Авада пущенная Икарусом кажется не находит своей цели и это плохо. Пока силы равны, но как долго еще это продлится? Взрыв от последующей бомбарды отдается звоном в ушах, а в стене дома образуется неплохая такая дыра. Вот только чертова маггла до сих пор нигде не видно!
- Гоменум ревелио! - почти цедит сквозь зубы Мальсибер, делая взмах палочкой. Как же странно, что Огден не додумался до этого прежде, чем разбрасываться авадой по пустякам.
Дрожащий от страха мужчина появляется в комнате и судя по обеспокоенному взгляду аврора — именно он и являлся целью. Какого хрена храбрые стражи порядка не эвакуировали такого «ценного» человека одним из первых — загадка. Впрочем, теперь то все будет куда проще — ведь они хотя бы видят цель.

Шум, что раздается сзади заставляет обернуться. Все же Розье не остался в кустах истекать кровью и даже не отключился после круцио. Обидно. Алистер шумно втягивает воздух, когда левый бок обжигает болью. Он успевает развернуться к Розье, но не успевает выставить щит. И вот о чем нужно было всегда помнить — чертовы артефакты пусть и редко, но порой срабатывают через раз. Даже такие надежные, зачарованные конкретно тобой.
От второго заклятия Алистер успевает банально увернуться. Боль лишь подстегивает быстрее закончить дело. У них были четкие инструкции насчет Брикмана — ставке он был нужен лучше живым, но в ином случае и труп тоже вполне сгодился бы. Вот только первый вариант уже вряд ли был возможен. Им с Икарусом пора было убираться из этой приятной компании и желательно по-быстрее.
У него конечно оставался еще артефакт, что блокирует магию, но шанс попасть под него самому был слишком велик. Рисковать и втягиваться с аврорами в рукопашный бой — сомнительное удовольствие.

Конечно, по-хорошему, нужно было запустить чем-нибудь в Розье. Расплатиться с ним за нападение и избавиться уже наконец-то от досадной помехи в виде аврора. Но выбирая между личными предпочтениями и выполнением задания, Алистер выбирает второе. Пусть Розье катится к дракону под хвост и коллегу своего прихватит, если конечно он еще жив после бомбарды Огдена.
– Avada kedavra! - зеленая вспышка несется в сторону Брикмана, предвещая ему скорый конец. Вряд ли тот успеет увернуться, хотя может авроры решат защитить его ценой своей жизни?

А следом Алистер спешит убраться с линии возможной атаки Розье. Им точно нужно уходить. Мальсибер прижимает ладонь к боку, куда попало заклинание, шипит от боли, глядя как перчатки окрашиваются красным. Дело плохо. Перехватывая взгляд Икаруса, Алистер кивает в сторону выхода, явно намекая на побег. 

[indent] Колдографии с места преступления, куски разрушенной палочки жертвы, какие-то украшения, цепочки, кольца, склянки и колбочки для зельеварения… Муди не без раздражения продолжал свой, казалось бы, бессмысленный поиск. . Авроры на месте преступления, кажется, засунули в улики абсолютно всё, что им только попалось под руку – слава, блять, Мордреду, что не догадались в улики запаковать розовые панталоны убиенного. Вот только их Аластору не хватало для полного счастья, особенно когда в распоряжении только одна рука. Хотелось взять палочку в зубы, но Муди представил, что на это сказал бы его ныне покойный папаша, и отказался от затеи – заставлять родича раскручиваться до сверхзвуковой скорости в гробу не входило в сегодняшний планы аврора. Вскоре рука Муди подцепляет что-то, напоминающее амулет, запечатанный в маленький прозрачный пакетик – выуживая его из горы вещей, Аластор понимает, что удача впервые за сегодня улыбнулась ему чем-то, кроме своей прекрасной задницы. Амулет, оказавший на уровне глаз Муди, вызывает у волшебника самодовольную улыбку – это именно то, что поможет проверить ему недавно появившуюся гипотезу. Вот только радость волшебника не была уж слишком долгой – шум где-то неподалёку вытащил аврора из его размышлений, возвращая в суровую и бренную реальность.

