[indent]— С тебя тридцать пятьдесят, — улыбается Кора и, заигрывая, накручивает светлую прядь на палец.

[indent]Давно заметил, что ей присуще скрывать волнение за улыбкой, смешками и деланной уверенностью, которую она старается подчеркнуть, ведя себя слегка неуклюже, типа здесь все свои, так что можно ни о чём не париться, вот только у неё паршиво это выходит. Мне достаточно улыбнуться в ответ или посмотреть ей в глаза, чтобы девичьи щёки и уши тут же покраснели, а она начала слегка запинаться. Стоит отметить, что это мило и вполне нормально для девочек её возраста. Вроде Коре исполнилось шестнадцать в прошлом месяце, или семнадцать. Трудно вспомнить, ведь я с ней изредка перекидываюсь парочкой слов-фраз, когда захожу в продуктовый, в котором она работает.

[indent]Переборщил со зрительным контактом, из-за чего покрасневшая Кора опускает взгляд на мой пакет с продуктами. Пачка неплохого на вкус пива, которое можно найти в Эврика-Спрингс, да фрукты с плиткой шоколада — решил похвастаться, что научился готовить фондю — и ночной крем для рук, который попросила купить Альма, на который сейчас пристально смотрит Кора.

[indent]Ей шестнадцать, или семнадцать, у неё есть мозги.

[indent]— У тебя есть девушка? — в её голосе звонко звенит удивление. Поспешил с выводами.

[indent]Ничего не говорю в ответ. Без слов расплачиваюсь, беру пакет и иду к выходу, но всё же останавливаю себя возле стенда с брошюрами о достопримечательностях города: краем глаза замечаю, что появилось парочка новых, наверное, нажились новинками из-за выхода какого-то сериала на Нетфликсе.

[indent]Пусть мне нечасто доводилось общаться с Корой, потому что чаще всего прихожу поздно уставшим и неспособным на долгий разговор, но, судя по тем парочкам фраз, которыми удавалось с ней перебрасываться, она кажется нормальной девчонкой. Нравится музыка, которую она врубают на всю громкость, потому что ей скучно одной в магазине, а разбросанные на кассе книжки говорят, что Эврика-Спрингс не входит в её планы на будущее. Пытаюсь себя убедить в том, что Кора хорошая девчонка, и будь она немного постарше, может у нас что-то да вышло, а сейчас мне надо хотя бы не вредить её самооценке.

[indent]— Нет, это не девушка, это Альма. — Как всем известно, Альма парень с классными сиськами. Что я несу? — То есть, просто Альма. Наверное, ты с ней виделась в церкви.
[indent]— Да, я знаю Альму, но в церковь не хожу. — Кора опять смущенно опускает взгляд, теребя полы рубашки. — Я мормонка.
[indent]— Вот как. Буду теперь знать. Пока, тогда.

[indent]Со звонком за мной закрывается дверь продуктового. Кора продолжает провожать меня взглядом, и, замечая её, махаю рукой, прощаясь, и она отвечает мне тем же.

[indent]Наверное со стороны это выглядит жутко, впрочем, поживи в моей шкуре, и всё, что я делаю, станет жутким.

[indent]Почти пять лет прошло с тех пор, как я вышел их тюрьмы. Для меня прошло не так много времени, отчего порой ловлю себя на том, что продолжаю жить, как заключённый. Подъем в шесть утра, быстро собрать постель, зарядка, завтрак. Единственные правила, которые нужно придерживаться весь день — не встревать в проблемы, не драться, не убить. Звучит легко, но всё равно были те, кому сложно давалось соблюдать эти три пункта. Зная это, живёшь в ожидании, когда на тебя нападут, отчего как параноик смотришь по сторонам, видя в каждом опасность. Даже спустя пять лет трудно привыкнуть к мысли, что меня никто не хочет убить. Невозможно расслабиться даже в общении с подростком.

[indent]Моя социализация идёт на хуй каждый день. Хотя некоторые говорят, что у меня есть успехи. Думаю, они врут, чтобы меня утешить, потому что общению с людьми я отдаю предпочтение одиночеству вместе с тишиной, которые не смогут осудить меня за прошлое.

[indent]Интересно, Кора знает? Нет, иначе так влюблённо на меня не смотрела, если конечно не тупая. Выглядит умной.

