| * * *
8:21 am. 1 сентября 1971 года.
Кентвелл Холл — семейный дом Поттеров, графство Саффлок, Англия.
— Джеймс Флимонт Поттер, если ты сейчас же не спустишься вниз, в Хогвартс ты отправишься только в следующем году, — голос Юфимии — как раскат грома в летнюю ночь — громко, страшно, но абсолютно безопасно. Юный Джеймс знает это. А ещё он знает, что сегодня первого сентября семьдесят первого года — первый день его становления (почти)полноценным волшебником. Он очень долго этого ждал (ему кажется, что целую вечность). И в итоге — получил. Письмо из Хогвартса, ворох учебников из Флориш и Блоттс, мантии, оловянный котёл, весы, какую-то «ерунду» (которую в дальнейшем Поттер именовать будет исключительно так), но самое главное — волшебную палочку. Сам факт наличия оной будоражил воображение Джеймса и ожидание от предстоящих перспектив было настолько невероятно велико, что он на две недели (практически) совершенно потерял сон.
Теперь же он упорно запихивал в чемодан всё, что должен был собрать неделей раньше (уточнение: именно запихивал). И это неудивительно: больше всего Джеймс не любил собираться куда-либо. Но поскольку он был «от и до» самостоятельным (иначе было нельзя), то вешать что-то на домашних эльфов (для него) — было запрещено. Благочестивая мадам Юфимия Флинт (при всей своей любви к единственному сыну) запретила Поттеру-джуниору строго-настрого приближаться с просьбами о чём-либо к Нокби, и за последние два года Джеймс наконец постиг все тонкости жизни без магической помощи (даже шнурки научился завязывать!).
— Джеймс Флимонт Поттер, если ты сейчас же.. — звук, который издавала liebe mutter становился похож на треск пикси, и у мелкого засранца (именно так называет его любимая и единственная кузина Бэтти-Бэтс) не оставалось никакого выхода, кроме как спуститься вниз (с наполовину застегнутым чемоданом, из которого вываливалось абсолютно всё). Пока он спускался по лестнице (по ну очень длинной), содержимое чемодана осталось на её ступенях практически полностью. Джеймс, конечно же, сей факт игнорировал, в надежде что кто-нибудь поможет (сделает это за него пару раз махнув палочкой).
Флимонт, стоявший внизу, в холле, как всегда, со снисхождением посмотрел на сына, внешний вид которого оставлял желать лучшего (как всегда). Через пару секунд в дверном проёме появилась и Юфимия, которая по мнению Джеймса в тот момент была готова его придушить, и он, конечно же, кинулся наверх со всех ног. Миссис Поттер же не побрезговала и ринулась за ним, ибо схватить Джима за ухо и тащить его по огромной многометровой лестнице попутно причитая и обещая сыну оставить его на улице, или ещё хуже в маггловском приюте — было её любимым хобби. В конце концов, она нагнала его прямо возле спальни, и с сопутствующей нотацией отправила собирать чемодан (в десятый раз).
Через час (а точнее пятьдесят шесть минут) Джеймс был наконец готов, и кое-как спустив последний чемодан вниз, как всегда, невероятно растрепанный и вовсе не собранный, стоял возле двери всем своим видом показывая недовольство: закатывать глаза у него получалось лучше всего (данный навык передался ему от Юфимии в полной мере). Через пару минут к нему присоединился Флимонт, за ним чинно шла liebe mutter , которая в своей привычной манере игнорировала тот факт, что её сын похож на кокни, но никак не на чистокровного волшебника. Поттер-старший достал палочку, Юфимия с Джеймсом с двух сторон взяли его за предплечья и уже через минуту они стояли на вокзале Кингс-Кросс.
