Интересно, где он сейчас, а главное, как он там? Это краткое расставание было болезненным, самым неприятным событием на памяти последних лет.

Тео, конечно, думает о своем компьютере. К людям у него таких нежных привязанностей нет – точнее, он их отрицает. Пятно чистоты на столе, где прежде стоял ноут, действует на нервы. Эту поганую рану порядка в мире хаоса так и хочется залечить, замазать пылью, завалить вещами, но Тео сдерживает эти порывы.

Стрелки часов движутся медленно, слишком медленно, но другого развлечения у него нет.

Тео остался без компьютера с неделю назад, и с тех пор его жизнь похожа на ад: какофония звуков и явный перебор человеческого присутствия.

— У водолеев сегодня ответственный день: нужно уделить побольше внимания работе, — нарочито громко читает Мэрилу где-то внизу. Заскочила выпить кофе с матерью. — Звезды благоприятствуют решительным действиям!

Живо представляется картина: Мэрилу за столом, пьет кофе из желтой кружки «Лучший в мире папа», которую сама же подарила отцу пару лет назад, и лениво перелистывает утреннюю газетенку. Ее палец с обглоданным черным ногтем скользит по строчкам, ищет в газете то, что могло бы наконец раскрыть ему глаза на важность звезд. Читает вслух, будто бы матери, которая отошла в гостиную, но он-то знает правду. Весь этот спектакль для него. Когда еще повезет застать его без наушников, сериала и всякой прочей защиты от космического влияния?

Работе внимание уделить. Ага, как же. Когда он уйдет на работу, на календаре будет уже завтра. Тео ухмыляется, размягчая в пальцах сигарету. Звезды – хреновый советчик, если их так легко обмануть. Запах табака из комнаты отпугивает его мать с тарелкой хлопьев, но не может заблокировать звуки. Бесконечные ссоры сестричек внизу. Отец в гостиной смотрит футбольный матч восьмидесятых с той-самой-раритетной-кассеты, на которую спустил две зарплаты. 

Тео и свалил бы, да некуда.

Нет, друзья у него есть, но ему хочется не физически устраниться из дома, а уйти от реальности. Кажется, пару тысяч косяков назад он знал какое-то слово для этого состояния. Эскапизм? Наверное, оно.

Семь дней испытания цифровым детоксом Тео выдержал, впору отправляться в ашрам и становиться буддийским монахом. Или кем там становятся в ашрамах? Пальцы так и чешутся залезть в гугл. Не цифровой детокс, а информационный голод на грани истощения.

Ни минуты он дольше ждать не может.

Дневной свет слишком яркий, потому-то Тео и предпочитает ночную работу и дневное затворничество, но сегодня можно и пренебречь устоявшимся графиком. Распространяя табачный аромат, он несется за своей главной дозой.

Дозой, которая избавит его от реальности без всяких побочных эффектов.

В сервисе горит свет, зажигая в нем надежду. Сегодня он ответственный гражданин, в кармане оплаченный свет, во рту мятная жвачка. Ходячее положительное впечатление, а не гот-переросток, как обычно.

Впрочем, мечтам его сбыться не суждено. Не сразу. Несмотря на свет внутри, табличка на двери гласит «Закрыто до 10 утра».

Наручные часы – мобильник он разбил в прошлом месяце, а деньги потратил на ремонт ноутбука, показывают 9:53.

— Твою ж мать.

Тео со злости пинает ногой дверь, где-то внутри едва слышно звенит колокольчик. Семь минут – не так уж и много, но ожидание его порядком задолбало.

Решимость быть респектабельным сразу падает, и Тео усаживается прямо на асфальт возле двери. До открытия сервиса еще семь минут, и это время он уделит воспоминаниям. За неделю он порядком соскучился по своим родным и близким.

Когда сгорела видеокарта в его компьютере, он дорисовывал Безумную Мо.

Его родные и близкие – нарисованные персонажи, плод его собственной фантазии. Могло бы быть и хуже. Некоторые вообще заводят людей.

— Да хуй ли с ним такое было-то? — бурчит Тео, расписываясь в ведомости и роясь в карманах левой рукой. Выдыхает с разочарованным рычанием: предоплаты мало, придется доплачивать. На стол сыплется кучка мятых, надорванных и свернутых в трубочку купюр – их он использовал явно не по назначению, но… Кому какое дело? Говорят, девяносто восемь процентов купюр в Штатах загрязнено следами порошка. И даже этого все равно не хватает. Он раздувает щеки от неприятного ощущения собственной экономической несостоятельности – не так уж часто она вообще его беспокоит. — Остальное кредиткой.

Кредиткой Мэрилу, которую она оставила в прихожей. Ее бойфренд обойдется без нового мотоцикла.