[indent]В Эврика-Спрингс мало, кто в курсе о том, что я отсидел пять лет за подозрение в убийстве трёх людей, а, если знают, стараются со мной не общаться и держаться в стороне. Когда ставят клеймо заключённого, даже невиновного, многим легче видеть во мне преступника, который в любой момент может напасть/похитить/изнасиловать/убить, чем попытаться подумать. Таких мало. В Эврика-Спрингс среди них только Альма, которая не боится поворачиваться ко мне спиной, оставаться со мной наедине поздним вечером и даже на ужин зовёт.

[indent]Не перестаю задаваться вопросом, какое же дерьмо в её жизни могло произойти, чтобы она столь бесстрашно общалась с убийцей.
[indent]Может, сама кого-то убила.
[indent]Навряд ли.
[indent]Хотя, хрен знает.

[indent]Я отпускаю вопросы о Альме вместе с ключом зажигания. Пакет с пивом, фруктами, шоколадом и кремом постарался аккуратно сложить в рюкзак. Рёв харлея идёт третьим по списку вещей, которым я отдаю предпочтение, нежели людям. Слушаю, как рычит мотор, слегка закладывает уши, но, привыкнув, не обращаю на это нисколько внимания и прислушиваюсь всем телом к харлею. Не перестану ловить кайф от полного чувства контроля на дороге, которое сложно почувствовать в салоне автомобиля, где можно отвлечься, включив музыку, или разговаривая на громкой связи. Да, удобно, но, блять, ощущения совсем другие. Нисколько не жалею, что потратил на покупку мотоцикла почти все отсуженные деньги.

[indent]Могу вечность петь дифирамбы харлею. К счастью, меня вырывают из мыслей гудок автомобиля, плетущегося сзади, хотя водителю ничего не мешает объехать меня. Наверное, боится, что собьёт. Думаю я и подаю ему, или ей — сквозь тёмное стекло трудно разглядеть, кто за рулём, — сигнал, что разрешаю ехать вперёд, но он/она не перестаёт гудеть. Что этому уроду надо? Я пытаюсь разглядеть его [хочу думать, что там сидит какой-то хуй, а не пизда], когда задумываюсь, что это может быть кто-то из знакомых. Хотя машину не узнаю, да и нахер мне в жопу сигналить?

[indent]— Тормози, сука! — слышу мужской голос. Ну раз "сука", значит, точно кто-то из "друзей".

[indent]Всё указывает на то, что у меня проблемы, и лучше зажать газ, и попытаться свалить, нежели делать, как сказали, но сегодня вечер, когда я стараюсь не задеть ничьи чувства. Надеюсь, что мне только выскажут всё наболевшее да оставят в покое, или вовсе скажут, что ошиблись, ибо мир полон расистов.

[indent]— Твою мать.

[indent]Остановившись на обочине, из салона выходит Тайлер? Крис? Алан? Один из парней, ошивавшийся возле Альмы пару дней тому назад. Они каждый день собираются в очередь, всех сложно запомнить, даже с такой памятью, как у меня. Впрочем, я их не запоминаю.

[indent]Заранее подозревая сценарий разговора, оставляю рюкзак с продуктами на байке и пытаюсь первым сделать бросок на инициативу.

[indent]— Мужик, я подозреваю, что тебе говорит твой хер, но не слушай его...

[indent]Снова я бросаю критическую единицу, за что получаю по лицу. Тяжёлый кулак смачно бьёт по носу, явно намереваясь разбить, но с первого раза у него это не получается, так что он пытается ещё и промахивается, потому что теперь я успеваю увернуться. Блять, не люблю драться с незнакомцами, потом приходится долго мириться с чувством вины и искать того, кому лицо расквасил, чтобы извиниться. Хоть приложение отдельное делай на подобие Тиндера.

[indent]Как же его зовут? Что ж, попытка не пытка, за ошибку мне всего лишь попытаются выбить глаз.

[indent]— Тайлер, успокойся и попытайся послушать меня...
[indent]— Я не Тайлер, сука!
[indent]— Так и я по паспорту кобель. Видишь, мы оба делаем ошибки...

[indent]Не увидел, куда он хочет ударить, и мне едва не выбивают челюсть. Во рту растекается вкус крови, которую я сплёвывая с красной слюной, но прикушенный язык продолжает кровоточить. Не люблю драться с тем, чьё имя даже не знаю, поэтому назову его Тайлер, а чтобы не страдать от вины и не искать его после, постараюсь от него оставить лишь то, что смогу через неделю навещать в больнице. Звучит, конечно, слишком самоуверенно, потому что Тайлер — это двухметровый широкий шкаф, а его ладонь размером в мою голову. Такую махину будет сложно завалить, но всё же возможно.

