Cailin Anora Podmore | Кэйлин Анора Подмор
Jodie Auckland Whittaker
Любая должность в Министерстве Магии  | полукровка | 24+

---

Вообще не представляю своей жизни без любимой старшей сестры. Матери мы лишились рано и поскольку ты была старше меня на пять лет, то часть заботы легла на твои плечи. Я рос весьма буйным и неуправляемым, но неизменно прислушивался к тебе. Так что всем хорошим в себе я благодарен именно тебе. Но это так лирическое отступление.
Итак, Кэйлин. Ей пришлось довольно рано повзрослеть, но детство прошло довольно спокойно и мирно, никаких психологических травм, лишь уход матери из семьи. Характер у ней железный. Ставит цели и добивается их, но вместе с тем обладает очарованием и манящей притягательностью. Честна и открыта, чаще полагается на разум, чем на сердце. Но в отношении брата имеет свои слабости. Потрясающе умная женщина и есть в ней особая перчинка, она пойдёт до конца во всём.

выдержка из моей анкеты

Но несмотря на то, что характер у него не задался, Кэйлин он любил всей душой и именно эта любовь внесла свои коррективы так что впоследствии он выбрал путь не Пожирателя Смерти, но Аврора. А что-то иное явно не смогло бы удовлетворить его запросы и стремления покорять всё новые вершины в своей жизни.
Кэйлин, которая в детстве читала ему кельтские мифы и успокаивала во время грозы. Кэйлин, которая ворчала на него за разбитые колени и исцарапанные руки, но с искренней заботой и нежностью обрабатывала раны. Он многим был ей обязан и пусть далеко не всегда посеянные ею зерна взрастали так как нужно… их связь была крепкой и нерушимой. Даже после того фееричного скандала, когда он самовольно пошёл к магглам и набил себе татуировку в районе крестца.

Вообще не хотелось бы ограничивать игрока в собственном видении персонажа, хочу лишь пожелать несколько обязательных и полу обязательных пунктов:
• близкие отношения с братом, любовь и абсолютное доверие;
• зрелость и выдержанность характера;
• стремление найти их мать;
• в юности была влюбленность в маггла и в целом нейтральное к ним отношение;
• внешняя хрупкость, но огромный потенциал и внутренняя сила.

Буду прекрасным братом, который предоставит кучу проблем и свою безграничную любовь и уважение. Будь ты не моей сестрой не раздумывая женился бы. Ибо ты настоящая женщина-мечта, женщина-идеал. Приходи в мою жизнь и останься в ней.
Почему меня папа в детстве не отдал в бойцовский клуб?