Тео даже не тешит себя мыслью, что отдаст этот должок. Он давно понял и принял себя таким, каков он есть, в том числе, и мелким вором. Семья утратила бы для него всякую значимость, если бы не оставляла кошельки на видном месте.

Глядя на девицу за стойкой (сходу и не разберешься, короткая стрижка, широкий рот, мальчишеское тельце), он вспоминает дурацкую фразу и ухмыляется в ожидании чека.

«Люди – репродуктивные органы технологий».

Глядя на нее, перестаешь в этом сомневаться. Тео тот еще лукист, но… почему нет? Если человек не любит выглядеть, это еще не значит, что и смотреть тоже. Он в некотором смысле художник.

Взгляд бросается на имя в документах. Би Голдфарб.

Би Голдфарб как будто сделали в фотошопе, собрав все, что нынче считается хорошим и правильным. Слепили из современных тенденций. Неясная гендерная принадлежность, мужская одежда, широкий рот, задолбанный взгляд и антураж, который в двадцать первом веке не имеет половой принадлежности, но в глазах Тео все еще воспринимается как мужская вотчина. Компьютеры, техника, инструменты.

Короче, ничего интересного для того, у кого в спальне висит постер с Мэрилин.

Пока что.

Качая головой как старик, обескураженный очередным подъемом цен на любимую газету, и ворча себе под нос в лучших традициях, он осторожно заталкивает ноут в сумку и сваливает без прощаний.

Оказавшись дома, он первым делом сталкивается с Мэрилу – чертовка уже обнаружила пропажу кредитки. Тео выслушивает очередную порцию мыслей, кто он и где ему самое место, но отвечает вяло: его мысли уже заняты ноутбуком. Перебранки были занятным весельем всю неделю, но сейчас ему на все насрать.

Он сто лет не проверял фейсбук, а ведь у него столько друзей, нуждающихся во внимании. Пристальном внимании.

Взять хоть священника из местного прихода, католика, чья любовница как-то раз останавливалась в хостеле. Убегала, как только Тео приходил на смену, и приходила под утро. Наверное, у нее были дела поинтереснее сна. Он бы не узнал, какие, если бы она не оставила планшет ему на хранение.

Тео всегда был любознательным мальчиком. Правда, развилось это как-то не в ту сторону, но… Его все устраивает. И ему везет найти грешки везде, где только можно.

Новая видеокарта великолепна, а у Святой Кэтти новый велик, которым она с удовольствием демонстрирует на фотографиях. Отец Сайрус устроил благотворительный велопрокат по городу. Хороший сюжет для нового рисунка – Тео готов поспорить, всем в приходе понравится. Давно пора.

Он просматривает свой SSD-шник в поисках нужной папки, но Святой Кэтти не видно. Подключает один флеш-накопитель за другим, но не находит. Неужто Би Голдфарб сунула свои ручонки не только в железо, но и в содержимое, в святая святых его нестандартных увлечений?

Тео почти готов звонить в сервис со скандалами, но тут он вспоминает: есть ведь эти мелкие флэшки. SD-карты или как их там? Он не очень разбирается, ему их продавали с каждым новым мобильником или фотоаппаратом, которыми он давно уже не пользуется. Жизнь так себе, и нет нужды ее запечатлять.

Он долго роется в конфетнице, выбирая самую чистенькую и новенькую из карт памяти, и наконец находит. Тычет ее по привычке в нужное место вслепую, но что-то мешает. Он вроде никаких перемен конфигурации не заказывал. Или…

Нет, там что-то мешает. Что-то вроде чужой карты. Перед сдачей ноутбука в ремонт эта же Би казенным голосом по бумажке велела ему удалить внешние накопители.

Его первый порыв – вернуть находку, но все то же любопытство заставляет его разбудить мышку и залезть на «внешний диск H». Что там может быть? Фотки из ванной для бойфренда? Так себе моральная компенсация за вторжение в его личное цифровое пространство, но… Тоже сойдет.

В проводнике выпадают лишь текстовые документы. У Тео вырывается разочарованный стон. Что за хрень? Покачав головой, он все же открывает один из них, ничего уже не ожидая.

А это уже интересно. Нечасто ему выпадает случай заглянуть в чужую жизнь вот так просто. Чужие мысли всегда лучше идут под сигарету. Тео закуривает и садится читать.

Это уже интересно.

С Би Голдфарб было довольно… Интересно? Нет, не то слово. Забавно – пожалуй, подходит больше. Девичьи сопли. Тео никогда их не понимал, да и сейчас… Но вот так случайно пролезть к кому-то в душу – завораживающее чувство, удивительный процесс.

