Ресторанчик в этом месте был действительно очень даже не дурной. Сидел тут Михаил уже часа два как. Ещё до того, как прибыл сюда же и его друг. Видимо, искал уже. Конечно, искал. Потому что вчера Райан, мило улыбаясь, сказал Михаилу что, мол, завтра будет кое-что интересное. Сюрприз. блин!
Хрусталёв любил сюрпризы ровно с такой же всеобъемлющей отдачей, как и обдолбанных журналистов. В смысле – не любил вообще ни разу. Но если журналистам можно было сломать челюсть, то с сюрпризами это как-то не проходило. Особенно с сюрпризами от американца. Потому что тот был щупленьким, маленьким и безобидным, ну куда такого бить-то? Жалко ведь. Друг, всё же. А друзей не бьют. В основном. Но порой очень хочется!!!
Друг, кстати, почему-то нервничал. Михаил это нутром чуял и оттого нервничал ещё больше. А когда он нервничал, то жрал, будто не в себя. И вот уже очередной салат пропал где-то в закромах родины, в смысле – в желудке.
- Десерт!
С готовностью и каким-то нелепым облегчением, решил Михаил. И, собственно, заказал тот самый десерт. Точнее – три. Разных. Много.
- Нет ышо.
С набитым ртом, но с полной готовностью отозвался Хрусталёв, упрямо пожирая уже второй десерт. Если бы не некогда привитые ему заботливой няней манеры, то вообще неизвестно, сколько грязи оставалось после его трапез. Потому что Михаил ел не просто много. А очень много и часто.
- Кофе.
Напомнил важно и со знанием дела. Нет, без кофе он теперь точно никуда не уйдёт! Ишь, ты. Как лыбится-то. Недоброе задумал. Однозначно не доброе!
- С булочкой.
Непримиримо уточнил медведь. И подозвал офигевшего официанта снова. Заказ всё разрастался, и тому наверняка было интересно, сколько оставят чаевых вот с такого вот народного гуляния… на двоих. Если быть точным – на одного. Американец тут сидел постольку, поскольку сидел и Михаил.
Булочка в скором времени тоже была непримиримо и кровожадно съедена. Кофе – допит. И, к сожалению, на этом страницы меню предательски закончились. Друг куда-то звал. Хрусталёв идти не хотел. Даже неизвестно – почему. Странное какое-то предчувствие. И оскал у друга, тоже, странный. Не то, чтоб русский бизнесмен отличался трусостью, но что-то как-то…
- Бабы-то хоть будут?
Пришлось-таки рассчитаться по счёту, щедро отсыпав чаевых: официант заслужил, всё же. А широкая русская душа не позволяла не отблагодарить.
- А то странное место – нет, кормят тут хорошо!
Сразу же решил не осуждать выбранный другом клуб! Вдруг, тот обидится?? Поэтому тут же оценил, собственно, то, что было по праву чудесным!
- Но с бабами будто напряжёнка.
Пожаловался, почему-то шепотом, доверчиво склонившись к другу ближе. Вообще, Михаил был очень контактным человеком. И чувствительным. Потому не видел ничего предосудительного в том, чтоб от полноты чувств расцеловать как следует своего нового партнёра. По бизнесу. Из-за таких некогда случившихся событий, Хрусталёв возненавидел журналистов. Потому что им бы лишь только что опошлить дай! Твари такие. Ну их всех.
- Ладно, ладно. Идём.
Сдался Михаил быстро, на милость друга. Потому что спорить с американцем почему-то не получалось. Жалко было друга. Ведь довольно часто споры могли закончиться кулаком в нос… А этому нельзя же с разбитой харей ходить, у него бизнес. Работать надо. Работать, я сказал!
- Да доверяю я! Чего ты?!
Нервозность друга ощущалась чуть ли не физически. Потому Михаил тоже принялся нервничать. И оттого – хотеть кушать!
- Давай в номер чего-нибудь закажем, я жрать хочу.
Ввалившись в помещение, Хрусталёв тут же озаботился самой важной целью: поесть. Но цель та так и осталась целью. Потому что на кровати в комнате лежал мужик. Ну как мужик – щуплый, ещё хуже американца.
- Чего сказал?
Совсем не понял, о чём его спросил друг. Какая ещё обстановка? Чего, блин, расслабляет?? У них, в спальне, мужик, на кровати. Твою налево!
- Как-то тут всё… красное.
Охарактеризовал случившееся с ним Михаил. И недовольно засопел, более не используя обычные комментарии. Потому что обычного тут ничего не было. Комната – странная. Зачем-то – красная. Но это ладно, в целом, Миша никогда не брезговал трахать то, что к нему пришло, не важно – где. Только тут некого было трахать. Тут был мужик. Тощий, странный, мужик. На кровати. Последнее раздражало отдельно от всего прочего. А потому Хрусталёв просто пошёл в атаку, невозмутимо сгрёб незнакомца за шиворот, и к чёртовой матери выкинул того с кровати. На которую тут же сел сам. Застолбил место, показывая – чья тут территория. Это он делал уже скорее инстинктивно, чем осознанно. Недобро уставился на друга, сузив глаза. И даже обратил внимание на то, что недавно с его помощью слетело с кровати.
- Ну, сам раком встанешь, или помочь?
Очень грубо уточнил он у незнакомого паренька. Нет, Михаил не был озабоченным. Но эта странная комната, с этой странной обстановкой, красным цветом и мужиком посередине… творила с Хрусталёвым что-то несусветное. И все мысли упрямо сворачивали куда-то в сторону секса. Даже без наличия бабы. Раньше обязательным позывом к действию являлась исключительно баба. Желательно – голая. Желательно – парочка голых.
«Тебя бы тоже раком поставить, товарищ, за такое-то».
На друга он смотрел очень недобро. Но пока вслух ему ничего не говорил.
Михаил Хрусталёв.