пример поста

Такие мелочи ничуть не остудили пыл Стерджиса, который балансировал сейчас где-то между четким рабочим заданием и собственным неуёмным интересом.
Разумеется, в таких клубах он ещё ни разу не бывал, да и вообще до недавнего времени не знал об их существовании. И потому имел слабое представление о том, что же творилось на арене, по большей части эти образы в его голове были связаны с гладиаторскими боями, о которых он читал ещё в детстве, но разница была как минимум в том, что тогда справлялись без всякой магии.
Ах, и в смерти.
Едва ли сейчас после каждого боя вытаскивали трупы и засыпали песком кровь, мозги и прочие прелести человеческого организма.
Едва ли тут дрались пленные и рабы, для которых единственный призрачный шанс обрести свободу заключался в том, чтобы не просто выжить в кровавом месиве, но прославиться, завести публику так, что твое имя будут скандировать с таким остервенением и жаром, что оно будет слышно даже на Олимпе.
Но наверняка были и общие моменты, а вот какие он обязательно выяснит.
Опытным путем, так сказать.
- Ну что Вы, я больше вуайерист, а за такой мой вид стоит благодарить вашего, между прочим, охранника. Но так и быть можете не возмещать мне убытки в виде безвозвратно утерянной майки, маггловского пошива, скажу я вам. Эксклюзив, - задорно произнес и глазом не моргнув, да как можно было быть таким занудным? Может ему ещё и в смокинге надо было сюда заявиться?
Какой категоричный.
Но это также не могло остудить его пыл, скорее наоборот напоминало некий вызов и тут Остапа понесло.
А вот попытки намекнуть на использование официального обращения, вызвало легкую улыбку. Точно не британец, хотя это и так было видно по лицу, да наличию характерного акцента и имени.
- Алёша, - на автомате поправляет его Стерджис, морщась от того, как коверкают русские слова, почти испытывая физическую боль от этого. Но не всем так посчастливилось родиться билингвами, пусть он далеко не в совершенстве владел этим сложным и загадочным языком, но, по крайней, мере, благодаря матери с фонетикой у него было всё более-менее хорошо. А уж в русском матерном он был явный профи.
- Безопасность – это не про меня, - таким вкрадчивым тоном произносит и вроде бы разворачивается к двери, но нет, уже в следующую секунду оказывается в близком контакте с испанцем.
Да разве ж можно удержать моряка от похода на улицу красных фонарей? Это святое и ничего ты с этим не поделаешь.
- У тебя выдался отличный вечер и шанс на миллион, воспользуйся им по максимуму, мачо-мэн, - подмигнул ему, сразу же перетекая в левостороннюю стойку, а уже после изящно переходя в атаку, но пока лишь с тем, чтобы прощупать защиту и возможности противника.
В уличной драке, конечно же, главным правилом было навалять поскорее, пока не наваляли тебе, но здесь он уже имел дело с профессионалами.
А вплетать магию и проклятья в удары он не умел, но это пока. Лучшая наука – это практика.
Несколько драгоценных секунд на то, чтобы слегка укрепить магией костяшки пальцев на манер перчаток с эффектом изморози, которая прошлась по коже на манер синюшных вен Снежной Королевы и первый же удар, как по учебнику это стремительный точный джеб, подготавливающий почву для основной атаки. Видели когда-нибудь Снежную Королеву в её юные года, размахивающую кулаками?
Ну так вот самое время взять побольше попкорна и вперед, занимать места на арене, интересно, а в те времена наблюдая гладиаторские бои люди тоже что-то жевали или были слишком увлечены самим шоу?
Кросс, когда тело покачнулось и тяжесть его была перенесена на переднюю ногу, не сбавляя скорости и темпа, а скорее даже увеличивая его и на рефлексах менялось положение головы, так чтобы уже не смотреть прямо в глаза горячему испанцу, а словно бы заигрывая он заглядывал на него сбоку, не желая так быстро портить собственную мордашку в первой же связке. И этим он лишь отвлекал внимание, готовя противника к завершающему в этой цельной череде удару, а именно мощный хук в туловище. Всё это было для него единой композицией, одной продуманной симфонией. И пусть Стерджис не имел возможности отточить своё мастерство, окунуться глубже во все эти хитросплетения, да просто набраться опыта, он действовал интуитивно, подобно скрипачу, который не зная нот воспроизводил на слух то, что окружало его, обрывки, детали, кусочки паззла, которые в его голове складывались в цельную мелодию, а благодаря тонкому слуху и гибким пальцам выходило нечто достойное внимания. Сырое, но завораживающее в своей дерзости и красоте.
Любому мужчине необходим выброс адреналина. А для этого, как минимум, нужен экстрим, нужно то, что пробудит звериную сущность, встряхнет инстинкты и это место было настоящей находкой для подобного. Да, Ивану Костелецкому определенно стоило взымать дополнительную плату за возможность не просто поколотить кого-то профессионально или полупрофессионально на ринге или обучении, но за те уникальные мгновения, когда в твою кровь выбрасывается нешуточная доза адреналина… ладно, чего греха таить, почти как торговля наркотиками, только легальная.
Мне вот интересно, Иван, будешь ли ты нас разнимать или забьешь на свои правила и просто насладишься, ну или на крайняк посвистишь?

more

Альфард Альтаир Блэк| Alphard Altair Black
Keanu Reeves
51 | чистокровный | можешь заниматься чем угодно, главное будь