Ему редко это удается. Да и, если быть честным, дело не в редкости случаев, а в его собственной лени. Чтобы узнать чьи-то мысли, приходится выстраивать отношения, подбирать вопросы и постоянно кидать лакомство, вносить свой вклад в отношения, как называла это его бывшая подружка. Тео не хочет вносить вклад, ему не интересны совместные походы в кино и долгие обсуждения душевных переживаний.

Почему бы людям просто не давать ему то, чего он страстно желает? Почему бы не рассказать ему запоем обо всех своих промахах и неловких ситуациях, не выложить все свои грешки? Только эти тайные истории, это ощущение прикосновения к секретной информации и вызывает в нем интерес к людям.

Почему бы на свиданиях не жрать мороженое, а рассказать, к примеру, как в детстве придушила лягушку, как делала первый аборт, как спьяну переспала с тремя девчонками? Нет, куда там.

С Би Голдфарб все иначе. Надо же, забыть флешку с дневником в его ноутбуке! Даже потраченных на ремонт денег уже не так жалко. Денно и нощно, дома и на работе он вчитывался в поток сознания, вытаскивая любопытные детали. Было не так-то просто: ее разум тоже, казалось, был наполнен тем, как представляют нестандартность и глубокомысленность. Незаконченные предложения, многоточия, подобия стихов без рифмы. Все это он пренебрежительно проматывал или читал по диагонали, но…

Что-то было в этом одностороннем общении. Тео временами не удерживался и оставлял комментарии в редакторе, едкие, своеобразные. Зная, что никто не увидит, легко выражать свое отношение и гадить в чей-то тайный сад.

Хотя… Почему, собственно, не узнает?

За мисс Голдфарб числилась пара грешков. Захотелось поиграть с ней, заставить немного понервничать, но дневника для этого мало. Хорошо бы знать о ней больше: имя и фамилию, страницу в фейсбуке, чем черт не шутит, хотя бы профиль в инстаграме.

За неделю тщетных поисков по телефонным справочникам и рандомным интернет-запросам Тео не преуспевает, но сдаваться еще рано. Время играет ему на руку: через неделю, месяц, полгода она забудет, где именно оставляла свою флешку.

Флешка.

А что если ее вернуть? Не напрямую принести девчонке и отдать в руки, проявить изобретательность. Как-нибудь незаметно подсунуть в сервис, вернуть девочке ее жизнь обратно, а потом, позже, когда она перестанет ожидать подвоха, привести ее в комнату кривых зеркал? Не буквально, конечно.

Утром во вторник на приемке в сервисе удачно стоит какой-то парень, не Би Голдфарб и не ее сменщица, которую Тео столько раз доставал телефонными звонками, справляясь о готовности своей машины.

— Мне бы спросить кое-что. Знаешь, у меня после ремонта куда-то пропала резиновая ножка от ноутбука. В сумке вроде нет, может, у вас?

Парень с сомнением глядит на него, но все-таки уходит в подсобку, чтобы кому-то позвонить. Первый день здесь, не иначе. Пока Тео везет, но куда же девать флешку? Не кинешь же ее на стойку – парень расскажет, кто здесь был и кто ее принес.

На пол?

Тоже не выход. Будут убирать и смахнут в мусорное ведро.

Разве что…

За стойкой на стеллаже стоят заказы, готовые к выдаче. Почему бы и нет? Тео прислушивается к голосу администратора в подсобном помещении – тот пока еще говорит по телефону. Обойдя стойку, он жадно разглядывает чужие компьютеры. Какой-нибудь из них наверняка чинила та же самая девица, но как понять, какой именно?

Впрочем, это ведь неважно. Рука тянется в карман. Какой-нибудь совестливый клиент или администратор наверняка вернут чужое добро. Не все ведь такие, как он. Или все? Немного поколебавшись, он оставляет добычу на крышке серебристого ноутбука и отходит – как раз вовремя, парень в подсобке прощается и кладет трубку служебного телефона на рычаг.

— Ну ладно, дома поищу.

Тео машет рукой и уходит. Он живо представляет себе сцену. Ее заметит кто-нибудь из клиентов или администраторов, пожмет плечами и кинет на стол. Оттуда флешка попадет в какое-нибудь хранилище потерянных мелочей, вроде коробки от печенья, и однажды вернется к хозяйке.

«Откуда она здесь?», спросит Би Голдфарб, приятно удивленная таким совпадением. Все только снова пожмут плечами – таких мелочей не упомнишь. Девчонка будет счастлива. Ее приватные тайны снова только ее.

Он уходит домой с чувством триумфа, был бы мобильник – уже бы открыл фейсбук, как хищник, желающий обнюхать загнанного кролика. В уме крутится одна и та же фраза, услышанная через дверь подсобки.

«Бывай, Бетани!»

Он знает имя. Много ли девок на букву Б работают в этом сервисе? Отчего-то ему кажется, что не слишком.