Когда Поттер оказался на платформе девять и три четверти, он слегка опешил. Его окружали сотни детей и их родителей, чемоданов, сумок, клеток с животными и вообще всего, чего только возможно. Он глубоко вздохнул и направился к дальнему вагону, за ним же последовали родители, которые мечтали поскорее разобраться с этим и впервые за одиннадцать с половиной лет отдохнуть. Джеймс остановился у предпоследнего вагона и обернулся к родителям, дабы выдать очередную глупость или шутку. Конечно же он будет по ним скучать, чтобы он не говорил, Джим не представлял своей жизни без них (а они без него). И в тот момент, когда он подобно матушке хотел сострить, дабы показаться неэмоциональным и безучастным, он увидел лица отца и матери. Флимонт широко улыбался и еле сдерживал слёзы, Юфимия закрыла рот рукой дабы не зарыдать.
— Сын, куда бы тебя не распределили, мы будем тобой гордиться, — отец взял его за плечо и наклонился к нему, — ты же знаешь это? — затем не дождавшись ответа он крепко обнял его, так, как может обнять только отец своего единственного позднего ребенка, которого ждал многие годы. Миссис Поттер смотрела на это с умилением, которое всеми силами пыталась подавить, хмуря лоб и брови, но Джим, конечно же, это заметил и засмеялся.
— Джеймс Флимонт Поттер, если кто-то из преподавателей школы или, не приведи Мерлин, твой будущий декан пришлёт нам письмо с жалобами на тебя и твой скверный характер, я клянусь, что ты после рождественских каникул вместо Хогвартса ты отправишься в Дом Св. Освальда к столетней тётушке Беатрикс, который каждый день будешь напоминать историю семейства Поттер, все двенадцать известных поколений, пока она не вспомнит каждого, а она не вспомнит, потому что у неё амнезия! — Юфимия была настроена очень решительно, и не смогла удержаться от очередной угрозы в адрес строптивого сына. На Джеймса это, безусловно, не подействовало и он в привычной манере ухмыльнулся, быстро затолкал вещи в вагон, ненадолго скрылся из виду родителей и уже через минуту с довольной физиономией махал им из окна. А затем вовсе скрылся из их поля зрения.
Это был первый день (но не последний), когда все Поттеры наконец поняли, как много они друг для друга значат.
Небольшой вводный офф-топ: Флимонт и Джеймс — две противоположности, но противоположности, как известно, притягиваются. То, насколько старший Поттер любит своего сына, тяжело представить. Джеймс был невероятно желанным и безусловно долгожданным ребёнком. И, конечно же был избалован, но не матерью (на удивление), а отцом. Флимонт положил перед Джеймсом буквально целый мир на блюдце: детство его было совершенно беззаботным, он не был обременен учёбой (как многие другие дети), объездил полмира с родителями и имел всё, что хотел (у него даже крылатые пони были, ну серьёзно). Поттер старший сделал всё для единственного сына, который много лет (возможно) не замечал того, как сильно любит его отец. Однако Флимонта трудно назвать слишком мягким, он умеет быть решительным и даже строгим (очень), но, увы, Джеймс много лет не видел этой его стороны (и даже не подозревал о её существовании). Переломным моментом в их отношениях стало то, что Флимонт очень хотел, чтобы Джеймс отправился работать в Министерство (он видел в нём потенциал для тех же невыразимцев), однако после недолгой стажировки в мм, Джим решил, что это ему не по душе (и как всегда бросил дело, по сути, не начав). Поттер старший был, мягко говоря, расстроен, и, конечно же, конфликта с сыном было не избежать. Джеймс же заявил, что собирается стать звездой квиддича и, если нужно, откажется от наследства, фамилии и семьи. Это было ударом для обоих родителей. И если Юфимия быстро отошла от произошедшего, прекрасно зная, что Поттер младший долго не сможет играть в самостоятельного и взрослого, Флимонт же тяжело, но стойко переносил ссору с сыном и в течение полугода они не общались вовсе. Но, спустя время, безусловно, их отношениях наладились, благодаря Лили и немного Юфимии (под чьим руководством действовала юная мисс Эванс, пытаясь наладить отношения двух непримиримых сторон).