[indent] Мелкая рыжеволосая девка, появившаяся в хранилище улик словно из ниоткуда, вызывала у Муди больше удивления, нежели возмущения. Хотя и второго было предостаточно – аврор буквально инстинктивно ненавидел, когда на него наводили палочку. Это провоцировало его на очень неоднозначные рефлекторные реакции, поэтому сейчас голос разума Аластора радовался, что его психоз не сработал против мелкой девчонки. Вот только другой голос, отличающийся что по тональности, что по интонации, засчитал аврору штраф: «докатился, Муди, тебя держит на мушке какая-то мелочь пузатая? Кто следующий? Младенец?».

— Что ты только что сказала? – медленно, с чувством, с толком, с расстановкой произносит Аластор чуть ли не по слогам, вопросительно приподнимая бровь. Муди не может удержать насмешливую ухмылку, что сама собой вылезает на его губах. Мужчина взглядом указывает на амулет, который он успел достать из пакетика, а сейчас держал на вытянутой руке перед собой. – Ты об этом? Нет.

[indent] С этими словами Аластор опускает руку вниз, заставляя амулет исчезнуть в кармане его фирменной тёмной мантии, в которую он самолично вшил дополнительные защитные пластины – это придавало ему громоздкости и несколько заставляло потерять в скорости, но зато увеличивало шансы выжить, что было уже эмпирически проверено. Однако сейчас размеры Муди играли ему на руку – стоя неподалёку от этой малышки, в полумраке, с создаваемой тенью от света палочки, Аластор предполагал, что со стороны выглядит достаточно устрашающе, но решил этим не пользоваться… Практически. Окинув девчонку с ног до головы, аврор нахмуривается.

— Ага, рыжая… Хоть не в обносках своих братьев… Должно быть ты Пруэтт! – неожиданно щелкнув пальцами в освободившейся руки, произносит Аластор, довольный своей догадкой. Однако на этом его радость заканчивается. – Так, мелкая, мне некогда с тобой возиться тут – не знаю, что ты забыла здесь, но скоро обед и тихий час – дуй отсюда.

[indent] Муди чувствует подсознательное раздражение на наведённую палочку, но старается не обращать на неё внимание. Что сделает эта мелкая? Создаст букет цветов? Свидетели не входили в его планы, но какая-то мелочь не должна была создать проблем. Поэтому Аластор без задней мысли поворачивается на пятках собственных тяжелых сапог, размышляя, как же ему отсюда свалить.

Муди - мудак.
[indent] Вуд это знает. У неё работа такая знать и другим рассказывать. Другие обычно удивлённо кивают, мол да ладно, возводят очи к небу, осуждающе цокают и в общем-то ей верят. Работает Вуд от души, с самоотдачей, вкладываясь в каждое слово, не шибко талантливо, но искренне, а это всегда подкупает. У неё не сбоит моральный компас, к двадцати семи уже как-то определила для себя, что такое хорошо, что такое плохо, где проходят те самые грани и черты, которые пересекать нельзя. Это на самом деле не так уж и сложно, как может показаться. Как ей могло казаться.
Толстая папка с документами ложится на стол. Всё десять, нет, десятки тысяч раз проверено и уточнено. Не просто побасенки, сочинительства пары журналисток, что в попытке вылезли куда повыше придумали пару-тройку наговоров на не слишком симпатичных парней из министерства, а пусть и косвенные, но всё же доказательства превышения полномочий как крысами, что погрязли в бюрократии, так и сотрудниками аврората, даром, что полномочия им уже и так расширяли, всё мало мудилам. Жестки задержание, незаконный обыск, взлом и проникновение на чужую собственность. Кипа бумаг. Статьи которые развернули в пророке, документы не прошедшие печать и источники которые сочли не достоверными. Что-то её авторства, что-то из её коллег, разрозненные пёстрые и не очень заголовки, что могли бы выйти в печать, но в итоге легли сначала в редакторский стол, а потом ушли в архив, дожидаясь драгоценного дня уничтожения. Пророк порой тоже та ещё бюрократическая помойка, громоздкая и неповоротливая. Обычно это бесит, но на этот раз пошло ей даже на пользу.

