Вечная жизнь складывается в памяти отрывками сцен, раскадровкой событий без точных деталей. Даже если сознание действительно вечно, улыбки, лица, самые важные слова утекают сквозь пальцы словно вода. Пропасть прожитого поделена на моменты, между которыми могла пройти как минута, так и целые века. Бесконечно утомительно перебирать в голове воспоминания, пытаясь составить хронологию. Жаль нельзя избавиться от всего этого груза разом.

У каждого есть момент становления - его юность, где звезды светят ярче, а сидр все еще отдает в голову.  Аромат юности Макоши - это пряный вересковый мед, жаркие битвы и танцы на углях. Это летняя ночь с дурманящим ароматом трав, поднятые к звездному небу девичьи ладони, хороводы и затаившиеся под темной водой мавки. Это лес заживо утягивающий в многовековые мха неугодных и то-ли женщина, то-ли старуха с веретеном в руках шепчущая заговор в свете тысяч свечей. Аромат юности Мокоши - это чистый мир, в котором боги еще не забыли о людях.

С ней рядом Перун, мечтающая о власти над стихиями и многие другие будущие Матери, но сейчас, вот в этот самый момент, девы ночи просто женщины, проверяющие этот мир на прочность. Сложно назвать точный момент, когда они перестали звонко смеяться и начали смотреть друг на друга голодными волками. Мокошь помнила только прощание с той, чьего лица уже нет в её памяти и просьбой называть её новым именем. Индра. Богиня громовержица, кто бы мог подумать, об их борьбе сложат легенды не в пользу некромантки. После того, что случилось, у них не осталось ни теплых чувств, ни утешающих объятий. Все было забыто.

Во времена деления кланов Макоши не хотелось битвы с себе подобными. У нее были другие увлечения, языческая богиня была очарована хрупкостью человечества и потому приняла на себя роль заботливой Матери (слог "ма" сокращенно "мать", "кош/кошт" – судьба). Ее веретено вило нить событий, а пальцы вплетали в полотно бытия новые лица. Она увела за собой и других богинь, но все до одной звались Велесовыми дочерями и были преданы той, что насмехалась над самой сутью жизни. Их боялись, но им же возносили молитвы.

Макошь выбрала русов. Они так себя называли. Невозможные, яростные и в сути своей совершенно безумные люди так забавляли женщину, что она была точно уверена в своем выборе. Человечество, подобно ребенку, только начинало вставать на ноги и кто, если не Мать, сможет помочь ему лучше? Женщина была уверена в своих силах, как никогда раньше.

Льняное платье пропитанное кровью врагов прилипало к телу и Макошь довольно улыбалась, стоя посреди поля былой битвы с однозначным ответом. Её имя скандировали все, как один и люди, и её дочери. В те далекие времена Мокошь лично участвовала в боях за новые территории, находя упоение в многочисленных битвах. Однако, в отличие от Велесовых дочерей, люди не чувствовали единения с Матерью. Сочиняя рассказы о леших и русалках, русы предостерегали друг друга. Сами того не замечая, постепенно они начинали бояться своих богов.
Макошь точно помнит когда после очередной битвы ее встретили люди с глазами полными ужаса. Что наиболее примечательно, богине это понравилось. “Пусть боятся,” - подумала она тогда, смывая с себя чужую кровь, - “Пусть боятся и знают, что я сделаю это с каждым, кто пойдет против нас”. Однако страсть к битвам она потеряла и дочери более не видели в ее руках меча.

Взаимодействие с людьми свелось к обучению ремеслам. Макошь нашептывала правителям верные решения и толкала в объятия конфликтов, выводила победителями и учила послушанию неудачами. Пока не появился Владимир. Сын великого князя и наложницы, ему бы никогда не стать правителем, но мальчик выбрал молитву для нужной богини. И его молитва была услышана..

