ищу игрока: гет, реал и мистика, южная готика, armie hammer

ССЫЛКА НА РОЛЕВУЮ: https://nobalance.ru/
ЖЕЛАЕМАЯ ВНЕШНОСТЬ: armie hammer
ТЕКСТ ЗАЯВКИ: ссылка на заявку

lance nightingale #ЛЭНС НАЙТИНГЕЙЛ, 36, троюродный кузен, названный брат, порождение Топей и скелет в шкафу
fc armie hammer
[indent]
and is that all right, yeah?
give my gun away when it's loaded
if you don't shoot it, how am i supposed to hold it?

Лэнс выглядит так, будто всю свою жизнь ищет только беду и каждый раз её находит.

Линии их жизни сплетаются обмотанными по краям в рваную бахрому нитками в изнанку гобелена - уже не срежешь, не расплетёшь, только рванёшь с корнем, испортив сразу всю картину. Степень кровного родства - мелочь совершенно несущественная, особенно когда жизни друг без друга в принципе не помнишь: с тех пор, как Лэнс впервые себя осознаёт, Кэтрин рядом.
Важнее всего то, что Кэтрин рядом, когда они перебираются в Топи.

Лэнс не склонен к мистицизму и не верит в призраков, считая их лишь проекцией, порождением обезумевшего разума. Лэнс не верит в существование проклятых домов, но верит в существование проклятых людей - рождённых под плохой звездой, обречённых на скитания в поисках смысла.
Лэнс сам такой. Проклятый.

Они вместе всю жизнь, но важнее всего даже не это - они вместе, когда оказываются в Топях. Лэнсу восемь, когда отец привозит их в этот дом, для ребёнка нет места прекраснее - белоснежные колонны, пыльные фотографии в сундуках в подвале и на чердаке, застойные воды болот, к которым им строго-настрого запрещено приближаться, запах затхлости и книжной пыли. Топи будто писали со страниц южноготического романа, и они обшаривают весь дом от пола до потолка ещё в первую неделю, надеясь найти клад или вспугнуть местных призраков. Постепенно восторг сходит. Огромный и старый дом набит винтажным хламом, дотронешься - рискуешь отхватить по шее, и город вокруг него такой же старый, скучный.
Скучной кажется любая игра, в которой нет Кэтрин.

Как-то так складывается с самого начала - Скарлет невыносимо занудна, Честер слишком мал и раздражает, от младенца Дороти не добьёшься осмысленного диалога. Кэти рядом. Кэти понимает. С Кэти они закапывают на вырост секретики на заднем дворе - растёт Лэнс, растут вместе с ним секреты, пока не начинают ломиться, не вмещая в себя скелетов, платяные шкафы.
Всё начинается вполне невинно - с исхоженных запретных троп, с разбитой вазы, выметенной под ковёр, с доведённой до истерики и увольнения раздражающей гувернантки. Топи, кажется, потворствуют каждой их пакости, скрывая за липким туманом все грехи. Всё кажется глупостью, детской игрой, пока одна из этих игр приводит к тому, что восьмилетняя Дороти захлёбывается болотной водой.
Признаться не хватает сил ни у Лэнса, ни и у Кэтрин. Мутные бессмысленные глаза прикованной к инвалидному креслу, лишившейся разом контроля над телом и разумом Дороти преследуют Лэнса во снах, не суля ни забытья, ни хотя бы катарсиса. Топи догоняют эхом заброшенных комнат, затхлых пустот - степень кровного родства кажется мелочью совершенно несущественной, неважной, когда очевидно одно: этого не должно происходить. Но это, конечно, происходит. Об этом знают только плакучие ивы, пустые коридоры, пустоты там, где были их зачатые в позоре нерождённые дети - но ни Кэтрин, ни Лэнс не забудут об этом никогда.