- В общем как-то так. - Вуд прячет руки в карманы и поджимает губы в улыбке.
[indent] Ой как неловко вышло. У неё тут целое расследование, речь заготовлена на тему того, как старший инспектор аврората лезет куда не надо и пользуясь своим положением выбивает информацию, угрожает, уничтожает документы и вообще ведёт себя не как примерный гражданин и служащий. И всё зря. Ну не будет же она ему самому рассказывать о том, как он себя ведёт. Мужик конечно в возрасте, но не настолько, деменция и тот самый немец, от которого обычно голову теряют, вроде не должны ещё ломиться в двери. Хотя, кто его конечно знает, работа такая, мог слишком часто по голове получать. Ну, взгляд вроде осмысленные, глаза вон по строчкам бегают, вылавливая самое важное, разбежавшееся по листу как мошки-дрозофилы. Раздражают, вроде медленные, а хрен выцепишь-поймаешь.
[indent] Вуд выкладывает на стол список имён. Хорошая девочка, явно в школе была отличницей, всё подготовила заранее, предугадала вопросы. Хорошо, что она уже не в том возрасте, да и с отцом проблем не наблюдается, так что это всё не для похвалы, а для сокращения времени. К чему рассусоливать, если все тут всё прекрасно понимают, нужна конкретика, не смотря на наличие косвенных доказательств надо копать дальше, искать уже не в редакции, а за пределами, печатных машинок, уже слитых и спрятавшихся информаторов, документов, добытых очено неоднозначным образом. У неё все связи давно закончились, зато у них тут народу много, не самые общительные ребята в ордене конечно, но вероятно у кого-то окажется хотя бы парочка полезных контактов.
- Тут самые важные имена. Ранжированы соответственно от большего к меньшему. Первые три - она тычет красным ноготком в круглые буквы, выбитые на машинке, - встречаются чаще всего и даже в тех делах, которые не должны быть как-то связаны между собой.
[indent] Их младший редактор. Инспектор. Секретарь суда. Да уж, не позавидуешь ребятам конечно. Галактиона видит заинтересованный, практически хищный взгляд Муди и нервно дергает уголками губ. Она бы от такого внимания к своей персоне была в тихом, а то и не очень ужасе.

[indent] Зал суда был наполнен громкими разговорами и шумом людей, и, на вкус Вивиен, не хватало только музыки, закусок и симпатичных официанток с шампанским – тогда это место можно было бы еще спасти. Несмотря на то, что Виви Малфой выросла в семье профессиональных юристов, она все равно не испытывала тяги к долгим и нудным процессам, благоразумно еще с детского возраста оставив эту прерогативу роду мужскому. Тем более ей совершенно не нравилось то, как именно проходил процесс здесь, в Британии. Во Франции дела похожей тяжести были, все таки, как то более увлекательными: там все участники судебного предприятия, благодаря более горячим натурам, чаще громко кричали друг на друга, живо обсуждали, жестикулировали и приводили невероятной красоты и догадливости аргументы. Громкие дела обсуждались как отдельно взятое шоу, а потому профессия юриста была не только почетной, но и действительно могла принести тебе всестранную известность. А здесь же все было настолько формально и безжизненно, что Виви чувствовала навязчивое скучноватое тяготение в груди, перманентное желание размять затекшую на не самой удобной скамейке поясницу и периодические провалы внимания в общем повествовании ситуации.
[indent] Хотя, несомненно, в этом своеобразном «свидании» с мужем были и свои плюсы. Первый был во время публичного спектакля от Рудольфуса и его матушки – наконец-то что-то интересное – даже по отголоском напомнило некоторые французские вайбы дел, которые вел ее брат лет десять назад. Второй плюс – невероятно симпатичный юноша-помощник обвинителя. Ей всегда нравилось наблюдать за молодыми людьми, которые старательно пытаются казаться чуть более взрослыми и серьезными, чем они являются на самом деле. Навевало приятное ощущение, как от общения с котятами. Плюс фамилия молодого человека прямо-таки заставляла жаждать момента, когда он будет общаться со своим дражайшим родственником. И если повезет, может получится вполне неплохая сплетня, которую можно будет элегантно обернуть в фантик и подать в ее же журнале под остреньким соусом семейных разборок. Основной аудитории Ведьмополитена это может понравится. И третий плюс, пожалуй самый греющий, о деле наверняка напишут газеты, и не просто напишут, но и подкрепят очерки колдографиями. А это значит, что как минимум светская часть общества определенно будет обсуждать то, насколько стильно выглядит чета Малфоев в этом зале. Это всегда приятно.