[indent]Я вспоминаю то, чему меня учил сокамерник, который состоял в наркокартеле: "Если дерёшься с высоким, сделай так, чтобы он стоял на уровне твоего кулака".

[indent]На воле бить по яйцам бесчестно, поэтому сильным ударом с ноги выбиваю Тайлеру левое колено, и он садится на целое, а я бью его в бровь, глаз, скулу, нос, челюсть. Блять, он слишком крупный. Его лицо истекает кровью, но от пары ударов сознания не теряет. Тяжёлый кулак заезжает мне в живот, заставляя согнуться по полам, и одним мощным ударом по спине прибивает к земле, выбивая воздух из лёгких. Кажется, вместе со скопившейся во рту кровью я выкашливаю надгортанник.

[indent]Твою мать, забыл, как это больно.

[indent]Хоть я не привык к мысли, что нахожусь на свободе, но всё же — в последний раз я дрался в тюрьме, и за пять лет утратил навыки держать удар, а последняя драка Тайлера наверное осталась в стенах школы. За решёткой если уложили на лопатки, то это уже труп: там меня бы сразу истыкали заточкой из зубной щётки, но здесь мне хотят только лицо набить, а не убить, поэтому меня не сильно стараются остановить, когда я отползаю в сторону, чтобы отдышаться и подняться. Тайлер успевает лишь один раз меня за ногу потянуть, прокатив лицом по рыхлой земле, врезать в подбородок и снова в нос, но уже ломая переносицу. Из ноздрей хлыщет кровь, из-за чего сложно дышать нормально, а во рту такой же металлический вкус: до конца дня буду дышать кровью.

[indent]Сука.

[indent]Получается отойти от него достаточно далеко, чтобы следующим ударом с ноги выбить ему челюсть так, чтобы он сломал себе зуб, разбил губу и прикусил язык, как и я.

[indent]В начале звучало самоуверенно, но всё же мне удалось повалить этот двухметровый шкаф.

[indent]Ничего не говорю, потому что, блять, больно дышать, ходить и языком шевелю с трудом. Мог бы, как в боевиках, не смотреть на павшего врага, под эпичную игру на электро-гитаре уйти в закат, но это совсем бесчеловечно. Перед тем, как уехать, я подхожу к Тайлеру и проверяю дышит ли он — живой, — звоню в скорую и с трудом, но всё же говорю им, как найти этого урода, чьего имени не могу даже назвать оператору.

[indent]— Блять! Скорее! Он не дышит! — Вру, но зато поторопятся. Бросаю трубку и смотрю на Тайлера, который сейчас может только стонать от боли, а следующие пару недель отлежится в больнице. Всего этого не было, если бы он не думал хуем. — Тайлер, — блять, его не так зовут, — или как там тебя. Я, блять, её, нахуй, друг. — Хлопаю по больному колену, чтобы он точно запомнил мои слова. — Бывай, цветы пришлю.

[indent]Ходить больно, но садиться на харлей не звучит, как хорошая идея, поэтому, решаю потерпеть и докатить мотоцикл до Альмы, а у неё такси до дома заказать, или тоже скорую, как Тайлеру. Хорошо, что до неё не так далеко катить байк, но ещё это значит, что тот урод знает, где она живёт. Надеюсь, он слишком тупой, чтобы устроить драку, а не начать преследовать и воровать мусор. Надо будет Альме про него сказать, всё равно умолчать о окровавленном лице никак не получится: если скажу, что упал, навряд ли она поверит, что я настолько неуклюжий, чтобы прикусить язык, сломать перегородку и кишки в узел замотать от одного неудачного падения.

[indent]Смеюсь над собственной шуткой, кашляя кровью. Горло саднит, явно намекая, что на длительный разговор у меня не хватит сил.

[indent]Кажется, что на какое-то время я вырубился, и ноги сами меня привели к дому Альмы. Оставляю харлей на парковке, выключаю фару да надеюсь, что аккумулятор завтра будет жить, и пытаюсь привести себя в более-менее нормальный вид — в нужное время решил об этом подумать. Старая кровь на лице успела высохнуть, из-за чего я кусками выдираю её с кожи, но всё без толку. Плевать, Альме вроде не привыкать. Если расплачется, то вроде у меня есть силы, чтобы слёзы чужие вытирать. Представляю, как она плачет, отчего отпадает желание в дверь звонить.

[indent]Может сказать, что я плохо себя чувствую? Это не будет враньём, потому что, правда, чувствую себя паршиво.

