victor frankenstein	■ ■ ■	// вроде бы милый добрый доктор, который на досуге занимается воскрешением мертвых, но вполне может лечить и живых. Немного наркоман.
// виктор франкенштейн; бульварные ужасы	■ ■ ■	penny dreadful

«Я верю в место между раем и адом. Между жизнью и смертью. Великолепное место, где бесконечно перерождаются, и, возможно, спасают свою душу. Вы верите в такое место? Да, возможно, за попадание туда придется заплатить. Так обычно и происходит в жизни. Я знаю, что плата окажется для вас более чем посильной.»

Harry Treadaway

основная информация
В тихом омуте черти водятся - именно эта фраза для Виктора.
Он кажется немного нелюдимым, слишком увлеченным своими исследованиями, но достаточно вежлив и учтив, когда того требуют правила приличия.
Чем он увлечен больше всего? Вопросом жизни и смерти. Виктор - хороший врач и многое умеет, талантлив для своего возраста. Но общественность и его хорошие знакомые в лице сэра Малькольма и остальных даже не подозревают о главном деле его жизни.
Кто бы мог подумать, что этот чуть странноватый, отчужденный, но достаточно приличный (пусть и бедный) юноша на самом деле оживляет мертвецов? Тщательная операция и подготовка, электрический ток - и человек снова живой. Или уже чудовище?
Трижды Франкенштейн проводил свой опыт, и трижды он увенчался успехом. Ну, по нарастающей. Сначала - Калибан, он же Джон Клэр. Мужчина, что вышел уродливым и совсем не помнил своего прошлого.
Потом - Протей, что постепенно начал его вспоминать и вышел симпатичнее, но земля ему пухом, Калибану нравилось слишком быть "единственным ребенком".
И третьей стала Лили Франкенштейн, так называемая "сестра", к которой Виктор испытывал влечение, но она его покинула. Потому что помнила еще себя Броной Крофт, девушкой легкого поведения, что отчаянно искала работу и умирала от чахотки.
Виктор талантлив, несомненно. Гениален, немного наивен, но бережно хранит эти свои темные секреты, когда люди о них не подозревают. Это и подтверждает его скрытность.

дополнительно
Не уверен, что правильно расписал характер персонажа, которого играть не мне, так что если вы со мной не согласны, не обращайте внимания - краткая информация для проформы. Смотревшие "Бульварные Ужасы" и так прекрасно знают, кто такой - сериальный Франкенштейн, что он делал, говорил и думал в сериале, и так далее.
Поэтому я перейду к сути.
Виктор неплохо раскрыт в сериале, ему тут повезло больше, чем Дориану, как и с эфирным временем, так и с сюжетной линией. Взаимодействовали наши персонажи очень мало - во втором сезоне, и совсем чуть-чуть в третьем.
Мне лично понравился тандем в третьем (+ еще и Джекилл), обидно, что его оставили нераскрытым.
Хочется поиграть пост-третий сезон, что может быть с персонажами после тех точек, к которым они пришли, когда все неприятности уже не будут крутиться вокруг Ванессы Айвз. Сериал в этом отодвинул всех назад и мне кажется это несправедливым.
Детали сюжета придумаем вместе, в зависимости от ваших желаний относительно персонажа, когда вы придете. Я люблю генерировать сюжеты совместно и обсуждать их. Поболтать тоже люблю, но флудить и жить на форуме сутками необязательно. Из мессенджеров, если надо, пользуюсь аськой, скайпом и телегой - выдам в личку по первой же просьбе.
Ищите меня через гостевую и ЛС, если у вас будут вопросы или уточнения при регистрации.
Много от соигроков не требую - всего лишь грамотность, заглавные буквы в постах, картинки и цитаты, если любите, по минимуму, не пропадать молча, не уходить с роли через день/неделю/месяц и писать посты более-менее регулярно - раз в месяц оптимальная минимальная скорость, но хотелось бы почаще.
Сам отвечаю достаточно быстро, но не через час, люблю писать посты в размере от 4к до 10к, с вас не требую объема, но прошу содержательности и раскрытия персонажа.
Жду вас, доктор, приходите!