---

Вторые дети у нашего рода иногда получаются не туда. Сложно сказать, ты меня испортил, или сам испортился, пытаясь дать что-то большее чем поддержка недолюбленной девочке, слишком старательно пытающейся до всех поставленных целей дорасти-дотянуться-долететь. Даже если цели эти выше зенита Ориона, и глубже да тяжелей сингулярности.
Ты мой наставник, учитель, моё все.
Ближе отца, роднее брата.
Я всегда умела любить, и когда ты мне улыбаешься, все становится чуточку проще, светлее, ярче.
Ритуалы, которым ты учишь, книги, которые ты даришь, и волшебный компас, что всегда показывает на то, чего хочу я больше всего на свете. Это кирпичики из которых ты сотворил моё будущее, такое не похожее на все, чего можно было ожидать от еще одной Блэк.
Расскажи мне, дорогой Альфард, как проходят твои дни? Расскажи кого на этот раз ты пытаешься спасти, отогреть в своих ладонях, убедить что быть собой – это не слабость. Быть собой – единственное для чего мы приходим в этот мир.
Мой самый родной и неправильный Блэк. Когда ты мне улыбаешься, я слышу, как звезды хрустальными осколками прокалывают бархатную попону небосвода, впуская в этот мир что-то по-настоящему важное.
Магия не всегда означает мрак.
Блек не всегда становится еще одним чистокровным, презирающим все на свете, кроме себе подобных.
Ты, мой дорогой Альфард, силен, независим и храбр. Ты всегда мог с невозмутимостью последнего рыцаря на ристалище пойти против воли семьи, рода, да хоть целого мира. И этому я научилась у тебя очень хорошо.
Я знаю, что когда будет тяжело, ты всегда найдёшь нужные слова и поможешь.
Я знаю, что если ты позовёшь, я пойду против всего мира и встану плечом к плечу с тобой.
Ведь мы Блэки, мы не бросаем своих, даже если нам кажется что они не правы.
Жаль остальные забыли, что на самом деле значит семья и род.

От игрока:
Нам с Сириусом очень нужен любимый дядя, чтобы неправильных Блэков стало больше на одного. Залюбим, заиграем, обложим постами. Кроме всего прочего предоставляется полная свобода в выборе характера, мотивов, и биографии. Да и внешность тоже меняема.
Приходи. Мне тут Нимфадору не на кого оставить.