Заявка чистой воды экспромт, который изначально был зарисовкой, но тут важно лишь одно: Поттеры — это безусловная любовь и я готов стать проводником в классный, милый, смешной и немного драматичный хэдканон на них. Писать о Поттерах я могу бесконечно, есть и идеи для развития личных сюжетов, и то, как их можно включить в общую канву истории, есть и вариации заявок на других членов семейства (у Флимонта есть ещё два кузена через четыре колена с семьями и детьми; и да, они все очень близки!), которыми здорово будет обзавестись в рамках проекта. Пару основных и важных моментов: я дико не хочу менять внешности и пытаться искать альтернативы, но готов попробовать, если прям зайдёт общая картина (я сноб, но не больше, чем Флимонт). Но: у Глена и Туэйтса оооочень атмосферное «взаимодействие», поищите кадры из Титанов (там, где они Брюс и ДикДик), посмотрите и поплачьте вместе со мной (они очень крутые вместе, ну). Рейчел же чисто внешне просто очень схожа с Брентоном, и по моему хэду, именно в неё внешне пошел Джим (сразу скажу, что Вайс, вероятно, покажется молодой, но: волшебники стареют медленнее + Флимонт просто гений в разработке косметических зелий и, думается, что он всё сделал бы для любимой жены, которая невероятно печётся о сохранении своей молодости). Второй момент, это темп и то, чего хочется от игры: я готов побыть и быстрым, и улиточным, поиграть и в драмеди с чисто английским коленно-рефлекторным юмором, и поесть стекла — главное, заранее меня предупредить и быть максимально готовым к диалогу (что обещаю и со своей стороны). That's all. Жду невероятно, сильно и трепетно. Приходите! :Р ПРИМЕР ИГРЫ — Джеймс Поттер — восходящая звезда британско-ирландской лиги этого сезона просто разгромил в финале вратаря Гордости Портри под руководством своего капитана мисс Морган, с которой ему приписывают роман уже второй год подряд, правда ли... — Бэтти опустила газету, не смогла удержаться и захохотала, — Джимми, неужели она вообще смотрит в твою сторону? Где ты и где она. На фоне того же Монтегю, мне кажется, ты жутко проигрываешь!
Джеймс насупился и закатил глаза. Уже три недели, как он вернулся в Англию и три недели как прозябал в доме дядюшки Уилмота и тётушки Джозефины. Октябрь был сезоном охоты и Поттеры, по многовековой традиции, собирались в одном из семейных домов, что в графстве Сюррей, и проводили его совместно. Юфимия строго-настрого запретила сыну оставаться в лондонском доме — она прекрасно знала, что ничем хорошим это не закончится (по крайней мере раньше так и было; вспоминать про тот «случайно» испорченный портрет дедушки Никодемиуса, который в попытках скрыть улики перевесили аж на третий этаж, в надежде, что миссис Поттер не заметит подмены, не стоит — увы, обладая невероятным чувством интуиции матушка с порога поняла, что что-то случилось и за полторы минуты обнаружила пропажу, а вот что было дальше история умалчивает). Именно поэтому уже которое утро Джеймс завтракал в компании Бэтти и Ларри, которые по многолетней привычке пытались осадить младшего брата при каждом удобном случае.
— Джим, я бы на твоём месте воспользовался шансом и подогрел эти слухи, если ты понимаешь о чём я, — Лоуренс засмеялся в своей излюблено-мерзкой манере и тут уже и Элизабет, и Джеймс на пару закатили глаза. Старший из младших Поттеров иногда не видел границ и говорил то, что приходило ему в голову. Обычно его успешно останавливала (затыкала) Дорея, но в этом позднее утро они были в западной столовой лишь втроём. И в тот момент, когда Ларри открыл рот, чтобы продолжить свои условно «непристойные» намёки, Джеймс резко встал из-за стола.