[indent] Вивиан едва заметно улыбалась себе под нос, пространственно рассуждая о плюсах нахождения в зале ровно до тех пор, пока не прозвучала их фамилия, и Абраксас не направился на трибуну. На самом деле ее муж был куда более, как говорится, рыбой в воде в подобных ситуациях, и отчасти Виви была рада, что он возложил на себя труд первого свидетельского ответа. Не то, чтобы Малфой не смогла сказать что-то похожее, но, пожалуй, не таким отрезающим всякие сомнения тоном. А потому, когда пришла ее очередь подниматься на свидетельскую трибуну, за плечами чувствовалась колосальнейшая опора.

[indent] Привычно воспользовавшись ладонью мужа, как раз спускающегося со своего места, Вивиан неспешно развернулась к судебной коллегии и благоразумно сложила руки перед собой. Крупная зеркальная вышивка на ее мантии тут же поймала свет в зале, отбрасывая «зайчиков» прямо на лицо и шею молодому Мелифуа, а потому ей пришлось в итоге встать слегка вполоборота, чтобы в прямом смысле не ослепить своей красотой зал:

[indent] – Вивиан Малфой, – протокольно углублятся в свою должность она не стала, – Да, мне известен повод этого заседания, а именно обвинение мсье Лестрейнджа и мсье Бёрка в соучастии организации «Пожиратели смерти». Со своей стороны полностью подтверждаю свидетельствование своего супруга, добавить к его словам мне нечего. Но я готова ответить на ваши вопросы и, при необходимости, предоставить всю документацию и выписанные чеки приобретенных товаров.

[indent] Француженка выжидающе посмотрела на младшего Мелифуа, а после перевела свой взгляд на Боунса в ожидании.

Кто знал, что обычная стажировка обернется такими проблемами для нее и для ее деловой репутации. Вернись Мера на месяц назад, она просто бы отказалась от Блэтчли, отправив его к самому Мордреду подальше. Будь ее воля, его ноги вообще не было бы в портальном управлении. Мера не хочет вспоминать, как улыбался ей этот бундимунов сын, как звал в театр и хлопал глазами. «Мера, ну пойдем, там все коллеги наши уже собрались» — говорил. Нимерия не привыкла желать кому-то зла, но Маркусу мысленно желала. «Я буду аккуратен, я уже понял, как правильно использовать чары Портус» — лгал ведь, совершенно не стесняясь. Мало того, что не понял, так еще и сделанные мимо регистрации порталы она не проверила, и что теперь?

Права была Бэгнольд в том, что представители черного рынка все больше наглеют и в своей деятельности не гнушаются использовать не только обман, хотя последнее и не новость. Ей предстоит давать очередные показания, уже более подробные. Тибериус разбираться в ее делах не спешит, посылает переговорить с Клавдией или Темзин, говорит, что у ее бабушки есть знакомый адвокат, а он в эти дела не лезет. Отлично, отец, просто браво. Никогда не спешил решать чьи-то проблемы, кроме своих. Но ему плевать, он всегда смотрит на нее безразлично, а иногда шутит так, что у младшей Огден скулы сводить судорогой.

