_____________________________   <3   _____________________________
     Губы сжимаются в тонкую линию. Волчица отводит взгляд в сторону и мгновенно напрягается всем телом, стоит только мужчине сделать шаг к ней. Все внутри переворачивается и трепещет, ноет и клокочет, наполняя сосуд с именем Кассандра агонией до краев. Близость Джордана - пытка богов, насмешка судьбы, испытание силы воли и разума, заставляющее нутро трепетать, а сердце обливаться кровью. Каждый его шаг - незримый удар по девушке, каждый взгляд - незаживающая рана глубоко в душе. Ей бы завыть от боли и броситься в темноту, туда, где только запахи хвои, росы и земли под подушками волчьих лап. Туда, где биение его сердца не бьет по ушам набатом и где жар тела не будет заставлять задыхаться от нехватки кислорода. Словом, куда угодно, лишь бы подальше отсюда, чтобы не слышать, не слушать, не чувствовать его и эту боль. Кассандра ведет ладонью вдоль каминной полки, сжимая ее чересчур сильно, так, что белеют костяшки пальцев, а по камню расходится плотная сетка мельчайших трещин. Она прикрывает глаза, вдыхая воздух и отчетливо улавливая запах волка, которого еще недавно считала своим. Столь же пьянящий, пусть и не чистый, с примесью его новой сути, почти возведенной в культ и поставленной во главе угла. Из-за нее он их и бросил. Из-за нее он больше не тот мужчина, которому она могла доверять. Зубы скрипят от напряжения, но блондинка все-таки разжимает челюсть и находит в себе силы, чтобы поднять глаза и встретить его взгляд. Испытывающий. С миллионом оттенков хорошо запрятанных в самой глубине чувств. Хочется верить, что там есть и что-то теплое для нее, хотя бы самая малость, потому что иначе ей нет больше смысла слушать и лучше просто уйти, захлопнув дверь в мир, где они были и могут быть вместе, раз и навсегда.
     Слова Джордана обжигают, выжигают у нее внутри целую пропасть, чтобы затем заполнить ее собой. Воспоминаниями о том, как им было трудно в начале, как целенаправленно и кропотливо он шел к тому, чтобы приручить ее нрав, заставить перестать бросаться на себя с кулаками после каждого неудачно оброненного слова или косого взгляда. Как научил ее сначала верить себе, а затем доверять. Как стал для нее опасно близок, вошел в жизнь, проник в душу, пустил корни в мыслях и в сердце, незаметно став для девушки целым миром, опорой и щитом от всего на свете. И она доверилась ему, позволила вести за собой, спрятав когти и зубы. Заслужила ли она предательство за свою любовь?
     - Просто остановись, - имя сына, произнесенное его губами, срабатывает, как вызов, один из множества таких же, и волчица рычит даже прежде, чем предупреждает его о последствиях, - зачем ты делаешь все это? Зачем говоришь так, словно тебе есть до него дело?
     Эйдан не заслужил подобного ничем. Ребенок не был виноват ни в чем, что творили взрослые, и просто нуждался в заботе и любви обоих родителей, а вместо того находился на попечении у бабушки, и здесь и Кассандра не зарабатывала себе балл в карму. Зашкаливающие эмоции разрывали ей душу и изматывали сознание, заставляя искать спасение там, где его просто не могло быть. Разве не поэтому она оказалась сегодня в лесу и не из-за того отняла жизнь у гибрида, о котором теперь даже не думала? Чья-то кровь была на ее руках, но волчице было плевать, ведь куда больше ее заботило нестихающее жжение внутри, мешающее отпустить боль и идти дальше, двигаясь куда угодно, но вперед, ради сына.
     А Джордан лишь подхлестывал это жжение, орудуя словами, как клинками, вспарывая даже то в девушке, что она не была намерена демонстрировать, и причиняя боль даже тогда, когда думал, что вкладывает в речь совсем иной смысл. Она не улавливала посыл, выхватывая из фраз лишь обрывки, вторящие ее собственным мыслям. Должен был оставить. Что ж, звучит как нельзя резко, и режет правдой, пусть и иной ее стороной. Кассандра издает нервный смешок, отворачивает голову в сторону, борясь с поднимающейся внутри бурей и вторящим ей желанием выцарапать ему глаза, прежде чем развернуться и уйти. Неужели это все, что он хотел ей сказать?
     - Еще не поздно, ведь это ты делать умеешь, - бормочет она себе под нос, раздраженно вздыхая и скрещивая руки на груди. Он делает еще один шаг к ней и девушка вскидывает руку в предупреждающем жесте.
     - Стой там, где стоишь, Джордан. Если не хочешь, чтобы следующая моя схватка была с тобой, - блондинка не смотрит ему в глаза и не хочет увидеть в них реакцию на свои слова, ей достаточно того, что волк и правда замирает, больше не приближаясь. Зато он продолжает свою мысль, чем в конец запутывает и без того раздраженную девушку.