Топи забирают своё. Щёлкают слюнявой пастью, пережевав то, что осталось от Дороти и все их жалкие жертвоприношения, принюхиваются к новой добыче. Топи голодны, всегда будут голодны. Тело их матери находят в устье реки, обезумевший от горя отец запирается в особняке, чтобы больше не выйти из него никогда, а Кэтрин смотрит в светлые глаза Лэнса, сжимает его руку и клянётся, что больше они не увидятся. Врёт, разумеется.
Их последняя встреча становится точкой слома, задокументированным свидетельством начала конца, и Лэнс, ей богу, мог бы это предугадать, мог бы не допустить - все мосты сожжены, Кэтрин успешно прикидывается, что принадлежит другому мужчине, им больше нечего терять. Лэнс не предугадывает, Лэнс допускает - лишь бы заглянуть ей в глаза ещё раз и повесить себе на хребет ещё один грех, под тяжестью которых уже трещат истончённые кости.

Одиннадцать лет спустя он возвращается в Топи. Особняк встречает их так, будто всех этих лет не было, и у Лэнса перехватывает дыхание от острого до боли дежавю - но вместо того, чтобы стряхнуть его, как дурной сон, он только крепче сжимает локоть Кэтрин и шепчет: «Мы дома».

тезисно

- Лэнс и Кэтрин - троюродные брат и сестра, отец Лэнса - двоюродный дядя Кэтрин по матери. Найтингейлы удочерили Кэтрин в младенчестве после смерти её родных родителей, так что Лэнс знает её практически всю жизнь и воспринимает как родную сестру (а такие мелочи, как оттенок кожи, волнует детей до поры до времени не слишком).
- Лэнсу восемь, а Кэтрин шесть, когда Найтингейлы переезжают из Чарльстона в Бофорт и селятся в историческом особняке 1814 года постройки, который все местные называют Топи.
- Топи - это вправду плохой дом, пусть и не показывает это так уж очевидно. Он подавляет сознание, усиливает худшие качества человека и медленно-медленно сводит с ума.
- В детстве и раннеподростковом возрасте Лэнс и Кэтрин жестоко третируют приходящих уборщиц и гувернанток, и с каждым годом их шутки всё сложнее назвать детскими. Лэнсу пятнадцать, а Кэтрин - тринадцать, когда вслед за очередной их шалостью увязывается их младшая сестра, восьмилетняя Дороти. Дороти тонет в трясине. Её успевают спасти, но девочка остаётся парализованной, а Кэтрин с Лэнсом так и не признаются, что были в тот день рядом.
- Лэнсу семнадцать, а Кэтрин - пятнадцать, когда их связь становится в том числе сексуальной. К семнадцати годам Кэтрин успевает сделать от Лэнса два самопальных аборта, чудом не умерев и не покалечившись при этом самой.
- Лэнсу двадцать, а Кэтрин - восемнадцать, когда их мать пропадает без вести и находится в устье реки уже мёртвой неделю спустя. После этого их отец запирается в Топях отшельником, а все его дети, кроме калечной Дороти, при первой же возможности вылетают из гнезда. Уезжая в колледж, Кэтрин объявляет Лэнсу о том, что их связь стоит прервать и больше они никогда не увидятся.
- И всё же они видятся - Лэнсу двадцать пять, а Кэтрин двадцать три, когда он приходит её навестить уже в статусе замужней женщины и всего лишь кузины. В конечном итоге их разговор перетекает в скандал и заканчивается тем, что у Кэтрин случается выкидыш. Больше они не видятся и никак не пытаются поддерживать связь, понятия не имея, кто из них как живёт.
- В 2023 году умирает отец Кэтрин и Лэнса. Его детям приходится вернуться в Бофорт для решения вопросов наследства и оценки ущерба Топям, изрядно потрёпанным за годы безразличного отшельничества хозяина. Дом они собираются продать.

Тут много, на самом деле, намешано - немного от "Грозового перевала", чуточку от "Призраков дома на холме", некоторые вайбы первого сезона АХС, - но в сухом остатке история у Кэтрин и Лэнса своя, и сюжетно повторять что-то из вышеперечисленного дословно будет вряд ли, так что изучать все эти достойные произведения отдельно совершенно необязательно. История больше про запутанные созависимые семейные взаимоотношения и скелеты в шкафу, чем про мистику-мистику - мистическое тут, несомненно, будет и займёт значительную часть сюжета, но, скажем так, весьма мягко, без пулянья лазером из глаз и фаерболов, это хотелось бы отметить отдельно.
Честное слово, я понятия не имею, чем занимался Лэнс после того, как уехал из Топей. Всю свою жизнь он искал только беду, но какой именно она оказалась - дело ваше, я не чувствую себя в праве ограничить. В целом не чувствую себя в праве ограничивать - заполнять персонажные контуры вне рамок основного сюжета вы можете так, как вам будет комфортно и интересно. Внешность тоже можно сменить на приятную обоим, если Арми вдруг не зайдёт.
Для обоюдного комфорта прошу перед началом обсуждения швырнуть в меня каким-нибудь постом по любой тематике - как показывает опыт, это помогает сэкономить уйму времени и поможет понять, сыграемся ли. Очень жду. ♥