Пример поста

Мегаполисы не спят?
Бред…
Спят. И им снятся кошмары, наркотические галлюцинации неоновых вспышек, дурного, изматывающего, бесконечного праздника центральных кварталов, кровавые откровения сырых подворотен. Каменный лабиринт без выходов и без входов, словно спрут, раскинул пустотелые щупальца на сырой, продрогшей земле. Где кишками наружу потрошат чужие кошельки, души, животы, жизни. Вываливают на мостовую подгнившие, грязные тайны.
Город, подаривший миру Потрошителя, знает в этом толк. Смрад газовых фонарей давно забылся, Виктория умерла, улетучился под брюхо небесного Авалона флер имперского величия, а призрак Джека еще ходит по лондонским улицам, чиркая ланцетом по каменным стенам и застывшей изморози витых решеток. И ему вторит, отчётливо слышится старческое дребезжание цепей, скрип рассохшихся фасадов пригорода, вонь старых портовых районов, гнилой дух ржавеющих, выброшенных на бетонный берег лодок вдоль Темзы. Всё это смешивается в одну вальпургиеву круговерть, бесконечной спиралью вращается в котле огромного города, прилепившегося к змеиному туловищу реки, как огромная опухоль.
Старое и новое. Гнилостный запах прошлого и лихорадочный неон ползущего как проказа будущего. Все в один тигель, раскалить, вспенить, кристаллизировать, пока не уколет взгляд черный осколок чистого яда на дне.
Маги и маглы, все одинаково смертны, все одинаково неправы. Все всегда одинаково, если снять шкуру и обнажить дрожащие потроха, сухожилия, мясо, души, тела, прошлое… у каждого свой страх и своя боль. Но все внутри так похожи, так податливы. Об этом скажет вам Джек Потрошитель при встрече.
Тилбери напоминал огрызок старого, заброшенного городишки, клочком чужеродной ткани пришитый к боку Лондона. Тут бродячие собаки с синими ошейниками и клипсами стерилизации на ушах, кривые, щербатые улочки, одноэтажные, деревянные да каменные домики, щетинящиеся кривыми планками архаичного, ободранного всеми ветрами сайдинга и бесконечная пляска в дешевых пабах. Ветер все время приносит запах сырости и тины. Люди не привыкли поднимать лиц, задерживаться на одном месте. Снуют выцветшими тенями на периферии зрения, как привидения злопыхателей в обнаружителе врагов. Все время ставя под сомнение реальность своего существования.
Глядя в окно выгоревшей до алебастровой белизны и сермяжной блеклости гостиной, Энди порой чувствовала себя таким же приведением, давно забывшим и свое имя, и свое прошлое. Все что у неё осталось, тёплые руки мужа, его голос, бесконечные истории о мире которого она не видела и собственная уверенность в правильности принятых решений.
Тед снимал здесь дом. Маленький, серый, два этажа сырого песчаника и скрипучих половиц. На кухне из растрескавшихся еловых досок, в закопченном очаге развести огонь помогала только магия и фамильное блековское упрямство. Они кое-как навесили на кривые стены защитные чары, привели в порядок первый этаж и остались здесь жить, пока все не уляжется.
Больше всего на свете Андромеда боялась, что семья доберется до Эдварда.
Он тоже чего-то боялся. Нервничал, пряча напряжение за привычными улыбками, все время старался быть где-то поблизости, заглядывал в глаза, невзначай прикасался к плечу, проводя вечно горячими подушечками пальцев по напряжённым острым лопаткам, выпирающим позвонкам.
— Ты не замёрзла?
Тед склонился над креслом, накидывая на плечи Андромеды молочно-белую шаль, выдохнул в пушистую макушку, настороженно наблюдая как сплетаются тени, отброшенные каминным пожаром на неровных стенах и повидавшей прошлый век мебели. Он все время теперь насторожен, собран и напряжен, как вслушивающееся в наименьший шорох животное, в лазоревых льдинках зрачков скребут брюхом по дну арктические айсберги, завывают злые ветра, звенит серебро и сталь, словно её новоиспеченный муж все время ждет удара. Словно вот-вот стены упадут им на головы и заживо похоронят, вот так, склонившихся друг к другу, пока Энди накрывает лежащую на своем плече теплую руку алебастровыми, хрупкими пальцами, улыбаясь одними уголками мягких губ собственным тревожным, едва уловимым мыслям.
— Нет, милый. Все в порядке…
Все совсем не в порядке. Пойти против всего мира из-за любви звучит красиво только на страницах глупых книжек. Действительность вносит свои коррективы. Действительность всегда гораздо сложней. Романтика и возвышенность оборачиваются осадным положением, предчувствие беды, тугим клубком из страхов и опасений в груди. Но они готовы сражаться. Они знали на что шли. Или думают, что знают?
— Хочешь я заварю тебе чай?
У Теда приятный, шероховатый голос, словно приливная волна перекатывает черный вулканический песок, шелест, острые грани, мурашки где-то между озябших лопаток. Он выдыхает в коричную, пропахшую солью и хвойной смолой макушку, смотрит слишком пристально, замолкает слишком надолго.
Вдвоём против всего мира, это только кажется легко. На самом деле ты либо становишься сильнее, либо тебя сметет прибойной волной, не оставив и следа на песке времени.
Андромеда, не задумываясь ни на миг кивает, подтягивает мерзнущие ноги, пряча маленькие ступни подолом шерстяного платья, обнимает колени, укладывает на них подбородок, мурлычущей, домашней кошкой, которая приходит к хозяину только когда тому действительно плохо.
Они все время теперь пребывали в ожидании чего-то. Чувство опасности нависало над головой. Тонкая шея чувствует чей-то взгляд. Пальцы комкают теплую ткань и не готовые сорваться с губ слова.
Она не будет сожалеть о своём решении.
Вечер кажется бесконечным. Тянется как сургуч над свечами готовых зажечься в сумерках звезд, как расплавленный каучук, прилипший к обожжённой коже. Пропахший повисшим в воздухе ядом, смогом лондонского пригорода, обещанием беды, озоном, скорым дождём и сырой древесиной. Совсем недалеко гниют доки.
Стук в дверь как скрежет ударившегося о плаху топора.
Эдвард оказывается в проёме кухонной двери раньше, чем Андромеда пускает босые ступни на пол.
— Не подходи к двери, Энди… — бросает он уже на ходу, сжимая в кулаке палочку и сжимая челюсти до проступивших на щеках желваков.
Одни против всего мира, это всегда готовность к войне, а не розовые бантики и глупые бредни.
Либо ты становишься воином. Либо тебя ломают..