     -Что за чушь ты несешь? Чей план?- блондинка закатывает глаза и снова посмеивается. Ей кажется безумием тот факт, что Харт находит виновных в произошедшем где-то за пределами этой комнаты. Сама же она не питает подобных иллюзий и прекрасно знает, кто на самом деле совершил ошибку, а также когда. Эта ошибка стоила ей слишком многого, чтобы забыть, и, вероятно, даже больше, чем она сможет простить. Она усмехается, качает головой в неверии, что ей действительно нужно повторять то, что она уже сказала и то, что он и сам прекрасно знает, да получше нее, надо думать, ведь это ее не было в Портленде все это время. Уж вряд ли он скрывался ото всех настолько, чтобы не знать даже обрывков новостей о том, что происходит в стае, еще недавно бывшей его домом, нет, их домом. Волчица скалится в желании огрызнуться, быть может, послать его, ведь она так устала от игр, но он вдруг делает резкий шаг в ее сторону и обхватывает руку, заставляя прекратить метания и взглянуть ему в глаза. Несмотря на все предостережения и ее просьбы, он все равно делает это, разрушая в клочья ту единственную защиту, что у Кассандры была, и та осыпается пеплом к ногам, оставляя после себя лишь послевкусие былой уверенности в том, что будет сейчас верно. Девушка замолкает, выслушивая последний вопрос, и вдруг замирает, начиная понимать в какую сторону клонит мужчина.
     Нет. Этого не может быть. Просто не может быть.
     - Я... после нашей ссоры отец сказал, что найдет тебя и поговорит. Он видел, что я не находила себе места. Вызвался помочь. Это было после того, как он рассказал об Аляске. О лекарстве, как бы вскользь. И тогда он был против того, чтобы я отправлялась на поиски... не в моем положении, как он сказал, - девушка прерывается, чтобы собраться мыслями и собрать воедино кусочки начавшего выстраиваться воедино пазла, - он ушел, через какое-то время вернулся. И... сказал, что ты принял решение... и что должен уйти, несмотря ни на что. Что я могу не пытаться искать тебя или переубеждать. Что решения ты не изменишь и между нами все кончено, - ее взгляд становится мрачнее тучи, но Кассандра тем не менее продолжает, - мне стало еще хуже... и он сказал, что Аляска не такая уж и дурная идея. Я решила, что это будет просто пауза. Он отправил со мной Джейме и Кастера, в помощь, для защиты, не знаю... на деле там ничего не оказалось и они просто следили за каждым моим шагом все это время, пока не приехала мама.
     А вдруг... может?
     Волчица интуитивно тянется пальцами к мужчине, сжимая его плечо, будто ищет поддержки, пока ее взгляд блуждает по его лицу, по собственным стопам и каждому предмету в комнате. Осознание истины дается ей непросто, пусть она еще и не видит всю картину целиком, но когда приходит пора ответить на последний заданный мужем вопрос, все вдруг встает на свои места и правда обрушивается на голову чересчур неожиданно и грубо, выбивая почву из-под ног и перехватывая и без того сбившееся дыхание.
     - Эйдан... конечно, он жив. Он здесь, в Портленде. С мамой, - короткая пауза дает им обоим возможность переварить услышанное и понять, как такое вообще могло стать возможным. Кассандра еще какое-то время держится за Джордана, ища ответы в его глазах, но затем вдруг отстраняется, сначала прижимаясь спиной к камину, а затем и вовсе обходя его сбоку, чтобы оказаться в центре комнаты. Она стоит к нему спиной, невидящим взором всматриваясь в чащу леса за окном, кусая сухие губы, и мысленно посылая все это безумие в адское пекло. Ей трудно поверить в то, что Джонатан Лайтвуд мог приложить руку к их размолвке, обратившейся настоящей катастрофой, но еще сложнее признать то, что у Джордана были все шансы этого не допустить.
     - Ты думаешь, что он....? - наконец спрашивает она, не разворачиваясь, но прерывается, потому что ощущает запоздало вспыхнувшую волну гнева, - хотя знаешь, плевать. Ты правильно сказал, что все, чем ты занимался все это время, это бросал меня. Если бы ты подумал об этом хотя бы раз, то не позволил бы никому сотворить подобное. Если бы ты просто был рядом, ничего бы не случилось, Джордан. И ты не можешь представить себе, как это чертовски больно. Я была уверена, что мы не нужны тебе. Я была на могиле своего брата, пустой, черт ее дери, могиле, одна. Ты был мне нужен, Джордан. Нужен, как никогда. Но ты сломал меня, заставив доверять тебе, а потом вывернул наизнанку еще раз, не оправдав этого доверия. Зачем ты сделал это со мной? Зачем учил доверять? Лучше бы просто убил.
     Только теперь Кассандра поворачивается к мужу, смотря на него глазами, полными слез. В ней кипит гнев. В ней бушует бескрайний океан из несбывшихся надежд и лопнувших, словно воздушные шарики, ожиданий. И хотелось бы сказать, что в жизни бывает всякое, но в ее понимании давая обещание, его нужно держать, несмотря ни на что. А Джордан Харт обещал быть ее опорой и стеной в тот момент, когда становился мужем. Разве брачные клятвы не значат ничего в этом мире?