Ты моя безумная матушка, которая стала просто занозой в моей…кхм… А я, собственно, в твоей. Эксцентричная дама, которую угораздило выйти замуж за испанца, уехать к нему на родину. Но через три года после рождения сына, семья снова перебралась уже на твою родину, в Америку.
По моей версии ты трудилась нотариусом, но сейчас имеешь полное право отойти от дел и заниматься, чем хочется, благополучно сидеть на шее у своего мужа. Сын давно упорхнул в свою жизнь, ты в нее не лезла, не давала никаких жизнеспасительных советов. Твое дело было за малым, вырастить, дать образование, дальше давай, сынуля, сам. Собственно, из меня не получился наркоман и алкоголик (к счастью или к сожалению?), а вышел вполне толковый (как я надеюсь), полицейский. У меня есть внебрачная дочь, твоя внучка… Вообще полная твоя копия! Я только сейчас понимаю, в кого она пошла такой взбалмошной, неуправляемой. А это твои гены, бабуля. А еще твое влияние. Мать вряд ли рассказывала ей про то, как вести себя с мальчиками, как закадрить богатого ухажера, вряд ли научила пить дорогой коньяк и виски, вино… Все это твоих рук дела, мама. А еще ты ненавидишь, когда тебя называют бабушкой. Какая ты бабушка? Тебе же всего восемнадцать… давно было, правда, но это не важно.
Выглядишь ты потрясающе для своих лет, любишь дорогие заведения, рестораны, куда часто водил тебя супруг, мой отец. Любишь красивую одежду, одеваешься со вкусом. Рядом со мной всегда прикидываешься моей сестрой, иногда люди даже верят. У нас с тобой натянутые отношения, чаще просто бесишь, у нас редко получается нормальный разговор, но зато вы отлично спелись со внучкой… ну, главное, чтобы не спились, кхе.
Но иногда звезды так сходятся, что мы можем посидеть, поговорить по душам, как старые знакомые, лучшие друзья. Ты переживаешь, что я до сих пор один, у меня нет женщины, которая могла бы за мной присматривать. То и дело, сватаешь мне каких-то дочерей своих многочисленных подруг. Но вообще, дама у меня есть… почти. И другой не надо. Как-нибудь я об этом расскажу.

Пилар – младший ребенок в семье. Матери Рафаэля не рекомендовали рожать, но она так хотела дочь, что решилась на еще одни роды. А вдруг? И действительно, желание женщины исполнилось. Ради рождения дочери она закончила карьеру нотариуса, тем  более, что отец полностью обеспечивал всю семью. Пилар росла очень смышленой, будучи больше, на двенадцать лет младше своего брата, его она почти не интересовала. У него уже были свои интересы, друзья, хотя мать пыталась наладить отношения между детьми, но отец в свое время встал на сторону сына. Дочь хотела она, поступив очень эгоистично, что в ущерб здоровью ее родила. А семья могла остаться без матери. Отец принципиально не хотел ею заниматься, выделяя сына.

Они жили вместе, как будто две разные семьи. Рафаэль относился к сестре нейтрально, они не ссорились, не ругались. Но с другой стороны, она как будто забрала у него любящую мать, перетянула одеяло на себя. В мальчике проснулась ревность, но он ее тщательно скрывал и не показывал родителям. И больше всего бесило, что мать заступалась за дочь, что бы она ни сделала. Порвала школьную тетрадку брата? Она же случайно! Раскидала вещи в комнате? Она же ребенок… Рафаэль объективно понимал, что вина вовсе не сестры, а матери.
Когда она подросла, их отношения стали лучше, теплее, но все равно слишком разные. Пилар росла, как большой сгусток энергии, который вечно вертелся, как юла. Она любила тусовки и дискотеки, куда часто сбегала втихую, пока мама не видела. Она же не отпускала ее. Гипперопека над дочерью давала свои не самые лучшие плоды. Бунтарский характер вырывался наружу. И чем взрослее, тем сложнее.

Наверное, насмотревшись на свою семью, принял решение, что пока он не готов к своей семье. Оставил свою беременную девушку с ребенком, хоть и помогал им. Но жениться не хотел. Жениться в студенческие годы, в начале полицейской карьеры тоже не хотелось. Оказался не готов к полноценной семье.

Поняв, что повлиять на тебя не может, мать отпустила тебя в свободное плавание. Поступив в университет, она уехала жить в общежитие. С братом так и поддерживала связь, считая его единственным авторитетом для себя. Хотя бы потому, что нынче он работает в полиции и изредка помогает тебе с законом. Рафаэль не злопамятный, но с сестрой отношения у него натянутые, как будто видит в ней отражение заботы матери. Может и накричать, и поучать, как маленькую, когда вляпается куда-нибудь. Но в глубине души все же любит. Очень глубоко.

Итана, фактически, воспитала улица. Родился он в многодетной семье, двое сестер и брат, он - самый старший, надежда и опора родителей, которые хотели видеть в нем нового добытчика. Мама ни одного дня в жизни не проработала, заботилась о детях, смотрела за домом, а отец пахал всю жизнь.

С Рафаэлем они познакомились в школе, там Итан отрывался по полной. Ведь, дома младшие дети, нельзя шуметь, никакого личного пространства. Рос хулиганистым, мог задержаться после школы, чтобы домой не ехать. Мать ругалась, но ему было все равно. В выпускном классе твердо решил уехать поступать в другой город, подальше от этого дурдома. Только родители были очень против, не хотели отпускать старшего сына так далеко. Как же он будет помогать им с младшими? Но Итану было все равно, он уехал.
Из него вырос убежденный холостяк, решивший, что семья это не для него. Он не искал серьезных отношений с девушками, боясь, что рано или поздно это перерастет в брак, детей, коих он терпеть не мог. Считал, что нахлебался всего это в своем же детстве. С девушками встречался ради секса, относился к контрацепции очень серьезно, чтобы не дай боже никаких детей. Это уже стало почти навязчивой идеей.

