—...мы бы сейчас не разговаривали.
А может быть, он поприкалывался бы, размахивая пушкой, а когда я бы обоссался в прямом и переносном смысле, поржал бы, успокоился и свалил бы. Может быть, записал бы на камеру, как подо мной образовывается лужа.
Может быть, я бы не слышал хруст позвонков.

Но это всё "может быть" и не имеет никакого смысла для размышления, потому что "может быть" уже никогда не случится, док Браун не заскакивал на огонёк. И когда я поднимаю взгляд на Уиллоу, всю гремучую смесь из раскаяния, вины, жалости к самому себе, страха и желания закрыть глаза, чтобы всё прошло мимо, сдувает Катриной.
Она не сломалась. Она, чёрт побери, вполне в себе, и её не волнует вся ситуация так сильно, как меня.
И это приносит невъебенный катарсис мне самому, отпускает мои грехи и даёт индульгенцию. Будто бы и не было сейчас горького и тугого кома где-то в районе кадыка. Всё исчезло. Всё в порядке. И я хмыкаю, ведя головой. Мы ненормальные — это точно. Но если бы нас это волновало, мы бы побросали свои крылья ещё в городе Ангелов.

— Пока не точно, но, похоже, теперь это моё непосредственное начальство.
Я приподнял бровь. Это вот тот пухляш с фиолетовым фаллоимитатором? Нахожу в этом что-то прикольное, я почти в восторге.
— Где чёртов Андервуд и блядский Дэрек, когда такое вокруг происходит.
— Я им ещё не звонил даже. Хотел убедиться, что ты в порядке.
А ещё вазюкал тряпкой остатки твоего бывшего продюсера. Этот, кстати, не боится такого же исхода?

Андервуд и Брайт уже наверняка знают о произошедшем, раз уж все журналисты Чикаго сочли своим долгом создать столпотворение у больницы, но телефон на беззвучном ровно с того момента, как его вынули из вещдоков и вернули владельцу.
— Вызвоню их. Скоро вернусь.

Охранники госпиталя были в натуральной панике. Прайд обезумевших макак перед входом явно нервировал мужиков в форме — а что поделать. Я смотрел сквозь окно на то, как "непосредственное начальство" развлекает журналистов — журналистам явно не нравилось.
Зато парень, кажется, получал чистый кайф от издевательств над бедными репортёрами. И если бы я не видел, как он сжимает челюсти до выраженных желваков, и как пальцы то и дело корёжит от нервов, я бы подумал, что его садистские наклонности достигли апогея.

Я попросил медсестру одолжить мне врачебный халат и маску. Она посмотрела на меня, потом на толпу у здания, потом снова на меня.
И напомнила надеть капюшон толстовки, потому что мои дреды от узнавания халат не спасёт. Через минуту я был доктором Доэрти.
Парень довольно увлёкся распинаниями перед аудиторией, так что мне не сразу удалось подхватить его за локоть и повести в больницу. Но оказался смышлёным малым и ножки переставлял быстро — меня всё равно вычислили, и вновь поднялся гвалт.
— Мистер Доэрти, скажите, вы убили любовника Уиллоу Белл из ревности?
Парень под моей рукой прыснул от идиотизма вопроса, а я замер и повернулся к вопрошающему.
— Ты где-то ебало завалить обронил, мудила.
"Непосредственное начальство", кажется, было в восторге от моего пассажа. Я же был недоволен сам собой.

— Второй этаж, интенсивная терапия, — сообщил я, когда мы вернулись в окоп фойе. Присмотри там за ней, мистер фиолетовый страпон.

Тринадцать пропущенных. Восемнадцать СМС. Одиннадцать сообщений в директ.
r.doherty to undrwd.prod: я в больнице с Уиллоу. Здесь куча придурков с фотокамерами — не пробьёшься.
undrwd.prod to r.doherty: рив, ты боль в дырка моя задница, ты в курсе? я с убийцами контракты не подписываю.
undrwd.prod to r.doherty: твоё счастье, что надо быть полнейшим придурком, чтобы предположить, что ты реально убил бы эйджея.
undrwd.prod to r.doherty: я говорил с копами. на записи с камеры прекрасно видно, кто там из вас долбоёб. спойлер: не ты.
undrwd.prod to r.doherty: ты тоже, потому что кто хватается за чужой ствол, если речь не про член. не суть.
undrwd.prod to r.doherty: брайт заедет к тебе вечером. обрисует план. не проебись до этого момента.
r.doherty to undrwd.prod: чмок тебя в пупок.
undrwd.prod to r.doherty: хуй тебе в рот.