agent woolf, тебя ждут!	■ ■ ■	// мы играли весело целый год: я стоял на месте, ты шла вперёд. ты держалась курса, я метил в цель. в промежутках были: коньяк, постель, сигареты, кофе, цветной экран, поезда, подземки, огни реклам. кавардак, сумятица, ерунда; ничего о нежности, ни-ко-гда.
// агент вульф; клуб романтики, любовь со звёзд	■ ■ ■	romance club

я имею в виду, что в моём сознании есть нечто, что отравляет всё остальное

ben barnes

основная информация
Новенькая, с иголочки вся одежда Вульфа льнёт к его крепким мышцам и устаканившейся с годами самооценке. У него в порядке вещей вычищенные до блеска туфли, терпко-вишнёвое послевкусие сорванного поцелуя и втиснутая в песочные радужки импульсивность. Вульф нравится не всем, но многим. Вульфу нравятся не все, но каждому он с разбавленной искренностью протянет руку помощи, если это посчитает выгодным вкладом в своё будущее. Вульфу просто нравится нравиться таким же, как он — с эхом внутри вместо ритмичного стука.

К Вульфу примыкают по затаенному наитию охотники за славой, рано или поздно. Под волны его харизмы попасть проще, чем в подвале в липкую паутину — десяти минут более чем достаточно, чтобы запутаться в ней с ног до головы. Тридцати непрерывных хватит с лихвой, чтобы Вульф выведал у нового «друга» всю необходимую информацию, с которой в самых страшных кошмарах клялся лечь вместе в могилу.

Он  вообще редко когда говорит правду и никогда в самом деле не извиняется: сложить пару звуков в слова не составляет труда, однако Вульф совсем не умеет раскаиваться и при случае объясняет это несуществующей взвешенностью собственных поступков. Его чуткий сон никогда не нарушают муки совести, и Вульф не придается отчаянию, не ищет истину в вере и в вине, даже если совершает непоправимую ошибку.

Вульф совсем не любит раскрывать людям факты из своей жизни, даже если это касается совсем незначительных мелочей, к примеру, цвет зубной пасты, которой он пользовался, или марка одеколона. Это кажется ему излишним, и Вульф с лёгкостью избегает личных вопросов. Он вообще скрытен, несмотря на всё своё напускное позёрство, и его улыбка далеко не всегда является знаком симпатии или хорошего расположения духа — чаще это прямое, откровенное, родом из детства «идите к чёрту. в с е».

Родом из детства, по координатам истлевших синяков, и каждый вечер, проведённый с отцом в тихом-тихом ангаре за десятым домом по Хамстед Хилл, Сиэтл. Он называл его исключительно по имени с интонацией деревянно-солдафонской, выправленной доверительным тоном примерного семьянина с наждачной рукой. Быть может, причина тому — ягодные кровоподтёки сквозь лейкопластыри на тыльной стороне? Отец говорил, что порезы заживут, а кожа совсем скоро станет грубой, наждачной, точно такой же, как у него самого, что они — цена самая малая за уверенность в завтрашнем дне, за способность защитить себя и всё, что имеет значение.

дополнительно
у них не было ни романа, ни чувств, ни даже интрижки — просто странный разовый секс. как внезапная акция на колготы цвета пурпур. у них не было разговоров об этом ни до, ни во время, ни после, и они не пытались встретиться или избежать ненужных, нелепых встреч — просто продолжили жить так же пурпурно, параллельно и побоку, как неделю, месяц и год до этого. в конце концов, желание заехать за школьницей вечером в пятницу — не то, чем может гордиться агент фбр. в конце концов, его сквозное, воздушное, едва коснувшееся её губ «будь паинькой и присмотрись к новенькой» — не то, что ей хотелось бы слышать.