — сестра-близнец, потомственная зеркальщица, evil, oh, she's evil.
ПРИМЕР ВАШЕГО ПОСТА:
Удивляет не то, что Коби опять загребают в обезьянник, а то, какой залог требуют за бестолкового братца. Без своей подружки, узкоглазой шлюхи, Коби, конечно же, выйти отказывается. Дежурный коп лыбится Пёрл в лицо - от него несёт несвежим тунцом, рвотой и пóтом - узнаёт и здоровается. Приходится отсчитать восемь лишних банкнот, то, чем планировалось платить за электричество.
Они стоят на пересечении Мишен-Рок-стрит и Третьей. Коби прислоняется к кирпичной арке и затягивается, его подружка подтягивает порванные колготки в сеточку. По пухлым губам размазана вишнёвая помада, и Пёрл самой хочется предложить ей взять в рот за десятку.
- Ублюдок! - рычит Пёрл и залепляет брату оплеуху. - Ты чем, блять, думаешь!
Коби, очевидно, не думает и смеётся в рукав обшарпанной куртки. Мало того, что подрался с вышибалой и расхаживает с геройским фингалом на лоснящейся роже, так ещё и накуренный. Подружка его сползает по стене на асфальт и гремит побрякушками. Пёрл хочется обмотать цепи вокруг её шеи и вздёрнуть прямо на набережной, на рыбацкий крюк - до пирса тут недалеко, минут семь, не больше.
Первые развозчики газет начинают появляться на серых велосипедах. Один из них трезвонит нарочно и посылает Пёрл воздушные поцелуи. Она отвечает взаимностью - средним пальцем.
- Это последний раз, мразь ты конченая, - шипит Пёрл, резко вытряхивая сигарету из пачки, - надоело прикрывать твою задницу. Отель и так в долгах, пускай твоя баба отсосёт охраннику вместо залога.
Минг-Юнь, Инь-Ян, Пинг-Понг - как там зовут эту сучку - приподнимает подбородок и выдыхает дым в сторону Пёрл.
- Вашей дряхлой гостинице давно бы пора пойти на дно. Всё равно от этой развалины ничего не осталось. Устроишь бордель - зови, дам пару советов.
Коби продолжает ржать как лошадь. Пёрл бросает зажжённую сигарету, хватает тупую шваль за взъерошенный хвост и прикладывает головой о стену.
Дважды.
С тех пор Коби не звонит и трубку не поднимает. Джейсон места себе не находит и коршуном кружит вокруг телефона в Синей гостиной. Не перестаёт припоминать Пёрл то утро и повторяет, что Коби так и помрёт, в коробке из-под овощей, под мостом и с бомжами, а они ни сном, ни духом.
- Объявится, - хмыкает Пёрл, заканчивая раскладывать утренние газеты на подносе, - возьмут с травкой - и объявится, позвонит, слёзно станет вымаливать денежки. На этот раз, ты сорвёшься в полицейский участок в четыре утра.
Отец божится, что последний раз платит за сына и вытаскивает его, больше не даст ни цента. Мама вздыхает, с горечью и обречённой надеждой - конечно даст, в этом никто не сомневается.
Но пока что Коби не звонит, а город наводняют грузовики с логотипом «Гиннеса».
Больше ирландцев, Пёрл ненавидит только День Святого Патрика.
Улицы нашинкованы кислотными афишами и лепреконами, а журнал регистрации — пуст на две трети. Пёрл барабанит пальцами по столу и отпивает воды — всё утро отчитывала официантов. Столько раз повторяла, и всё равно запомнить не могут: эспрессо подают в подогретой чашке, без сливок и сахара, со стаканом воды. Как, чёрт возьми, можно такое не запомнить.
Парад принесёт перекрытие даунтауна, лошадиный навоз, платформы с безвкусными цилиндрами, вездесущую радугу (блевать тянет). Бесконечный топот бесталанных танцоров и горы мусора, валяющуюся алкашню на тротуарах. Ирландский оркестр, от которого никакие беруши не спасут, и битое стекло на дорогах.
Пёрл готова мириться с вакханалией богомерзких католиков, если за этот содом им заплатят. В этом году, «Королева Лотосов» заполнена в марте меньше, чем наполовину. Меньше, чем за все марты прошлых лет.
— Кто сегодня заехал? — Пёрл перевешивается через стойку ресепшена, поближе к Мэделин. Рассматривает декольте - груди пружинят и подрагивают, такие тугие лифчики носит Мэдди. Хочешь не хочешь, взгляд не сможешь отвести. Сущая похабщина. У них всё-таки приличный отель, а такому администратору место на трассе.
Мэдди морщит нос и пожимает плечами, отрывается от чтения очередного шедевра некой Кристины Монон. Имена авторов неизбежно меняются («Королева ночи», «Невеста Зорко», «Страсть в джунглях»), стёртые обложки с полуголыми тарзанами и дамами, пожирающими ухажёров ртом, не отличаются.
— Нельсоны бронь отменили. Джонс не отвечает на звонки. Заехали Шекли, мистер О'Райли, Маккененны... мисс Бредфорд, Айрис Бредфорд. Красивое такое у неё имя, я потому и запомнила.
Повисает недолгая пауза.
Губы у Пёрл дёргаются и изгибаются в ухмылке. Вот так сюрприз. Будет. Для мисс Бредфорд. Казнить нельзя помиловать, осталось решить, где запятую поставить.
Принцессам — всё самое лучшее.
Ирония судьбы: по телевизору в обеденной зале повторяют речь Рейгана перед евангелистами. «Советский Союз - Империя Зла», вещает президент с экрана. У гранитного камина пожилая пара, супруги Бренсон, спорят о том, сухой вышла перепёлка или всё-таки сочной. В дальнем углу, у ваз с орхидеями, мистер Леманн усердно листает газеты (нет полудня - и уже третий стакан виски). Пёрл читает, что банк его отца - банкрот (потому, видимо, он и решает остановиться в обанкротившемся отеле).
Она сидит за самым маленьким и изящным столиком, и белые камелии скрывают половину лица. Столик - уникальный, из орехового дерева, овальный, мозаика инкрустирована в технике pietra dura. Кусочки мрамора расходятся белыми ромашками на чёрном фоне, ножки с выпуклым резным орнаментом оканчиваются фарфоровыми колёсиками, украшены подвесными колокольчиками и мясистыми листьями аканта из меди.
Столик стоит целое состояние. Её платье, пожалуй, дороже.
Пьёт чай.
Пёрл подбирается сзади.
- Надо же, вот это встреча, - тянет она и удивлённо хлопает ресницами, - вот те на. Как тесен мир! Я присяду? - уточняет она после того, как плюхается на стул и устраивается напротив. Так, чтобы глаза в глаза.
- Не ожидала встретить тебя в Сан-Франциско! Какими судьбами, Айрис?
Имя жжёт губы. На костяшках пальцев начинают ныть раны - остались от кирпичной стены, когда Мингь-Поньг извивалась угрём и мяукала.
Пёрл не скрывает восторга. Неисповедимы пути Господни, вот и нью-йоркская элита стекается в их скромный уголок. Кто бы мог подумать.