  Белиар Грегори Нотт| Beliar Gregory Nott
*Joe Doyle
27-29|чистокровен до омерзения ​ | * ликвидатор проклятий, артефактор

---

Он звал ее Белладонной.
Она его- исключительно используя второе имя…

Гре-го-ри…имя – тягучее, мягкое, словно сливочная помадка. Его имя, с грассирующим французским «Р» – отражение предгрозовой июльской мари, вобравшее в себя запах обожаемых Беллой гортензий и скошенной травы. Его имя – звон ручейка, дуновение ветра, братское прикосновение к девичьей щеке теплой, чуть шершавой ладони…

Гре-го-ри…- Серое Дартмутское небо, отраженное в глазах, расплавленная сталь, заполняющая радужку, отточенность и резкость движений. Скольжение кисти по белоснежным листам пергамента. Легкая полуулыбка. Ее «это потрясающе» - на полу выдохе…

Белла – муаровые сумерки, синие васильки в темных волосах, Меда – живой изумрудный огонь, улыбка лесной феи, Цисса -​ черненое серебро, обманчивая хрупкость металла… Сестры дома Блэк…- острый росчерк пера в правом углу ее альбома для рисунков.

Гре-го-ри….наблюдательность и быстрота хищника, квинтэссенция благородства и собственного достоинства. Гре-го-ри… линии на ее правой ладони, открывающие ему потаенную истину…

Гре-го-ри…зерна граната в ритуальной чаше, преломляющийся свет тысячи свечей…

Гре-го-ри…взгляд матери, полный нежности, отцовский- строгий, напуганный – Андромеды…И его – счастливый?

​ Гре-го-ри…бриолет кроваво-красного рубина, облаченного в белое золото – фамильная драгоценность Рода Нотт… Прикосновение губ ко лбу, прежде, чем Сигнус Блэк опустит на лицо старшей дочери тонкое кружево свадебной вуали…Тихое: «Удачи», то ли ей, то ли – себе.

Белиар…имя жесткое, холодное и колючее, словно битое стекло. Оно впивается в кожу, застревает в ней мелким крошевом ноябрьского снега. Белиар…огневиски из горлышка, добавляя в янтарный напиток несколько капель модифицированной «эйфории». Клокочущая тьма в левом подреберье.

Короткое: Леггилименс… Распахнутые глаза ведьмы, ставшие почти черными. Пощечина, обжегшая девичью ладонь…

Пальцы, стирающие со щек Беллатрикс злые, непрошенные слезы.

Предатели не заслуживают, чтобы их оплакивали…

Шахматная доска пола в ставке. Маска, скрывающая лицо, но некоторых Беллатрикс узнает по глазам, по полутонам, меняющим атмосферу, по протянутой руке.

