| ron weasley
[лучший #2]
[george mackay]
[indent] » j.k.rowling's wizarding world
— Я тебя не понимаю.
— Я не просила меня понимать.
— Блять, я серьезно, Гермиона! Ты реально после всего хочешь оставить всё так?
— Вот именно поэтому, – её воротит, когда Рон сквернословит, – я хочу оставить всё так, как есть.
— А если б я научился отличать вилку для мяса от вилки для рыбы, забыл, что такое bloody hell, ты бы передумала?
— Нет. Это же не набор каких-то компонентов, после ликвидации которых чувства сами собой появляются в колбе, в воздухе или у кого-то в сердце. Что ты несёшь?
Рон хмурится, нервно дергает темный свитер на плече, пытаясь фокусировать своё внимание на том, что она говорит, а не на злости, которая внутри него кипит весь последний год. Они так много спорят, ругаются, постоянно переходят на крик. В прошлый раз Гермиона хлопнула дверью перед его носом, оставив синяк на его покрытом веснушками лбу.
Бред. У неё нет никаких прав делать так – предавать их дружбу. Да дело даже не в каких-то там чувствах. Он выживет без неё. После окончания войны все события воспринимаются как-то иначе. Руки-ноги целы, он сам дышит, видит. Он жив. Всё остальное можно как-то поправить, придумать решение или просто забить хер. Да, вот именно так. Благо, Гермиона ещё не научилась читать его мысли, в которых ему не надо выбирать выражения, чтобы выразить себя. И нет, Рон может спокойно существовать без сквернословия. Он же как-то подрабатывает в магазине Фреда и Джорджа, предлагая неплохой обслуживающий сервис клиентам.
Просто она его выносит. Видит её, и сразу огонь внутри прорывается через все выставленные преграды. Всё вокруг горит. Рука сама тянется к волшебной палочке, что бы.. Что бы что? Конечно, Рон никогда не причинит ей зла. Ему бы понять её. Хотя бы в чем-то.
Её сухое и тихое "не сложилось" ранило покруче расщепления после трансгрессии. Да он бы лучше руку себе отсёк, только бы забыть тот разговор в конце шестого курса, когда Гермиона решила всё рассказать про отношения с Ноттом. Гарри почему-то не злился на неё, а Рон. Ну как она могла? С любым другим, но не этот. Они с первого курса враждовали со Слизерином. Рон до сих пор был уверен в том, что все дети пожирателей смерти несли в себе настоящую угрозу и за ними стоило установить серьезный магический контроль. Он бы сам пошел в этот отдел, чтобы координировать его работу. Только разве можно было следить за ней? Если он всё же решит так сделать, будет ли это считаться, что он выступил против неё?
Где-то там ещё теплилась надежда, что это всё как-то завершится, и они снова будут хотя бы дружить. А пока ему нужно было набраться сил, чтобы её простить.
— Ты хоть сейчас можешь нормально разговаривать, Герм?
— Не поверишь, у меня к тебе тот же вопрос.
— Ты стала такая ядовитая садистка! Это всё он.
— О, да! А в себе ты, конечно, проблем не видишь!
Его голубые глаза могли бы налиться кровью, потемнеть, застыть, да что угодно – но Рон просто их закрыл. Правда, не удержался и впечатал кулак в стену недалеко от головы Гермионы. Она заметно вздрогнула, но не сдвинулась с места.
— По-моему, тебе нужна помощь, Рон.
— По-моему, тебе тоже нужна помощь, Гермиона. В Мунго наверняка могли бы тебе помочь.
— Да пошёл ты! — Она выплевывает ругательство ему в лицо, сильно краснее.
— Какая честь! Сбился со счета, который раз ты меня посылаешь? Давай посчитаем вместе? — Рон в ответ довольно улыбается. Попалась.
Рон для меня – это чистые эмоции. Вот он такой, какой он есть. И сразу скажу, что Рональд – не придурок, только любящий поесть и кинуть пару грязных словечек. Да, пауков он не любит, а что у нас все фанаты паучков? если это не спайдермен, конечно хд Некоторым люди вот не нравятся, но живут же граждане как-то в обществе среди людей. Вот и Рон не скрывает своей неприязни ни к кому, кто заслуживает его неприязнь (ПС, их дети, пауки – хотя, с последними ещё можно как-то подружиться).
