Мэтт прислушался: кроме чужого дыхания и сердцебиения, был еще один звук — и понять причину, почему запах метала соединился с кожей, он не мог. Но зато его противник был, в отличие от Руки, необычайно шумным, и это дало ему преимущество. Сам Мэтт успевал только переводить дух, чтобы уклониться от удара или сделать выпад. Один такой он упустил, пошатнувшись и отступившись. Глубокого вдоха, чтобы восстановить дыхание, не хватило, но зато после нескольких — Мэтт прислушался и, не почувствовав угрозы, ухватился за стул, чтобы нанести удар.

Чужое сердце пропустило неприятный удар: после такого Мэтт не ждал ничего хорошее, но все равно держал оборону, умудрившись еще раз направить удар в район чужого корпуса и лица. Чтобы потом и самому потерпеть неудачу. Чужая хватка была слишком сильной, чтобы вывернуться, так что Мэтт решил прислушаться, в поисках возможности. Назад — не вариант, его перехватили так, что сразу и не вывернешься. Вперед — возможно, но для этого надо было найти устойчивую точку опоры. Размышления прервались чужими словами и Мэтт решил послушать другого, а не свои мысли. Его соперник был слишком устойчив в драке, а иногда, кажется, даже сдерживал себя, и по чужому сбитому дыханию Мэтт мог только понять, что не один он успел запыхаться во время драки: сердце в основном говорило, что ему не лгут: хотели бы ранить сильнее — давно бы это сделали. Звук подъезжающих машин, сирены и отдаленные голоса — Мэтт на секунду попытался распознать их владельцев — только дали ему понять, что слышал лучше обычного, не он сам. На секунду, в нем появилось желание спросить имя своего противника, но вместо этого он решил воспользоваться чужим доверием и своей свободой, как только почувствовал, что хватка ослабла.

Черный ход был левее барной стойки — его Мэтт распознал по звуку улицы и, оказавшись уже снаружи, прислушался. Он не зря остановился, чтобы распознать полицейских: ему завтра еще предстоит встреча с ними, но уже в другом обличье, а пока Мэтт обернулся. Кроме звука воды, стекающего по водостоку, и машин, были еще разговоры прохожих или жителей домов. Но они скорее отвлекали и не имели никакого смысла, в отличие от запаха крови. Бандит не мог далеко уйти и Мэтт предпочел перевести дух, громче обычного, чтобы коснуться лестницы и потом перейти на крышу. Выслеживать кого-то дворами, ориентировавшись на запах, было для него не в новинку. Запах крови становился все сильнее, да и его «жертва» не стеснялась в выражениях. Похоже, ему и правда еще не так сильно досталось от «когтистого урода» (на это Мэтт только выдал ухмылку). Дождавшись нужного момента, Мэтт спустился. В этом и была прелесть перемещения по крыше — всегда можно было подобраться сзади.

Это было даже не похоже на полноценный допрос, потому что, сбив противника с ног, Мэтт предпочитал ухватиться за чужую куртку, ударяя по лицу, наклоняясь ниже. Теперь его хватка была сильнее, чтобы не дать бандиту уйти.

— На кого ты работаешь? — вычленяя из чужого потока нужное, Мэтт поморщился. Он не был уверен, что бандит пойдет завтра в полицию, но вот следующий вопрос («так Сорвиголова теперь работает в тандеме?») — заставил его напрячься, чтобы вложить силу в следующий удар, из-за чего бандит больно ударился головой о стену. Эта проблема была решена, и на сегодня Мэтт мог позволить себе наконец-то вдохнуть полной грудью (похоже, ударили в корпус его сильнее, чем он думал в первый раз).

На утро Мэтт завязал узел галстука сильнее, до этого поморщившись, застегивая рубашку — вчерашний удар по ребрам отзывался неприятным отголоском, но, прислушавшись, Мэтт не увидел в этом большой проблемы. Пару ушибов и ссадин на лице, что теперь воспринимались глуше, не были для него большой опасностью. Зато разрывавшийся телефон — вполне. Он и без голоса, что повторял звонившего, мог понять, что это Фогги.

Мэтту не хотелось лгать по поводу вчерашнего вечера, поэтому вздохнул с облегчением, когда это было всего лишь предложение отобедать вместе.

— У меня есть одно... дело, но я постараюсь успеть до трех, — уточнив еще раз адрес, Мэтт, когда разговор был закончен, вздохнул еще раз.   Ему правда не нравилось, да и признаться честно, не хотелось лгать. Да и каждый раз у него это начинало выходить все хуже и хуже. Зато уже в полицейском участке Мэтт не стеснялся в выражениях, вычленяя из общей толпы сержанта Махоуни. Даже когда тот стоял спиной, Мэтт мог услышать разочарованный вдох. Видимо, у него и без него было много работы.

— Сержант Махоуни. Я слышал, у вас прибавилось вчера работы, — Мэтт на секунду задумался, как бы звучать более непосредственно. — Дайте мне поговорить с задержанным. Ему уже высказали обвинения? — он и без зрения мог представить лицо сержанта.

— Пока нет. Мы уточняем детали, — кажется, сержант сегодня был не в плохом расположении духа, потому что почти сразу протянул Мэтту папку с документами, что уж точно было тратой времени, чтобы потом озвучить имя задержанного и примерное обвинение и показать путь.

— Так, значит, дело может обойтись обычным штрафом или даже для этого недостаточно оснований? — сержант замолчал. И Мэтт понимал, что в его молчании и том, как поменялся тон, была причина.

— Если я узнаю, что в этом кто-то еще замешан.

— Это я возьму на себя, — уж кто, а Мэтт в этом был экспертом. И, сейчас,  открывая дверь, явно мог понять, что разговор будет не из легких. Документы были и правда скорее насмешкой. Видимо, его способности до сей пор не вязались у сержанта с его слепотой. Но сейчас, отставляя трость и стул в сторону, он решил прислушаться внимательнее. Мэтт специально отодвинул стул громче, проверяя реакцию Хоулетта. Насколько лучше у него слух?

Для обычного человека — ничего противного, для человека с улучшенным слухом — почти пытка. Он и сам несильно поморщился.

— Мистер Хоулетт, — Мэтт положил папку на стол, так, чтобы и Хоулетт мог до нее дотянуться. — Меня зовут Мэттью Мёрдок и я ваш адвокат. По закону, если вы не можете позволить себе адвоката, вам будет назначен публичный защитник, но я решил проявить инициативу. За вчерашнее вам положен штраф или задержание на пятнадцать суток, но я думаю, что в целом в обвинении можно обойтись дракой в публичном месте, потому что для того, чтобы выдвинуть что-то иное — нужен свидетель и факт причинения вреда здоровью, а так, на основе  показаний, возможно выдвинуть только это. Предлагаю соглашаться на штраф. Если возможно будет доказать, что драка была актом самозащиты, штраф удастся скостить, — Мэтт наклонил голову, прислушиваясь к обстановке. Кроме звука чужого голоса и работающей кофемашины, от которых он пытался абстрагироваться, он старался уловить еще один — камеру. Но ничего, кроме своего дыхания и чужого, так и не услышал. Ему нужно было понять, может ли он говорить на другую тему, чтобы не подставить себя и Хоулетта под удар. Хотя тот явно был несильно доволен обстановкой. В этом Мэтт мог его понять — участок не был комфортным местом, тут явно была другая причина, что для Мэтта оставалось интригой.