Удачной охоты тебе, бог разрушения…

Он до сих пор зовет ее Белладонной.
Она его Гре-го-ри… ​

*Сын того самого Нотта, что был дружен с Лордом.
*Потомственный темный маг, мастер проклятий и Легилименса.
*Отличный художник – пишет магически портреты поразительной красоты.
*Брат, которого у Беллатрикс никогда не было, ведь друзья – это те родственники, которых мы сами себе выбираем.
*Предсказатель, умеет читать судьбу по руке, но почти никогда не делает это тем, кто ему дорог.
*Бывший жених ее младшей сестры Андромеды (предлагаю убить Теда Тонкса к четям).
*Лучший друг и прекрасный напарник.
Ты это... приходи покорять мир на темной стороне. У нас есть авада и печенье с шоколадом.
​

**Деятельность и внешность можно сменить.
​

Пример поста

Вишневые предрассветные сумерки тонкой кистью раскрашивали небо на востоке в яркие, словно яйцо зорянки, тона. У самой кромки горизонта небо начинало алеть, подергивалось сизо-розовой рябью наступающего утра, до которого оставалось рукой подать – захочешь, и достанешь его, ухватившись за тонкую паутину времени, что в человеческих руках превратится в пепел. Белла просыпается от очередного кошмара, смотрящего в глубины ее души глазами младшей сестры. Сердце опять неприятно саднит – так бывает, когда упадешь на гравий, изранив коленки…Откуда-то из вечности тихий голос шепчет бывшей Блэк, что лучшие палачи человечества: любовь и страх. Последний Лестрейндж смогла приручить, и подчинить себе, сама став страхом, что легкой поступью шагает по выстуженным декабрьскими ветрами Лондонским улочкам, смотрит из подворотен глазами тощих бездомных кошек, зелеными, как у самой смерти, зовет шепотом сладкоголосых Сирен зазевавшихся путников, что плывут по течению безбрежного моря жизни…

С любовью изначально все обстояло совсем по-другому…

С первого взгляда, с первой секунды, она, наверное, подписала себе приговор. Оказывается, одной секунды, одного мгновения, одного события достаточно, чтобы твоя жизнь безвозвратно изменилась, неминуемо перевернулась, поменяв курс и направление. Ты был один и любил собственную независимость. Говорят, одиночество – это худшее проклятие и наказание. Но разница лишь в чём? В одиночестве ты зависишь от себя, в любви ты зависишь от кого-то. Свои действия, свои мысли ты способен контролировать, а другого человека – нет. Безопасней всё же быть одному и страдать не потому, что больно, а потому что пусто. А самое страшное, пожалуй, что, когда чувства уходят из твоей жизни, ты ощущаешь и пустоту, и боль одновременно. В таком случае можно реально свихнуться, сойти с ума, сломаться, раскрошившись на части. А пустота… пустота иная. Пустота, в которой и раньше не было ничего – это терпимо, а пустота, в которой что-то было, и это что-то было бесконечно значительным и важным, а после исчезло… Иная пустота, иная масса, гамма боли.​ Любовь бывает разной: прекрасной, как закат или рассвет, уродливой, как нутро худшего из твоих страхов, красивой, как звучание волн, разбивающихся о берег. Разной до крайности и путаницы, разной до неузнаваемости. И ты никогда не знаешь, кого именно и за что именно ты полюбишь. Может, человека любят за спокойствие, которое ощущают рядом с ним? За счастье, которым он наполняет мысли и сердце? Или за эмоции, что меняют жизнь, стирая серые, скучные краски? Возможно, любишь ты абсолютно всё в человеке, без деления на какие-либо составляющие, каждую его отдельную часть, каждое воспоминание о нём. Любишь каждую его деталь, без расстановки на идеальное и желаемое. Любишь… просто любишь. И в этом слове сливаются все известные ноты мира, все известные буквы алфавита. В этом слове вмещается вся вселенная.