Несмотря на отношение к семье, Итан стал хорошим другом, товарищем, прекрасный полицейский. С Рафаэлем они со школы были не разлей вода, помогали друг другу во многих моментах. К Рафу Итан приходил в гости, когда дома было совсем невмоготу находиться, иногда оставался ночевать. Делились проблемами, помогали в их решении. Позже стали напарниками в отделении полиции Орлеана. Такими, что могли друг друга прикрывать под пулями, не задумываясь о своем здоровье.

Итан – тусовщик, алкоголик и магнит для неприятностей, Рафаэль – более домашний человек, рациональный, приземленный, привык думать прежде, чем сделать. Именно благодаря Итану, Раф ввязывался во всякие передряги, куда сам бы ни за что не влез. Странно, что он до сих пор подписывается на всякие бредоидеи Итана, несмотря на то, что каждый раз дает себе слово…

Нет, ну, а что? Ладно, ляпнул не подумав, видимо, привык, что Пию трупами не удивить, как и маньяками. С некоторыми из них знакома лично, и даже попадала к ним в плен. Но Рафаэль не учёл, что местный контингент может быть не готов к такому развитию событий. Все пришли сюда веселиться, а не рассматривать истерзанный труп, висящий на дереве... Ну, разве что в качестве декора. А этот... Вполне себе настоящий, уже остывший и кровь вовсе не клубничный джем.
Рафаэль нахмурился, нутром чувствуя, что зря все это он сказал, действительно народ как-то запаниковал, решил, что их сюда заманили специально, чтобы убить. Как ни странно, у Эрнандеса возникли такие же самые мысли, что все вот это было спланировано. Если не самими организаторами, то кто-то захотел позабавиться в честь праздника, под шумок убить кого-то. Ради развлечения или кого-то конкретного. Интересно, что собой представляла эта девушка? Наверное, сестра смогла бы рассказать... Но она пока слишком в шоке, если не сказать в панике. Ещё не скоро можно будет с ней поговорить.
У Рафаэля пропало все настроение, он развязал галстук снял его с шее. Эту удавку он никогда не носил, и после увиденного, он как-то не характерно сдавил горло. Маска тоже улетела в сторону. Попытки поймать сигнал не увенчались успехом. Раф вздохнул, за руку ухватил Пию, чтобы она не отходила от него. Надеялся, что намёк понятен.
— Будь любезна, не отходи от меня, — все же озвучил свои мысли Эрнандес, для пущей ясности. А то возникнет идея привязать её к себе своим же галстуком. Для пущей надёжности. Когда они вошли в зал, откуда все начиналось, общая паника наростала с новой силой. Раф давно не работал с таким количеством людей, обычно не брался сам за дела, где много приходилось общаться с людьми.
— Я полагаю, у нас много новых подозреваемых... — на этот раз он произнёс тихо, чтобы услышала его только Пиа. Люди были заняты тем, что пытались дозвониться до полиции, кто-то ругался, едва ли не дрался, но Рафаэля это мало волновало. По какой-то чуднОй причине городской телефон тоже не работал. Раф машинально к нему подошёл.
— Смотри, — показал он Пие кусок обрезанного шнура, отходящего от телефона, — Кто-то позаботися о том, чтобы мы не вызвали полицию, — хмуро произнёс он. А связь так и не ловит.
— Я надеюсь, ты не ела этот пирог? — на всякий случай осведомился Рафаэль. Он точно ничего не ел, кроме обеда по приезду. Пирогов среди них не помнил... Если только этот олеандр не добавили в остальную еду. Ну или у Рафа желудок готов гвозди переварить. Что вы хотите, годы тренировок есть что попало в течении дня... Пока не появилась Пиа с дочерью, которые подкармливали его.
Погасшие огни в зале вызвали новый приступ паники. Машинально все включили фонарики на телефонах, хоть какая-то польза от этого аппарата. Прекрасно. Терпение Рафаэля уже подходило к концу, ещё немного и он возьмёт это дело в свои руки. И плевать, что не его подшефный район, главное, выйти из этого балагана живым и здоровым. Ладно, хотя бы живым.
Он отвёл Пию в сторону, к стене, освещая себе дорогу телефоном.
— Экспертизу мы тут вряд ли сделаем, но, если это действительно отравление олеандром, то вероятно кому-то захотелось позабавиться. Как думаешь, удастся поговорить с сестрой убитой? Она немного в панике... Но, может, она сможет что-то прояснить, вдруг им кто-то угрожал, да они не предали значения, — усмехнулся Рафаэль. Отпечатку на стекле он тоже не предал значения, а сейчас уже не кажется смешным, что кто-то залез к ним в номер и оставил этот отпечаток. Учитывая, что он был свежим, то это произошло в тот момент, когда их не было в номере...
— Думаю, надо попросить посмотреть камеры видеонаблюдения. И это... Давай попробуем подняться в номер, я бы вставил обратно патроны в твой... свой пистолет, — предложил Раф, с оружием ему как-то сподручнее всегда... И спокойнее.
Пока вокруг люди что-то обсуждали, организаторы пытались успокоить людей, вновь зажгли свечи, так как другого освещения в зале не было. Получалось с трудом. Эрнандес инстинктивно прислушивался к посторонним звукам, доносились из коридора со стороны входа, в окне видел силуэт, что проходил мимо. Если бы все замолчали, стало бы проще... Раф посветил в ту сторону, пытаясь высмотреть незнакомые лица. Хотя... Какие тут лица, все в масках, да разрисованы. Преступник этим и воспользовался.