Мокошь взрастила Владимира, приведя его из звания сына наложницы в полноценные князья. Заручившись поддержкой языческой богини, Владимир на удивление всем жестоко, но ладно справлялся с правлением. Однако, как легко он принял помощь Макоши, так же и предал ее. Власть женщины, пусть и древней богини, над разумом его подданных была для Владимира неприемлема и мужчина нашел выход в крещении. Прознав о слабости своей наставницы, князь увидел в православии новые пути правления народом. Ведь обезличенный бог был мало кому знаком и потому мог говорить непосредственно устами Владимира.
Князь негласно начал охоту на дочерей Мокоши. Веками оберегаемое творение подняло руку на своего создателя и языческая богиня осталась несколько тронута. В тот момент Владимир переступил все рамки дозволенного и в насмешку над его выбором, уставшая от долгой нежизни Мокошь дала сжечь себя заживо, заручившись неприкосновенностью своих дочерей. На удивление, князь сдержал тогда свое слово.

После смерти Мокоши Матери Велес менялись довольно часто. Только за время Великой Бойни умерло два матриарха, а всего за период с десятого по семнадцатый века, сменилось порядком четырех сильных женщин на этом посту. Велес потерял свою былую силу, казалось, вместе с языческой богиней, клан потерял еще что-то более важное, чем просто руководителя. Потому когда пришла очередь княжны Черны становиться Матриархом, клан напрасно не придал этому событию большого значения. Воле было чуть больше сотни лет, критически мало для становления главой вампирского клана, однако молодая женщина сумела вывести дочерей ночи из вереницы неудач.

Одержимая постижением знаний загробного мира, она, как никто другой, хорошо понимала необходимость заполучить власть над людьми. Вести в открытое столкновение ослабленный, так и не восстановивший силы после Бойни клан ей виделось бессмысленным, однако ее дочери расценили это как слабость. Начались волнения. Молодой Матери не хватало сил и влияния подавить такое невиданное для узкого круга дочерей ночи явление. Именно в этот момент наибольшей нужды рядом с Черной появилась незримая советчица. Дух Мокоши помог молодой главе вампирского клана найти себе место при дворе, вблизи царской семьи и успокоить клан. Благо, императрица Александра Федоровна была падка до мистицизма и найти с ней общий язык не составило большого труда.

По человеческим меркам Воля действовала аккуратно, постепенно делясь своим богатством с многочисленными "сестрами". Тем временем дочери Велес заметили в своей Матери перемены. При ней всегда был древний дух, шептавший на мертвых языках древние истины и дух этот многим был знаком, потому как внутри кровь говорила, что в нем есть начало всего рода некромантов.

Мокошь была рядом с юным Матриархом долгое время и точно видела, что ничего в этом мире не поменялось. Люди остались прежними. Трусливыми, слабыми и поразительно раздражающими. Никто точно не может сказать, когда Воля окончательно изменилась. Если спросить напрямую, клан никогда не признает тот факт, что княжна совершила непростительный ритуал. Впустила в свое тело дух настолько древний и сильный, что обычными словами и не описать. Это можно заметить со стороны, если наблюдать достаточно внимательно и обращать внимание на нужные моменты. Попросту в один момент Велес все, как одна, прибыли в столицу с горящими от благоговения глазами. Княжна Черна принимала в своем поместье дальних родственниц с особой теплотой, однако это отношение было напрочь лишено вложенного человеком смысла. Её забота чувствовалась на каком-то совершенно ином уровне, воспринималась подсознанием как тревожный звонок и подминало под себя волю прибывших. Тогда Матриарх впервые оправдала свою фамилию и стала по-настоящему Черной Волей, поднимающей весь Велес на восстание против самой жизни.

Прознавшая о чудной перемене Императрица резко охладела к своей статс-даме и, говорят, заболела истерией. Александра Федоровна отказывалась видеть свою близкую подругу и все чаще навещала прозорливого старца Распутина. Тот же, не теряя времени вкладывал глубоко религиозные взгляды в голову этой чуткой женщины и все сильнее отлучал ее от влияния княгини Черны. Когда Воля решилась предупредить подругу о признаках назревающей революции, Императрица только плакала от бессилия и требовала подругу покинуть ее как можно скорее. Аликс все еще любила ее, но не могла принять “нечистую”, ведь именно от нее шли все беды царской семьи, как говорил Григорий. Восприимчивость императрицы сыграла злую шутку и Воля навсегда потеряла подругу. Даже переменившись, она смогла в полной мере ощутить боль утраты и потому покидала Россию с тяжелым сердцем.