Так что у него отлично работают мозги, он смекалист, не всегда умеет держать язык за зубами – вернее, иногда говорит быстрее, чем думает. Но со временем, мне кажется, Ронни научится сдерживать свои волны негодования и станет крайне заметным в магическом обществе (он не тюфяк, зависящий от жены – не, только не в мою смену, гайз!). История с Гермионой мне видится так, что его это не сломает, а, наоборот, подстегнет к чему-то большому, великому (он же хочет быть #1), серьезному. Знаете, как тот самый момент в жизни, после которого нельзя сдаваться и путь только наверх. Вот Рон и достигнет ощутимых высот – это предлагаю обсудить вместе.
От себя – я не очень люблю планировать в стиле "а вот через двадцать лет у них будет так", потому что иногда мы играем что-то и понимаем, что, черт, ничего так, как мы спланировали, не будет. Поэтому предлагаю поиграть разговор после шестого курса или даже уже седьмой курс, когда Рон сбегает (здесь уже его накроет ревность ко всем, включая к Гарри).
Можно продолжить идею из заявки – это уже в школе, лето 98ого, когда весь седьмой курс был оставлен на "летнюю школу", чтобы нормально сдать экзамены и отпраздновать выпускной. Эй, учёба – это важно! Куда глаза закатили??
Пускай это будет Рон местами канонный, местами фанонный, местами с чем-то крепким от вас. Все эти моменты в кино, когда его книжные реплики приписывались Гермионе – отметаем. Наш умный рыжий мальчик у нас как раз умный рыжий мальчик. Мы его любим. Я его люблю. Да и Гермиона его любит – я как раз играла с Тео, что у неё были чувства к Уизли, только этот чемпион тогда увлекся прекрасной Лавандой и своими спортивными успехами. Сам всё и упустил, в общем. Вот и злится. L!
А, и я не собака на сене. Мир Рона не должен крутиться только вокруг Гермионы – просто пока так, а там дальше придумаем (первая любовь – это серьезно, конечно, но жизнь продолжается.. возможно хд А возможно и нет! хд ХОХО).
В общем, я очень жду классного Рона Уизли! Обещаю любить, боготворить и всё такое! ❤️
P.S.
Вы на гифке тоже увидели, что он говорит "бляять"? хд
P.S.2
Вот здесь у нас есть наркоманский сюжет (в прямом смысле). Так что если захотите накрутить и это, я вас с радостью поддержу! Будем ссориться ещё больше! пример поста; Можжевеловая ветка сильно кололась. Гермиона аккуратно сдирала с неё плотные маленькие листья и складывала их в деревянную чашу с потрескавшимся краем и металлическими ручками по бокам. Вытащив очередную "иголку" из своего указательного пальца, волшебница тихонько прикусила место укола и обернулась на вошедшую слизеринку. Она не слышала шагов, но почувствовала знакомый вкусный винный аромат духов, который пробирался даже через запах жженных еловых веток. Вечерний визит оказался внезапным и заметно удивил гриффиндорку. Обычно в такое время её могли искать только Гарри и Рон. С другой стороны, с чего она взяла, что Пэнси её искала? Действительно.
— Я думала, что ты сегодня, как и все, пораньше ляжешь спать, чтобы завтра с утра отправиться в Хогсмид. — Пропущенное "привет" превращало их общение в более легкое, дружеское – то, чего сейчас ей так хотелось. Её пушистые волосы были убраны наверх в небрежный, хлипко державшийся на карандаше пучок, а рукава школьной рубашки были спешно закатаны до самых локтей. Бордовый галстук висел поверх сложенной на стуле мантии. Гермиона медленно опустила плечи и тихо вздохнула, лаконично завершая образ уставшей отличницы. В лабораторном классе по зельеваренью никого кроме них не было. Грейнджер как всегда училась до последнего допустимого часа, чтобы успеть под всем предметам и обязательно получить высокие баллы на экзаменах. Вот и сегодня она старалась сладить с довольно-таки непростым зельем, которое по инструкции варилось в определенные дни и лунные фазы. И если до пятого курса проблем с подобными задачами у неё особо не возникало, то во второй половине шестого года, кажется, её кто-то проклял или рецепты различных снадобий стали гораздо сложнее и более вымученные. Правда, сегодня с утра, когда её очередной шедевр чуть не взорвался прямо на занятии и профессор Снейп ядовито пошутил на счет её возможной близкой связи с Симусом Финниганом, который славился неприлично высоким умением взрывать всё вокруг, она решила, что необходимо усерднее вкладываться в эту темную, но определенно важную науку. Хотя, наверное, Гермиона просто устала, но признаться себе в этом казалось ей чем-то вроде постыдного проигрыша. Ведь Грейнджер не могла не справиться – это выходило за рамки её маленькой, местами крайне претенциозной в учебном плане Вселенной.