— Я бы с радостью продолжил слушать ваше мнение о моей карьере и, тем более, о личной жизни, но! Мы поговорим об этом в следующий раз, когда ты, Ларри, займёшься чем-нибудь дельным кроме тренировки шишуг, а Бэтти наконец найдёт того, кто сможет вытерпеть её дольше десяти минут наедине и не сбежит при первом удобном случае. Хорошего дня! — скорость, с которой он покинул комнату, была феноменальной (быстрее он мог передвигаться, вероятно, только на метле). В холле он наткнулся на Чарлуса, но поспешно свернул направо, дабы избежать долгого разговора на темы весьма абстрактные (с ним вообще было очень трудно о чём-то разговаривать, потому что Чарлус просто-напросто не умел слушать). Через пару минут он оказался в своей просторной комнате в восточном крыле и увидев время на часах, которые пугали его всё детство (необъяснимо, но факт — у Джима с юных лет по какой-то странной причине образовалась тиктакофобия, и теперь он всеми силами избегал любые часы, тиканье которых слышно), понял, что он уже критически опаздывает. В эту пятницу они с командой должны были фотографироваться для обложки самого главного спортивного журнала Британии и (барабанная дробь) первой страницы Пророка. И Джеймс в своей излюбленной традиции опаздывал. Это никогда не было критически — обычно он мог задержаться на час (ну максимум на полтора), но сегодня... Сегодня был тот самый день, когда Джеймс Поттер, вероятнее всего, поплатился бы за свою несобранность и непунктуальность. Через полчаса кое-как он вышел на крыльцо дома и аппарировал в торговый квартал.
Октябрь был любимым месяцем Джеймса (и нелюбимым одновременно). И пока он стоял в конце Диагон аллеи, пытаясь вспомнить в какую сторону ему идти, резко вспомнил, что сегодня именно та пятница, в которую он должен встретиться с Лили. На минуту его обуяла паника — он был уверен, что всё это фотографирование затянется дольше чем на пару часов (Руби слишком привередлива к тому, как выглядит на снимках, а Вуд, дай бог, вообще явится на всё это мероприятие) и он несомненно опоздает ещё и на встречу с Эванс. Последние полгода они редко виделись — он пропадал на тренировках и матчах, Лили усердно проходила обучение и практику в Мунго и порой брала дополнительные ночные смены. Он старался выкраивать время (они оба на самом деле; но он по своей натуре искренне считал, что Эванс может освободится в любой момент и именно она должна подстраиваться под его график) и перед каждой игрой посылал ей билеты на лучшие места (в надежде, что она придёт его поддержать), но увы. На деле, она быстро поняла, что ей не место на трибунах — Джеймс тонул в толпах фанатов после матча, раздавал автографы, фотографировался и отмечал победу (чаще всего победу; в сезоне 78/79 они поднялись с девятого места на первое, что стало событием для всего британского квиддича) с командой, и для Лили во всём этом места не было. И как бы он не хотел видеть её рядом, как бы она ни хотела не быть одна в дождливом Лондоне, они оба понимали (он, увы, только в глубине души, потому что он очень редко признаёт вещи такого рода), что дальше так продолжаться дальше не может.
С мыслей его сбил Гримстоун, который буквально пнул Джима под зад с криком о том, что его ждут все (даже Вудди соизволил прийти вовремя; да боже, как же так!). И Поттер резвым шагом под громогласную нотацию своего менеджера отправился в офис на трёхчасовую съёмку. Всё проходило гладко (относительно, где-то через час у обоих Оллертонов началась истерика, Морган была морально вымотана, а Джим вместе с Джонсон курили её самокрутки на лестнице, пока «отец» (именно так они прозвали менеджера Торнадос скорее в шутку, потому что отец из него был никудышный — ходили слухи, что он бросил трёх или четырёх беременных девушек на произвол судьбы) пытался привести всех в чувства.
— Как там Лили? — Джонсон и Поттер учились на одном курсе, но на разных факультетах и знакомы были с того момента, как попали в школьные сборные; в последствии оказалось, что только она могла составить ему достойную конкуренцию на поле, а затем стать лучшим тиммейтом (Монтегю, без обид). И да, она была в курсе большей части его перипетий с Эванс, ибо иногда Джеймс был невероятно глуп и беспомощен в плане любых межличностных отношений (особенно с прекрасным полом; особенно с Лили). Советы она, конечно же, давать не решалась, но всегда могла направить мысли Джима в нужное русло (не как Л., но всё же).