Беллатрикс выскальзывает из кровати- обнаженные плечи целует зима, застывшая в отражении оконного стекла. Белые мухи снега кружатся там, на границе ее мира, где встречается тень со светом, а в хрустальном шаре богини судеб преломляется первый солнечный луч. Ведьма не жжет свечей, не зажигает света, остановившись на пороге спальни подхватывает тонкую шаль черного кашемира, кутается в нее, будто в спасительную теплоту, в заботу, в спокойствие. Когда-нибудь отболит, перестанет, в конце концов на свете все имеет свой срок – только магия вечна, да кровь, что с самого сотворения мира являли собою начала всех начал…

Если человек предает что-то одно, он предает сам себя, рассыпается стеклянным витражом, не оставляя после себя даже воспоминаний…ни малейшего фрагмента, за который сможет уцепиться уставшее сознание…

Ее шаги, тихие и легкие, почти не тревожат сонной неги дома: от спальни до кабинета – по боковой лестнице вниз на один полет – Беллатрикс может пройти этот путь даже с закрытыми глазами. Полоска бледного света высветляет муаровую тьму, она похожа на вымощенную желтым кирпичом дорожку. В ад?

В кабинете Рудо магия переливается огненными всполохами за каминной решеткой, осыпается розовеющими лепестками азалии на столе, живет в бумагах и книгах в кожаных переплетах, смотрит глазами старинных портретов. Растворяется в запахе хвои и свежести – кажется почти осязаемой. Магия живет в каждом прикосновении…- в ее холодных ладошках на его плечах, в едва заметной улыбке супруга… - Опять не спишь…- ведьма присаживается на подлокотник его кресла, - привычный уже за несколько лет, ритуал. – Почему? В последние несколько недель они почти не виделись, от того было в этих утренних часах что-то особенное, сокровенное и личное: словно весь мир затих и замер – отмеряя секунды простых человеческих радостей: джина в бокале, огня в камине, фиала из тонкого стекла в едва дрожащих женских пальцах. Зелье пахнет травами и летом, оставляет на губах привкус ежевики и медовой сладости, кажется – закроешь глаза, и можно представить, что за окном не серость зимы, а буйство летних красок, и мир дышит, и живет, не захлебывается пожарами войны, поднимая к небу серый пепел сгоревшего в зареве вчерашнего дня, но доверчиво, словно маленький ребенок, тянет к тебе ладошки. Мир любит тебя безусловно. Мир тебя бережет…И когда-нибудь это мгновение обязательно настанет – Беллатрикс хотелось кожей ощутить этот незабываемый миг, который навсегда останется в памяти, словно первый день творения – понедельник.

-Я скучала, - на дымном полу выдохе, забирая из рук Рудо сигарету. Ее взгляд, блуждающий по столу выцепляет новый предмет. От него веет магией, какой-то неизбывной силой, которой покоряются города, и перед которой преклоняют колени все живущие на земле, - удивительно тонкая, старинная работа, и ведьма, определенно,​ уже видела ее где-то…несколько мгновений уходит на то, чтобы вспомнить, на четверном ударе пульса сердце начинает биться чаще…- кажется, капнешь туда несколько капель крови, и постигнешь все законы мироздания, приручишь вечность, как большую северную кошку, что лижет ноги гранитных утесов шершавым своим языком…- что это за магия, Руди – тихим шепотом, словно боясь спугнуть волшебство, заключенное в вещице, будто в серебряной клети…- ты знаешь? Отчего-то Белла не сомневалась, что он знал….

​

Я родился в мире сильных мира сего. Среди самых ярких звезд небосклона. Что не фамилия, то маленькая легенда. Что не имя - то сразу оценка будущей выгоды. Мир в который привела меня моя мать - это бесконечные подковёрные игры с самой дорогой оберткой и громкими лозунгами. Золотая клетка, ключи от которой все старательно друг от друга прячут.
И был ты... мое непростительное заклинание свободы. Падший серафим, живущий на чердаке борделя, с крыльями измазанными в грязи Лютного переулка. Твой невинный взгляд просветленного дурачка - обводил вокруг пальца самых матерых акул торговли, а ловкость пальцев оставляла без штанов шулеров всех мастей. Но главным твоим пороком было развращение человеческих душ. Какой пустяк для того, кто смог завоевать доверие и преданность куртизанок. Тех созданий дна, что продали свою наивность вместе с честью. Был ли у меня хоть один шанс перед змеем-искусителем держащим в своих руках отмычку от моей опостылевшей клетки?