ВАШ ПЕРСОНАЖ: Кэтрин Найтингейл (Ruth Negga) - фольклорист, собирательница американских городских легенд, наследница плохого дома, трофейная жена и лгунья.
ПРИМЕР ВАШЕГО ПОСТА:

персонаж другой, игрок тот же

Пристань Кейп Элизабет встречает чаячьим гомоном голосов после того, как родной дом провожает смыкающейся до ощущения клаустрофобии тишиной, в которой, кажется, можно услышать звон падающей на дощатый пол вилки.

В тускнеющих глазах матери ровно того же оттенка синевы, что и у всех её дочерей - выцветшая в блёклый серый усталость, несмываемая ни ромом, ни водой печать, предчувствие беды. Близость Портленда утешает, пусть и не даёт надежды - приезда сестёр Имельда ожидает к выходным, и к тому моменту Ингрид Сигрейв, конечно, едва ли успеет опуститься в могилу, но долговременный прогноз не позволяет обмануться соблазнительной иллюзией возможного исцеления. Надежда всегда выходила ей боком.
За негромким щелчком закрывающейся двери Имельде чудится голос, принадлежащий не ей и не матери, но она стряхивает наваждение, как липкую паутину. Майская пристань встречает ослепительно-ярким, пусть пока и не греющим солнцем - в местах, подобных ей, верить в призраков невозможно. Слишком много здесь жизни.

Имельда цепляет острым взглядом алеющее нутро атлантического лосося, склоняется к прилавку, задавая вопрос такой очевидный, что даже глупый: "Находка"? И, конечно же, получает утвердительный ответ. Иначе и быть не могло.
Что-то должно оставаться таким же стабильным, как свет Двух Огней, освещающий путь домой.

К ней редко цепляются заинтересованные взгляды, привычка и старые как мир суеверия напоминают: не смотри, не трогай, даже не подходи, не буди беды. Вне маяка с Имельдой нечасто заговаривает кто-то, кроме потерявших дорогу туристов и стариков из клубов по интересам, которые всегда будут рады любые суеверия распространить, но бояться их уже не видят смысла. Имельда улыбается не Джеки Тэтчер, а её сухим обветренным рукам - приготовлю сегодня стейк. Отсчитывает деньги наличными и уже собирается уходить, запахнув плотнее продуваемый всеми ветрами кардиган, когда поднимает взгляд.
И видит капитана Джеймса Сэттерли.

Имельда улыбается одними уголками глаз и взмахивает свободной рукой, привлекая к себе внимание для очередного обмена дежурными любезностями - она спросит у него что-то совершенно беззубое, какое-нибудь «как проходит ваш день», он ответит рассеянно, потирая кирпичную щетину, спросит что-нибудь тоже, и ничего особенного в этом не будет, мало ли их, таких разговоров, но почему-то сам факт наличия этого диалога сделает весь день чуточку лучше. Взмахивает рукой - и осекается, когда видит, какое у Джеймса лицо.
Джеймс выглядит так, будто вся свора морских бесов гнала его с другого берега Атлантики до самого причала, чтобы настигнуть на последнем отрезке пути.

Брови Имельды на долю секунды сходятся к переносице, образовывая тонкую складку, но тут же расходятся обратно:
- Капитан, - произносит она спокойно и ровно. - Выглядите так, будто вырвались из лап самого наклави.
Неловкая шутка повисает в воздухе где-то посередине между и вправду шуткой и лёгкой озабоченностью, автоматически подрисовывающей к окончанию фразы вопросительный знак.

Отредактировано colorado (17.05.2023 15:56:16)