— Я должен был встретиться с ней сорок минут назад, но Гримстоун сказал что, если я уйду, дисквалифицирует меня на полгода, а то и до конца игрового сезона. И не даст мне расторгнуть контракт. Ну и ты знаешь, что только здесь он сдерживает обещания, — Поттер нервно усмехнулся, пожал плечами и иронично добавил, — я не уверен, что вообще могу сдвинуться с места без его разрешения, хотя что мне терять, если он увидит, что мы курим, а не пытаемся успокоить бедную Руби...
Они оба громко засмеялись и вернулись ко всем. Джеймс дал себе слово, что пробудет здесь ещё ровно полчаса и обязательно найдёт предлог, чтобы поскорее уйти (он надеялся, что Лили догадается зайти в ближайшее кафе или паб и не будет стоять на холоде). В течение этого получаса все наконец-таки собрались. Но! Волшебным образом кто-то принёс сливочное пиво (пару ящиков), и через час мысли Поттера не путались, но были совершенно не там и не с той, которая ждала его уже точно больше положенного. Опомнился он только к 11, когда ужасные тикающие часы на стене в коридоре издали резкий звук обозначив условное начало ночи. Первой его мыслью было то, что он знатно проебался (именно проебался). По его примерным подсчётам Эванс ждала его примерно три с половиной часа (если не больше). И схватив пальто, он выскочил на улицу (не прощаясь, в надеждах, что уже изрядно пьяный менеджер этого не заметит) и быстрее, чем утром он пытался ретироваться от надоедливых родственников, зашагал к Горизонтальной аллеи, где всё это время должна была быть Лили.
В голове он держал сотню извинений, тысячу оправданий и миллион вариантов того, что может вообще его ждать. В лучшем варианте — Эванс обидится, но простит его через пару дней, в худшем... О худшем он думать не хотел, но знал, чем это всё могло закончиться. Скандал назревал уже давно и Джеймс, хоть и не любил спорить с Лили, но иногда был вынужден это делать. А иногда был вынужден молчать. И это второе иногда должно было настать именно сейчас. В конце аллеи он увидел скамейку, а на ней маленькую девочку, которая безусловно бы уже покрылась сугробом снега (если бы сейчас шёл снег). На фоне Поттера, она всегда выглядела маленькой (но не хрупкой; Лили всегда была той, кто может за себя постоять и никогда не производила впечатление слабой, наоборот — именно это Джиму всегда в ней и нравилось): в начале шестого курса он резко вытянулся, став выше её на две головы, а сейчас вовсе выглядел условным великаном на её фоне. Но несмотря на то, что она была во всех смыслах малышкой (очень редко он позволял себе её так называть, что ей безумно не нравилось), сейчас она выглядела достаточно грозно (даже немного пугающе). И по мере того, как Джеймс приближался к ней, понимал, что лучше бы она просто ушла, не став дожидаться его на холоде всё это время. И его ждала даже не нотация, Эванс собиралась отчитать его и максимально пристыдить (как это умела делать только она; даже матушке такое было не под силу). Он не был готов к тому, что она сорвётся на него таким образом. И поэтому вместо того, чтобы по привычке ёрничать и высоко задирать нос, на удивление замялся не зная, что он должен сказать.
— Лили, я всё готов объяснить, у нас была фотосессия в Пророке и ты же знаешь, что каждый раз происходит чёрт пойми что… И я правда помнил! Я даже заказал тебе пирожных, твоих любимых лимонных пирожных у Фортескью, но я не успел их забрать. Но, я готов вломиться туда прямо сейчас ради тебя, даже если меня арестуют и посадят в Азкабан на 12 лет, правда. Проси чего хочешь, я на всё готов чтобы загладить свою вину. Мне правда очень жаль, что так получилось, — он глубоко вздохнул и его брови изогнулись для максимально эффектного грустного взгляда с нотками извинений, сожалений и бесконечной преданности. Но он не был уверен (предполагал по большей части), что от условной казни (палачом на которой он стал сам) «щенячьи глаза» (которые он в своё время перенял то ли у Сириуса, то ли у Ремуса) его спасут.
Однако, вряд ли Джеймс был готов к тому, что ждало его впереди.
| |
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