У Темзин действительно оказываются нужные связи. Зачем Олливандерам семейный адвокат — вопрос хороший, бабушка отвечает, что это все из-за патента на палочки и на технологию. Слишком ценна информация, передаваемая из поколения в поколение больше полутора тысячи лет, потому что каждый спешит что-то заимствовать, но пока никому не удается. Олливандеры остаются монополистами — о чем Темзин говорит с гордостью за семью и за мужа.

Как бы там ни было, идти на допрос без адвоката — это заранее обрекать себя на лишнюю головную боль, потому что расширение полномочий у аврората не предвещало ничего хорошего ни для свидетелей, ни для подозреваемых, а Мера даже не знает пока о своем статусе, о чем тут еще можно говорить. Это все объявят завтра в штаб-квартире. Об этом ей сообщил вполне милый мальчик-констебль по имени Оливер. Хотя с этих самых пор с понятием «милый» Огден обещает себе не спешить. Может, если один создает запрещенное, другой мучит книззлов в подвале дома — кто их знает. Конечно же, стреляющему глазами Оливеру она о своих мыслях не говорит ни слова и вида не подает, что ее от всего этого начинает мутить. Оливер ведь просто выполняет работу. Пришел вот, сказал и ушел обратно в свой отдел, ничего такого.

А теперь свое странствие по чужим кабинетам начинает уже Огден, прибывая к назначенному ей времени к кабинету мистера Эвермонда и останавливаясь в приемной.
— Мисс Огден? — секретарь адвоката мило улыбается и поднимается со своего места. — Я сообщу о вашем приходе, — она стучит в кабинет босса, срабатывает магическая защита, двери открываются и ее макушка исчезает внутри кабинета на несколько секунд, прежде чем она открывает дверь и приглашает Меру зайти.
— Добрый день, мистер Эвермонд, — она пожимает ему руку и садится в предоставленное место, поправляя костюм и мантию. — Спасибо, я бы хотела просто воды с лимоном, — чтобы смочить горло, если устанет рассказывать. К слову, тайна информации ей импонирует. — Дело в том, что завтра у меня состоится в аврорате первый серьезный допрос по делу о нелегальных порталах и я бы хотела как-то подготовиться. Знать, что можно говорить, а что нет — и все в таком духе, — она делает паузу, когда адвокат снимает защиту, и секретарь приносит напитки, снова исчезая за дверью.

он хотел бы стоять ровно, расправив плечи, смотреть сверху вниз, на ненавистного блэка и точно знать, если он прямо в сию секунду, выпотрошит того, как бездарную рыбешку, что море выбросило на берег и его день станет от этого лучше — он не задумался бы ни на мгновение. сделал уверенный шаг и пустил в ход все свое мастерство, ценою даже собственной жизни, чтобы уже наконец закрыть рот поганцу. но до конца учебного года считанные дни, стоит просто потерпеть и тогда, никакие стены не смогут сдержать его порывов. совсем немного.