[indent]Не страшно сдохнуть в потасовке, но срусь от мысли о женских слезах. Меня можно назвать чувствительным? Не думаю.

[indent]Когда Альма открывает дверь, спустя пару секунд от звонка, я стараюсь не показывать, как мне больно стоять, сохраняя внешне спокойствие. На её вопрос мне хочется ответить сарказмом, и я не противлюсь своим желаниям.

[indent]— Давай ты начнёшь меня представлять, как это мой гей друг гей Сэл, он гей. — Говорю хрипло, а пару слов выкашливаю в попытках говорить разборчиво. Чувствую, как кровь вновь копится во рту, смешиваясь со слюной. — Да неправда, но спасёт пару жизней.

[indent]Я выталкиваю себя за порог двери, которая закрывает за мной, и протягиваю Альме рюкзак с пивом, фруктами, шоколадом и ночным кремом для рук. Единственное утешение, что ничего из продуктов не должно было пострадать, в отличие от меня, но это мелочи.

[indent]— Встретил одного из твоих неудачных кавалеров по пути. Тайлер, кажется. — Блять, как же его зовут. — Я так его назвал, он не представился, не любит знакомиться. — Показываю на разбитый нос, из которого тут же пошла кровь.

[indent]После, без лишних слов, прижимая ладонь к лицу, я прохожу на кухню и с незаметной улыбкой отмечаю небольшой беспорядок от готовки — не опоздал, ещё один плюс в карму этого вечера, — но перестаю улыбаться, когда боль острыми иглами впивается в спину и живот, из-за чего трудно стоять смирно и приходится слегка согнуться пополам, и параллельно сдерживать желание, выблевать съеденную за день еду вместе с кишками.

[indent]— Ванная? Можно? — Вопросы ради приличия, поэтому не дожидаюсь ответа, плетусь туда да стараюсь не измазать стены и мебелью кровью, смешенную с грязью.

[indent]В ванной мне удаётся смыть с лица безобразный результат неудавшегося вечера в компании друзей и, присев у стены, физически почувствовать фразу "скатиться на дно". Интересно, я перед смертью буду так же блистать сарказмом, или уберегу людей от своего чувства юмора?

[indent]Задумываться, когда я последний раз с мужиком спал, странно, словно, опомнившись, я охну, "я ж не гей", и, извиняясь, выйду из парня и туалета, но мысли так и лезут, особенно от ощущения сжимающих мой член мышц. Анальный секс меня нисколько не смущает — многие девушки так хранят девственность для своего единственного, — а вот то, что сейчас подо мной парень рот себе закрывает, чтобы не застонать, вызывает ряд вопросов о моей уверенности в своей гетеросексуальности. Хорошо, что у него волосы длинные.

[indent]Прижимая ближе к себе парня, я утыкаюсь в шею, зарываюсь носом в светлые волосы и стараюсь не думать о чужом члене, упирающийся мне в живот. Невольно вдыхаю прилипший к его телу запах. Алкоголь [думаю, водка], пыль с дороги и песок, едва уловимый 89 — тут вина моих перемазанных пальцев — и что-то ещё, что я не могу различить, потому называю вкусом Кита. Я пробую его. Мой член глубоко в нём: он так сжимает меня, что, боюсь, я скоро кончу. Сколько у меня презервативов? Кажется, ещё четыре есть. Широким языком слизываю пот, пыль, песок с худых плеч, впиваюсь в его шею: хотел оставить засос, но решил добавить побольше воспоминаний о этом вечере, придав им форму моих зубов.

[indent]Уже и не вспомнить, что я делал до. Точнее, я помню, но, блять: встреча с Найджелом, рассказал о журналистке, которая под меня зачем-то копает — сука. Лучше не думать, иначе; от нахлынувшей злости пальцы невольно сами сжимаются на чужом бедре, грозясь оставить ещё пару следов этого вечера. Нельзя срываться на неповинном мальчишке за то, чего он не делал. Не думаю, что имя Сэл Фишер ему о чём-то говорит.

[indent]Дышать. Не срываться.
[indent]Что эта сука на меня нашла?
[indent]Блять.

[indent]Меня бесит, что он рукой закрывает себе рот. А может мне хочется смотреть на его лицо? Пусть и трудно разглядеть женственные черты, не считая волос. Наверное, кусает пальцы, боится нас выдать. Разделяю его опасения, но, чёрт возьми, если будут вопросы, всегда можно придумать левые имена — так, сейчас в туалете заправки трахаются какие-нибудь Кевин и Ларс.

