[indent] Он оседает на коленях медленно, рыча и остервенело хватаясь за грудь, словно пытался вырвать ноющее сердце из груди. Движения становятся все более вялыми, бесконтрольными, рык гортанный становится все более походящим на человеческий крик, реакцию на такую знакомую всем живым существам боль. Толя выходит из тени, сокращает расстояние и пускает всю свою силу на обмякшее тело Ланцова, пока черные глаза не закрываются, скверна не покидает тонкие вены лица, дальше втянутся когти и исчезнут кожистые массивные крылья, Зоя знала этот процесс как свои пять пальцев, однако что-то поменялось. Она больше не бежала сломя голову к Царевичу, не пускалась изучать тело на предмет порезов, повреждений и травм.. Лишь продолжала смотреть на него во все глаза, но более не видя, все ее мысли были там - в моменте несколькими секундами ранее, когда впервые почувствовала не страх, ужас противный тлетворный, что никогда не был ей свойственен. Даже в детстве, мать запрещала бояться - это было неправильно. Кириган запрещал бояться. А после запретила себе и она. Шок отступает, уступая место боли, голень тянет рваная рана сочится полосами у самой щиколотки, а липкая холодная кровь уже даже попала в сапог. Тамара оказывается подле нее за мгновение, прежде чем волна боли окончательно сбивает Назяленскую с ног, шуханка подхватывает ту своевременно под бок не позволяя упасть, а в сознание возвращается и резкая противная боль в запястье - всего на несколько мгновений рана ноги перекрыла первый источник всех неудобств, но вот уже сейчас две пульсирующих раны дали о себе знать притупляя осознание реальности. Ланцов приобретает свой истинный облик, разве что разукрашенный грязью, кровью, землей и бог весть знает чем, а Толя переходит к новой стадии, спеша разбудить своего короля. Однако громкое "Стой!" срывается с губ Назяленской, и это "стой" она и вовсе не узнает. Переводит взгляд испуганный с Толи на Тамару, но все же заканчивает фразу:
[indent] — Не нужно его будить.. не сегодня. — Она могла бы соврать, что это решение призвано стремлением защитить его совесть, душу и психику, но нет.. Этим решением она защищала только себя.

[утро]
[indent] Не спалось, все тело тянуло и ныло от ночного променада, рука уже была залечена умелыми талантами Жени, а вот нога саднила - чтобы восстановить ее портной не хватало сил, а Назяленская и не хотела, предпочитая оставить этот росчерк демонической версии своего самого близкого человека, чтобы помнить новую реальность. Оздоровительная повязка, что соорудил Давид из дворцовых медикаментов ускоряла заживление и рану обеззараживала, снимала отек и обезболивала. Кефта была безнадежно испорчена, а потому отправилась в утиль, но ее место уже заняла новая, лишенная любых упоминаний о ночном происшествии. Так она и сидела у туалетного стола, слепо уставившись в глаза собственному отражению и проматывая раз за разом то, что навсегда останется в том разбитом сарае. Травяной чай уже остыл, а завтрак нетронут, сегодня она заказала его в свои покои, не желая делить трапезу с дорогим другом. Стук в дверь - она буквально подпрыгивает, с ужасом понимая, что ее ждет.
[indent] — Я сейчас буду, но.. Тамара, ты мне нужна.. — «ты можешь, ты можешь, ты можешь» — Помоги ему снять цепи, и.. будь рядом. — Это больно. Это стыдно. Признавать собственную слабость. Это неправильно. Это отвратительно признавать, что боишься одного из самых дорогих себе людей. Но она боялась не его, она боялась сущности неуправляемой, неконтролируемой, что сегодня чуть не превратила его в убийцу. И это нужно было, они обязаны были это исправить.
[indent] Дорога до покоев, словно путь на плаху. Она не знает, не понимает, как вести себя, что говорить и что делать, врать или быть честной, играть или показать свое истинное лицо. Она не понимает, что он помнит, чем заняты его мысли, и что ждет их дальше, но стоит переступить порог покоев, как решение приходит само. Словно по щелчку.
[indent] — Мы должны избавить тебя от этой сущности, — произносит голосом твердым уверенным, не позволяя ему начать разговор первым, приступить к извинениям, объяснениям, расспросам и уточнениям. Произносит так и оставаясь в дверях со сложенными за спиной руками, пока Тамара осторожно помогала тому подняться с кровати... Это слом. Это новая реальность.