северус сидел в глухом коридоре, который не пользовался популярностью у школьников. захламленные и закрытые классы, туча паутины и жуткие сквозняки прятали его от любопытных взглядов. кровь из носа текла ручьем и мальчишка, прислонившись к ледяной стене, запрокинул голову, кулаком стирая бегущие ручейки. совет от эйвери сходить в больничное крыло тот проигнорировал; нос был сломан, он точно слышал, как хрустнула кость, но ему не привыкать. за семь лет в школе магии и волшебства, чего только не происходило с его бренным телом. снейп был подвешен вниз головой, пару раз прикладывался головой о каменные ступени возле теплиц; чуть было не попал в лапы разъяренному оборотню и чудом унес ноги. ему не нужна была жалость или помощь. все сам. выберется, справится и сможет преодолеть, как бы не вещала лили о человеку нужен человек, северус был иного мнения. человеку нужны знания, сила и щепотка безумия, чтобы жить и ни в чем себе не отказывать. дружба, поддержка и верность — выдуманные частички из идеальной жизни, которой он никогда не имел и сейчас уже и не хотел. верить в сказки он мог лишь в детстве, прячась под кроватью, молясь всем богам. сейчас же — он ни на что не обращал внимания, хорошо играл свою роль, делал вид. лишь квартету из четырех недоносков удавалось задеть его за живое, зажечь за долю секунды. и никто не мог его остановить, даже тройка его верных недо_друзей, но единомышленников, в шесть рук с трудом сдерживали его порыв разорвать гриффиндорцев в клочья. с переменным успехом, северус шел к своей цели — полностью изменить собственную будущую жизнь.

пытаться научить северуса жизни, объяснить ему, что нужно быть умнее, бестолковая трата времени. непроглядная ночь уже вступила в свои права и единственный просвет, маячил лишь за горизонтом. выжить еще несколько недель, не получить путевку в один конец, азкабан еще может подождать. он уничтожит мародеров методично, шаг за шагом и не поскупится на извращенную пытку, они заплатят ему ценой собственной жизни.
втянув воздух через сжатые зубы, волшебник застонал, грудную клетку саднило и малейшее движение причиняло боль. драккл бы их всех побрал.

дыхание постепенно выравнивалось, солнце спешило спрятаться за горизонт, а северус сидел в той же позе. он ждал, когда тупая боль в затылке прекратить биться о черепную коробку и уставшие, дикие демоны в его груди, закроют свои пасти. вернуться в холод подземелий, свернуться змеей на своей кровати, под ворчание и смех мальчишек, затянуть полог, заглушить свою боль, которую он не мог показать. за которую было стыдно. каждый неверный шаг, словно клеймо, позорное и выверенное на его ребрах. он не позволял себе промашек, больше нет. стоял до победного, отмахивался от заклинаний и давал сдачи, когда палочка была слишком далеко. его костяшки были сбиты в мясо, на языке все еще перекатывалась комками кровь. но он выстоял, он ответил на выпад. трус и слабак умер. два года назад.

шуршание мантии, мягкие, легкие шаги, вывели его из легкой полудремы. он живо распахнул глаза и резво оказался на ногах. палочка направлена на источник шума; северус научен горьким опытом, он всегда ждет засады и игры, в которую с ним пытались сыграть. не подозревая, что мышка, давно стала кошкой. сердце пропускает удар.
   — профессор? — легкое смятение и палочка мгновенно спрятана в внутренний карман мантии, — прошу прощения, я не думал, что ..
не думал? ты только и делаешь, что думаешь, взвешиваешь, сравниваешь, подводишь черту. северус ты в самом безопасном месте во всей волшебной англии. на преподавателя не наставляют оружие, от макгонагалл можно получить тучу штрафных баллов. конечно. декан львиного факультета и ее выводок бесхребетных, лживых щенков. чего еще можно ожидать? не думал. что именно она найдет тебя здесь. надо было сказать именно так.
   — я уже собирался уходить, если вам..

мерлинова борода, что с речью? ты забыл, как разговаривать и строить предложения? почему ты смотришь в пол? неужели, боишься, снейп? шипящий голос в самой подкорке сознания. издевается, толкает ляпнуть гадость, ощетиниться, кинуть несколько гадостных слов. поддерживать собственный имидж, самого не любимого ученика профессора трансфигурации. но он просто стоит, чувствуя, как майский ветер пробирается под его мантию, приносит аромат приближающегося дождя, цветущих деревьев и еле уловимый запах удобрений, которые с щедростью рассыпает профессор травологии. он поморщился, сделал шаг назад. тело подводит, а ты еще же не так стар.