[indent]Кевин почти полностью вытаскивает член, только головка растягивает стенки ануса, и, убирая ладонь, сильно сжимая запястье, глубоко входит в Ларса так, что срывает с его губ стон и ловит своими, получая больной кайф от зубов-клыков. Кажется, Кевин немного мазохист, но не будем его пугать такими новостями. Кевину нравятся губы Ларса — ему понравилось их целовать, хотя он далек от звания мастера в поцелуях. Он грубо затыкает рот Ларса, отдавая ему на растерзание свои губы, пока трахает его, прижимав к нагревшейся плитке. Обе ноги Ларса на бёдрах Кевина, так что, не считая бездушную стену, он стал для него единственной опорой [звучит, поэтично]. Кевину нравится трахать Ларса — ему нравится, как он податливо выгибается под ним, отчего ему кажется, что он может делать с ним всё, что захочет.

[indent]Кевин и Ларс несказанные вслух имена. Они выдуманная история, основанная не реальных событиях, но конец у них другой, который больше угодит публике; не тот, где длинная тень кассира выползает в просвете дверной щели и тянется к героям реальных событий.

[indent]То, чего мы оба опасались, кажется, скоро случится — тук-тук-тук, кто там? Полуулыбкой смеюсь над тем, как всё неловко вышло. Мне стоило вести себя потише. Или нам не надо было так долго "мыть руки"? Впрочем, догадываюсь, что парень у кассы не дебил и способен сложить два события в одно. Я гадаю о умственных способностях кассира и слежу за его тенью, которая становится всё темнее-темнее. К двери прижался. Чудится, как парень за дверью смотрит на нас сквозь тонкую щель. Если так, то, интересно, что он видит, а, если нет, он, что, стоит, пыхтит?

[indent]Я ловлю взгляд Кита, кажется, он то же заметил любителя подглядывать. Целую его, чтобы отвлечь от чего-то. Не знаю. Понятия не имею, что творится у него в голове. Мне одновременно нравятся оба варианта возможного хода его мыслей: в одной он хочет остановиться, застыть и замолчать, а во втором не против шоу для наблюдателей устроить. Я больше склоняюсь к последнему варианту. Продолжаю его целовать — мои поцелуи больше походят на укусы — в попытках отвлечь от ненужных мыслей, какими они не были: я не знаю Кита, и рисую в голове подходящий для себя образ с его лицом. Явно ничего не имеет против секса с незнакомцами. Беспечная молодёжь.

[indent]Наш общий знакомый онанист начинает терять интерес к нашему представлению. Вижу, как начинает отдаляться от двери его тень. На поцелуи особо не подрочишь, его можно понять.

[indent]— Думаю, ему скучно, — с коротким смешком выдыхаю в губы Кита.

[indent]Подхватываю его на руки, отнимаю от стены и прижимаю к себе, держа на весу. В такой позе не потрахаться: член только на половину входит. Что дальше, гений? У меня плохо получается и думать, и сексом заниматься, разве что задумываюсь, что нельзя обесценивать секс на мягкой постели [наверное, в какой-нибудь продвинутой альпийской деревне давно поставили кровати в туалетах заправок для таких случаев — всё для людей]. Будем обходиться с тем, что есть.

[indent]— Прости, — не извиняюсь, только стараюсь казаться заботливым, когда укладываю Кита на ебучую раковину. Очень изобретательно, видно йельскую школу. Я раздвигаю его ноги, открывая вид на стоящий раскрасневшийся член и не сдерживаю злую ухмылку: — Хочешь кончить?

[indent]Одной рукой сжимаю его член в кольцо, другой — держу Кита под поясницей так, чтобы и ему не пришлось головой об стену биться, и мне ненароком член не сломать, когда рвано вхожу в него, то резко на всю длину, то двигаюсь внутри.

[indent]Мне нравится смотреть на Кита. Промокшие от пота пряди волос прилипли ко лбу и красные от укусов губы — целую его, кусая, чтобы алый цвет не пропал так скоро. По шеи капельки пота стекают вниз к ключицам — слизываю их и отмечаю засосами места, где они были. Я задираю его футболку и открываю для себя вид его обнажённой груди, которую касаюсь мозолистыми ладонями да, подозревая, что это далеко не самые лучшие ощущения, приношу извинения, оставляя мокрые поцелуи на сосках. Не отпускаю его член, продолжая сжимать, не давая кончить, и дразню, дроча ему.

[indent]Кажется, я всё же гей.