— летом Монти специально пошел на улицы за живыми колдофото волнений в Косом переулке.
— там Монти увидел нападение на Хелен, какие-то парни ее сильно изувечили.
— Монти помог Хелен добраться до Мунго, потом сообщил ее родителям о происшествии.
— он узнает, что она с самого начала лета ушла из дома и живет с подругой в Лютном. Максимум злости, максимум недовольства — нищая подружка это не та компания, которую заслуживает Хелен. Почему Хелен ничего не рассказала Монти? Бесит.
— большой разлад: Хелен злится, что Монти сдал ее родителям. Ей хреново, она под таблеточками.
— еще больший разлад: Монти тайком сталкерит за Хелен и после выписки, ловит ее за романом с женатым взрослым мужчиной, ее врачом.
— Монти сдает второй раз Хелен родителям, из-за чего та еще сильнее на него обижается и рвет дружбу. Подростки, че.
— сейчас у Хелен серьезные отношения с няшным мальчиком из Гриффиндора, дофига таким старостой, Мерлин, ну и сладкая парочка, отвратительно, Монти знает, что это сынишка того врача, и ему от этой тайны плохеет до тошноты.
— рассказать об этом ее родителям? Нет, тогда он точно без головы останется. Но очень сложно удержаться и не поднасрать пай-мальчику старосте.
— а этот слизеринец че тут делает? Он же был в коридорах Мунго, Монти его видел. Что ему от Хелен понадобилось? Надо выяснить. Напрягает.

Бедовый друг Алистера, которому он то вправляет мозги, то вытаскивает пьяного из бара в Лютном, то позволяет втягивать себя в какую-то мутную историю. Алистер в курсе, что у Монти характер не сахар, и ему это до лампочки. Монти в курсе, что у Алистера по жизни не все гладко в семье, и не лезет в душу. Монти терпеть не может Ургхарта, с которым Брэдли связался в прошлом году, и по-всякому пытается настроить друга против него. Это не работает, и Монти злится, но Алистер ему важнее, чем наличие слизеринца в жизни Брэдли. Они встречаются на каникулах: Монти пропускает стаканчик, Ал - содовую. Если Монти - это об эмоциях, злости, напряженности, мрачности, то Алистер тот, кто успокаивает шторм, приходит с трезвым взглядом на жизнь и одергивает. Ал был тем, кто разъяснил Монти, что сдавать Хелен родителям было неправильно: она уже большая девочка и имеет право набивать шишки.

У Хелен большая сюжетная история, в которой Монти очень нужен. Все детали, хэды и даты можно прочитать в табличке, а обговорить возможность изменений - лично со мной в переписке. На данный этап между Хелен и Монти непримиримый холод, Долиш его искренне презирает, а Монтгомери тихо страдает и заглушает свою боль через отношения с девчонками, к которым нихрена не чувствует, и через алкоголь.

Без соигроков Монти не останется ни в коем случае. Особенно было бы интересно посмотреть на взаимодействие Монти с нынешним парнем Хелен или с подозрительно внимательным слизеринцем.

Монти уже немного играли, поэтому есть некоторые хэды на будущее, про счастливый брак и несчастливый развод, но это, опять же, всегда можно поменять или вообще убрать)) Но было бы славно сыграть в "из друзей во враги, из врагов в любовь".

Касание к руке холодное, твердое, болезненно колющее. Но сильнее удар приходится по самообладанию, когда один шаг Монти двигает Хелен назад, пригвождая ногами к тупику. Не давая иного выбора, кроме как впереться в его отвратительно недвижимое, гадски спокойное лицо. Не способное выразить ничего, только лишь унылое безразличие.

Он оказывается так близко, что Хелен прекрасно слышно, как он дышит. Размеренно, но глубоко. Можно потянуться вперед и, прислонившись к груди, услышать, как бьется его сердце. Оно, кажется, у него никогда не сбивалось с ритма.

Хелен раздражало, что Монти невозможно было вывести из себя до конца. До предела. Чтобы без остатка.

— Филипп.

Его имя горчит на языке, непривычное, едва знакомое, не родное, ни на секунду. Она никогда не хотела его звать по имени, выговаривая каждую букву, запинаясь на последних удвоенных «п».

Дерзкая реплика Монти выбивает ее из колеи, смешит до одури, Хелен откровенно начинает хохотать, веселясь с забавного контраста. Он ей угрожает Джейком! Поразительно!

— А-ха-ха! — Хелен готова разорваться от смеха. — Серьезно? И это мне еще надо повзрослеть? Или, стой, Монти, для тебя взрослость это всякий раз жаловаться нянечке? Звать старших, чтобы твоих обидчиков наказали? Свои же ручки ничего не умеют!

Закончив смеяться, Хелен перехватывает инициативу обратно в свои руки, меняясь в лице. Мягкие черты девичьего лица теряют в трепете, преображаясь в гримасу недовольной мегеры. Шаг, два, Хелен двигается на Монти, задавливая его злостью, кипевшей в ней слишком давно, чтобы не дать ей свободу.

— Так давай я тоже буду взрослой, прямо как ты взрослой, давай я напишу твоему папаше, что его сынок растет рохлей и ничего не умеет, может только ябедничать и сдавать других старшим, и никто его не любит, и никто с ним общаться не желает, потому что он подлец и предатель.

До окна остается малое расстояние, а Хелен дышит Монти в подбородок.

— Хотя сомневаюсь, что твой отец сильно удивится.