Проследив за взглядом Пэнси на свою разбитую правую коленку – да, на пути в аудиторию Гермиона успела споткнуться и театрально проехаться по каменной лестнице вниз – гриффиндорка покачала головой. – Знаю, ты, наверное, спросишь, почему у меня течет кровь и я ничего с эти не делаю, – снова посмотрев вниз, она усмехнулась, – а нет, уже не течет. Запеклась. – Где-то здесь промелькнула улыбка. – Просто я решила, что оно само пройдет и, видишь, прошло. – В маггловском мире раны не затягивались по мановению волшебной палочки или после использования каких-то магических мазей. Там, откуда она была родом, чаще всего раны и шрамы оставались с их обладателями на долгое время, а иногда навсегда. И вот так, глядя на порез или заживающий синяк, можно было какое-то время не забывать о том, что, к примеру, стоит иногда смотреть под ноги и не спешить, чтобы не свернуть себе шею или не угодить под проходящий мимо поезд. В общем, Гермиона вознамерилась себя проучить, но озвучивать спорный довод как-то не осмелилась. К тому же, ей пока не удалось научиться правильно распозновать взгляд Пэнси. Вообще, все эти дни, что прошли с тех пор, как кровавая лужа собралась и вернулась в тело Паркинсон, Грейнджер ловила себя на мысли, что что-то шло не так. В мире, между ними, между ними в мире. Она настолько уже привыкла опасаться змеиного факультета, что легкие беседы с Пэнс и заинтересованные взгляды от Тео немного пугали её. Конечно, вероятность того, что теперь её лояльность к Слизерину изменится, не обсуждалась – всё-таки, вряд ли они когда-то станут любить её лучшего друга и смогут принять её саму, а она в ответ простит им все их жуткие выпады и сквернословия. Но здесь появлялся иной вопрос: а нужна ли была ей любовь змей? Наверное, сейчас об этом не стоило задумываться. Поэтому Грейнджер весь этот месяц более-менее спокойно ходила в больничное крыло к сокурснице, не разделяя их на касты и факультеты (ведь искренне хотелось помочь). Приносила ей кислые и сладкие конфеты, тыквенный сок и даже пару раз объясняла домашнее задание, когда, к её удивлению, Пэнси задавала вопросы по учебе, а не колола её тонкими замечаниями по поводу Тео или непослушных кудрявых волос. Последнее особенно оказалось неприятным, потому что волосы почти не поддавались простым преображающим заклинаниям, а пользоваться чем-то более сложным не хотелось – она боялась переборщить в лоске и привлечь к себе тонну ненужного внимания.
— Кстати, у меня в сумке – для тебя вишневые леденцы. — В уставших ореховых глазах что-то промелькнуло. Кажется, это был интерес. — Ношу их уже который день, чтобы тебе отдать, но после твоего выздоровления мы как-то.. — Потерялись. Перестали видеться. Толком не разговаривали. Редко сталкивались в коридорах. Забыли дорогу друг к другу. Не совсем, правда, правда. Грейнджер сама сворачивала не в ту сторону, чтобы лишний раз не пересекаться со Слизерином, потому что ей оказалось страшновато вступать с ними в любые неучебные отношения. Да и учебные, честно говоря, давались ей с трудом, потому что каждый змей старался либо воспользоваться случаем и ничего не делать, либо всячески кусал её. Она, конечно, никогда не славилась тонкой душевной организацией, но эти паразиты так профессионально высасывали кровь, что работа с ними выматывала как нескончаемая экзаменационная неделя. Взять хотя бы Эдриана Пьюси – если ещё раз кто-нибудь из преподавателей поставит их в рабочую пару с длительностью в месяц, то Гермиона, скорее всего, впервые воспользуется запретным заклинанием и кого-нибудь убьёт (кого-нибудь с зеленым галстуком).
Грейнджер собиралась сказать что-то ещё, чтобы как-то разбавить повисшую паузу, но гора можжевеловых иголок внезапно воспламенилась, оставив после себя лишь едва заметный пепел. И мысли о паузе, неуместности её замечаний и прочим сгорели вместе с возможностью доделать зелье этим вечером. А, значит, опять придется ждать правильную фазу луны. Твою ж мать!
— ... Кажется, я действительно переобщалась с Симусом. — Они как раз недавно вместе писали эссе по ненавистной астрономии. Может, ей стоило сходить к мадам Помфри и попросить какой-нибудь восстанавливающий силы эликсир? Или хотя бы вина. В больничном крыле наверняка имелось отличное вино.
Гермиона опустила ладонь на холодный каменный стол позади себя и сразу же оперлась на него поясницей. — Как ты? — Вопрос вырвался сам по себе: прямой, понятный и теперь укутанный в стойкий запах сгоревшего можжевельника.
| |
